Двойная игра

Корд поднял с пола университетский диплом с отличием Этана Торпа, вставленный в рамку под стекло. Поперек стекла пролегла широкая трещина.

— Как ты думаешь, что будет делать Торп со всем этим беспорядком?

— Попросит меня навести порядок. Заказать новое окно, новый стул и новую декоративную урну. А также заменить стекло и рамку.

— Интересно, предъявит ли он Холли обвинение в вандализме?

Эшлин покачала головой.

— Странно, но он вроде как согласился, что она имела на это право. Конечно, он был вне себя от ярости, но все выглядело так, словно это было одно из сражений в их личной войне. Если бы такое сделал кто-то другой, он бы сразу же вызвал полицию. И не только полицию, но, возможно, и ФБР тоже. Но я просто не представляю себе, как Этан предъявит обвинения Холли. Более того, пока мы здесь разговариваем, он уже старается отомстить ей.

— Да?

Корд повесил диплом на крючок в стене, затем дотянулся до диплома магистра, тоже в рамке, привалившейся к ножке стола. Рамка была покорежена, но стекло осталось целым. Он повесил и этот документ на стену.

— Я знаю, что не должна говорить вам об этом, но ведь вы проявили вчера заботу о Макси и Дэйзи. — Эшлин продолжала разбирать бумаги. — Это не ваша обязанность, но тем не менее вы доставили им радость. И я… я в долгу перед вами. Вы должны поклясться, что не выдадите меня.

— Я не смогу никому ничего рассказать, поскольку сам понятия не имею, о чем ты говоришь, Эшлин, — шутливо сказал Корд.

— Этан сегодня обедает с Ли Харрисон, — выпалила Эшлин. — Она позвонила ему сегодня утром и сказала, что хочет участвовать в финансировании кампании Дэна Кларкстона и информировать его о ходе кампании вашего брата Уатта, потому что она злится на вас, Корд. Этан думает, причина в том, что вы отвергли ее… Ну… в романтическом плане, но я считаю, что это все из-за вчерашнего, когда вы приняли сторону Макси и Дэйзи в споре с ней. — Она встала. — Я думаю, вам следует знать об этом. Но вы не должны никому говорить, что я рассказала вам все.

— Что ж, Торп был недалек от истины. Я бы действительно отверг ее… ну… в романтическом плане. — Он передразнил Эшлин. Она покраснела. — Но прежде, чем появились дети, я пришел к выводу, что мисс Ли не в моем вкусе.

— Этан назвал ее хищницей. Он сказал, что она вообще не может нравиться никому. Он тоже когда-то отверг ее, но более тактично.

Корд вытаращил глаза.

— Вы чем здесь занимаетесь с Торпом? Сообщаете друг другу сплетни? Он рассказывает тебе, каким изощренным способом отделался от Ли, а ты рассказываешь ему…

— Да нет! Он просто заговорил о Ли, и я…

— …решила, что имеешь право знать, что у нее на уме. Что ж, спасибо за информацию. Будем следить за действиями Ли, но только не думаю, что Она может навредить больше, чем тактичный мистер Торп.

Эшлин напряглась.

— Так вот почему вы здесь! Собираетесь обвинить его во всех сегодняшних неудачах с гостиницами?

— Это не неудачи, а хорошо обдуманная политическая диверсия.

— Холли назвала это мерзкой выходкой. Она сказала, что Этан виноват во всем.

— Он отрицал что-нибудь?

— Да вроде, только в насмешливой форме.

— Таким образом, что даже ты смогла убедиться в том, что здесь есть его вина, — хмуро сказал Корд. Преданность боссу заставила Эшлин замолчать, хотя она не исключала возможности, что Этан вполне мог быть замешан в обоих инцидентах. Но с другой стороны, вполне возможно, что помощники Уатта были просто неорганизованными идиотами. Это предположение она также решила оставить при себе. — Жаль, что Торпа нет сейчас здесь. — Корд снял со стены дипломы, которые он только что повесил туда, и бросил их на пол. — Хотелось бы посмотреть в лицо этому…

— Я рада, что его нет, — резко сказала Эшлин. — Меня совсем не прельщает второй раунд между Уэями и Торпом. Кроме того, здесь нечего больше бить. Следующим полем битвы окажется мой стол и я… — Она неожиданно замолчала. Все это время она раскладывала бумаги, соображая, в каком ящике что лежало, и вдруг в ее руках оказался конверт с фотографиями. Одна фотография выпала из конверта на стол. Увидев ее, она сразу же забыла, о чем говорила. С вытаращенными от удивления глазами она машинально протянула снимок Корду. — Посмотрите-ка!

