Государство

Ноги сами пошли влево. Ошибка могла стоить ужина – тут он сглотнул густую слюну и привести к результату, думать о котором не хотелось. Умирать от голода, долго и мучительно – хотелось меньше всего. Он шел в задумчивости и когда услышал шорох и возню, не представлял, сколько провел в этом задумчивом пути.

В черноте, на высоте в два человеческих роста – Павел приподнял голову – зиял еще более черный квадрат. Напротив дыры, на полу лежали нескольких целых и один расколотый надвое гигантских блоков, которые неведомая сила выдавила из стены.

Под ногами неприятно заскрежетала гранитная крошка, и он приподнялся на цыпочки и затаил дыхание. Звуки возни и шорох, похожий на шорох сухой листвы шли из черного провала. Он понимал, кто там находится, но это не удержало нервы под контролем – под межреберную перегородку пробралось чувство страха, которое сжало сердце и обдало волной холода все тело.

Осторожно, чтобы ее содержимое не звякало, переместил сумку из-за спины на живот. Потом зачерпнул и достал горсть железок и камней, и, собрав последние силы, освободившись от страха и с некоторым озлоблением, с яростью стал метать снаряды в провал. Резко и часто.

Первые массивные, толщиной с несколько пальцев болты, затем гайки и камни улетели в черноту просто так. Для летающих крыс, на которых никогда не нападали, это было в диковинку и они не знали, как реагировать.

В следующий момент из пещеры раздался громкий писк сотен маленьких клыкастых глоток, и из расщелины со свистом, разрезая воздух, хлынул черный, извивающийся поток мышей.

Живая струя хаотично бросалась из стороны в сторону, упала на пол и, не долетев до него несколько сантиметров, взвилась вверх, едва не сбив с ног охотника.

Одна из мышей на немалой скорости врезалась в плечо, из-за чего он пошатнулся, отскочила и медленно, почти вертикально упорхнула в высоту. В эту секунду в размытую мишень улетел последний камень с острыми краями, а обессилевшая правая рука заныла и повисла от усталости. Снова воцарилась мертвая тишина.

Все, кто мог избежать расправы, покинули место, в котором безмятежно жили поколения летучих гадов. На полу лежало несколько тушек. Одна из них неестественно вздрагивала левым крылом, и пыталось взлететь. Он наступил на мышь ногой, раздался слабый треск и она затихла.

В другое, сытое время поступить так жестоко – мягкий, обходительный романтик никогда бы не смог. Сейчас маленькое убийство, беззащитных животных воспринималось – как обыденность.

Мужчина подобрал с пола мертвых мышей, сложил распростертые, порванные крылья и отправил добычу в сумку.

Часть мышей, скорее всего, осталась в разломе. Спаниеля, который ловко таскает подстреленных уток из болота, затянутого густозеленой тиной под рукой у охотника не было и ничего другого, кроме как лезть на стену – не оставалось. Он провел по ней рукой и на высоте вытянутой руки нащупал щель. Затем забрался на блок – он лежал ближе всех к стене и шагнул навстречу стене, постаравшись задрать ногу как можно выше.

Пальцы уперлись в стену, соскользнули вниз и на треть стопы вошли в щель, как пазл в практически готовую картинку. В следующее мгновение он оттолкнулся другой ногой, и, вытянув руки в стороны, распластался на стене. Немногим выше его головы находилось основание пещеры. Взял паузу, чтобы отдышаться.

На висок что-то капнуло, медленно потекло, преодолевая морщины к переносице. Густое как сироп. Что это, он не видел, но догадался, что это была кровь. Тут же пальцы, которыми он ощупывал гранитную кромку пещеры в поисках углублений – за них можно было уцепиться, попали в целую лужу жидкости, которая сочилась из гнезда.

Вцепившись в край, он одним сильным движением, потому что на вторую попытку сил бы не осталось, он подтянулся до пояса, занес ногу и уже целиком ввалился в черноту. Тут можно было ориентироваться только на ощупь.

Пара минут ушла на то, чтобы соорудить факел. Дерево, добротно пропитанное спецраствором от жучков-короедов, обмотанное технической ватой с грубыми комками быстро занялось, завоняло и осветило ломаный искусственный грот.

Неизвестная, чудовищная сила выдавила несколько блоков и сместила те, что были вокруг. Они выпирали, нависали, но в целом сохраняли монолитность конструкции. Все это угадывалось за толстым слоем свежих и старых спрессованных черно-белых отходов жизнедеятельности стаи. Здесь добычи было намного больше.

На полу лежал с десяток мышей, которых пришлось даже утрамбовать, чтобы вместить в сумку. Он быстро прошел вперед, в надежде, что пещера не закончится и выведет за пределы ловушки, но через метров девять взгляд уперся в красный с белым зерном гранит, на котором бликовал огонь факела. Тысячи светящихся кристаллов невероятной красоты. Такой же невероятной была и толщина стен. Человек с тлеющим факелом отправился в обратный путь.

Некоторое время в темноте светилась бордово-красная чадящая едким дымком головешка, которая вскоре затерялась среди колонн.

Мясо было жестким и непонятным на вкус и его было мало. Человек у костра обдирал тушки и кидал лоскуты кожи с жестким ворсом волос и крыльями в костер. В огне останки пузырились, вскипали кровью, съеживались до очень маленьких размеров и превращались в уголек, который тут же рассыпался в прах.

Эстетика приема пищи питания тоже делась неизвестно куда. Освежевав очередную партию «птичек» повар, не разбирая, проткнул их прутом, который нашел в окрестностях. Самодельный шампур разместился над огнем, и скоро мясо зашипело, пробудило аппетит и заставило сглотнуть слюну. Съев первую порцию, он не наелся и ждал продолжения банкета так же сильно, как и первую.

В уцелевших окнах поездов горели такие же, как у него костры. Казалось что у поезда плановая стоянка, окна были живые и светились домашним, хоть и временным теплом. Казалось там, в купе или плацкарте едут пассажиры, которые поглощают курей, пью воду или алкоголь.

Еще немного, лязгнут сцепки между вагонами, состав вздрогнет, и кто-нибудь проявит дежурный интерес к маленькой станции и на миг выглянет в окошко, чтобы увидеть разбитый перрон и старое здание вокзального помещения, обшитое деревом.

Увиденное, естественно не вызовет никакого интереса и обезличенное лицо вновь скроется в уюте вагона и продолжит нарочито вежливый разговор с некрасивой соседкой в годах.

Нос вдохнул запах подгоревшего мяса. Человек очнулся. Несколько раз открыл и закрыл глаза и стащил прут с костра. Ничего, никуда не ехало. И тем более из окон никто не выглядывал. Поужинав, свалился спать. Долгий путь и акробатические упражнения не прошли даром.

11

Такого легкого пробуждения не чувствовал давно. Впервые за долгое время Павел ощутил в теле силу и упругость.

Так отчетливо, что захотелось вытянуться как сильно натянутая струна, что он незамедлительно и сделал. Откинул руки далеко за голову, выгнул грудь колесом вверх, при этом ноги самопроизвольно напряглись, вытянулись в единую линию и где-то даже хрустнул сустав. Взгляд уперся в промасленные железные ребра вагона, а он глубоко до самых окраин легких вдохнул настоянный на машинном масле, родной запах метродепо. Тут специфический аромат казался менее резким, но очень похожим.