Корд взял фотографию.

— Боже мой, это же Холли!

— На коленях у Этана, — добавила Эшлин и, забыв обо всем, заинтересованная, заглянула в конверт. Она уже не казалась скромной осторожной секретаршей. — Тут еще. Везде либо Этан вместе с Холли, либо одна

Холли.

— На обороте стоит дата. — Корд все еще рассматривал первую фотографию. — Это было пять лет назад.

— А вот эта снята семь лет назад. Похоже, что они на пляже.

Эшлин протянула ему снимок, на котором Холли в бикини с обожанием смотрела на загорелого, улыбающегося Этана, чья рука властно обвилась вокруг ее талии.

Корд потянулся за фотографиями.

— Дай мне остальные.

Эшлин отдала ему пакет, оставив часть фотографий у себя.

— Вы ее брат, и вам вряд ли захочется это видеть.

Корд застонал.

— О Господи!

— Они не порнографические, — успокоила Эшлин. — Скорее, если хотите… интимные. Этан, должно быть, снимал ее… наедине.

Нахмурившись, Корд перебирал фотографии.

— Здесь снимки лет за пять. Холли была тогда в Колумбусе, работала на газету, принадлежавшую в те годы «Уэй коммуникейшнз».

— Этан родом из Колумбуса. Он позднее переехал сюда. Его родители по-прежнему живут там.

— И все это время Холли и Торп были вместе? Пять лет? — Корд был ошеломлен. — Она никогда ничего не говорила о нем. Я ни разу не видел его, никогда не слышал, чтобы упоминалось его имя, пока я не вернулся сюда, чтобы помочь кампании Уатта.

Эшлин пристально разглядывала пару на фотографии.

— Смотрите, как нежно он обнимает ее. Трудно поверить, что это тот самый человек, который душил ее всего лишь несколько часов назад.

— Душил? — переспросил Корд, оскорбленный. Эшлин утвердительно кивнула.

— Жутко было наблюдать, как они дрались. Словно в документальном фильме о насилии в семье. Только в данном случае я оказалась непосредственным зрителем этой сцены.

Корд оторвал взгляд от счастливой парочки и обвел глазами комнату.

— Понять не могу, как такое может случиться, что два человека, любившие друг друга, в конце концов доходят до драки и полного разрушения?

— Не знаю, как это происходит, но происходит довольно часто. Уж наверное, Холли и Этан не единственная парочка, которая закончила полным крахом. — Эшлин задумчиво смотрела через разбитое окно на покрытые зеленью деревья в парке. — Я видела, как то же самое случилось с моими родителями.

— Они часто скандалили?

— Да, после того как мы уехали в Уэйзборо и папа стал пить. Они пронзительно кричали, ругались и угрожали друг другу, но не более. Ни побоев, ни летающих тарелок или стульев. За это я им благодарна. А ваши?

Корд отрицательно покачал головой.

— Холли этому научилась не дома, если я правильно тебя понял. Мои родители всегда вели себя как полагается, всегда обращались вежливо друг с другом. Правда, с нами вместе жил мой дедушка, который был самым главным в доме. Мать всегда уступала ему, всегда вставала на его сторону, часто в ущерб отцу. Папа был очень спокойным и покладистым, действительно прекрасным человеком. Он погиб в авиакатастрофе, когда мне было тринадцать лет. Я знал его как отца, но мне не удалось узнать его как человека. До сих пор не могу понять, почему он позволял своей жене и ее отцу так обращаться с собой — он был никому не нужен в своем собственном доме.

— А я не могу понять, почему моя мать мирилась с тем, что отец пил, — вздохнув, сказала Эшлин. — Почему она не бросила его и не уехала из этого города вместе с нами, детьми? А потом стало уже слишком поздно что-либо предпринимать, мама умерла через год после смерти отца.

— Сколько тебе было лет?

— Мамы не стало за месяц до моего двадцатилетия.