Страница 39 из 87
— Нельзя сказать, что хорошо, папа Раналь, — ответил маленький Луи. — Господин Гри ужасно сердитый, все злится, и опять так ударил меня по спине и по голове, что я потом несколько минут не понимал, что вокруг меня делается.
— Изверг! Мадам Мариэтта ничего ему не говорит?
— Мама все плачет, она, кажется, очень переживает, что господин Гри так грубо со мной обращается. Но скажи, пожалуйста, папа Раналь, отчего же мама не прогонит этого злого человека?
Старик пожал плечами.
— И сам не знаю, голубчик, — ответил он.
— Я однажды спросил об этом у мамы, — продолжал Луи, — но она запретила мне говорить об этом. Она сказала, что господин Гри еще больше рассердится, если услышит мои разговоры, и советовала мне всегда слушаться его и никогда не злить его.
— Спрашивал ли обо мне господин управляющий? — перебил старик.
— Как же, папа Раналь! На другой же день после твоего ухода тогда ночью, господин Гри ходил везде и всюду, что-то искал. Я спросил, что ему нужно. Но он молчал. На следующий день он опять искал и, наконец, спросил у мамы и у меня, где ты.
— Что же вы ему сказали?
— Не знаю, папа Раналь, я ничего не ответил и убежал.
— Значит, господин управляющий не знает, что я поселился в старом блокгаузе в чаще леса?
— Кажется, нет, папа Раналь.
— Нет, нет, точно не знает, а то бы он уже нашел предлог явиться сюда, — сказал старик, — пусть лучше никогда и не узнает! Я буду спокойнее.
— Ах, да! Здесь у тебя так хорошо! Я бы не ушел отсюда! Теперь в замке так тихо, скучно… я, право, ужасно боюсь замка и господина Гри. У него такие злые, страшные глаза, мне всегда кажется, что он с удовольствием убил бы меня.
— Бедное дитя… — прошептал Раналь, — если бы я мог узнать, что за этим кроется!
— И мама боится господина Гри, — я заметил. Хоть она и говорит мне всегда, что я должен стараться быть послушным и ласковым с ним, что он желает мне добра, как мой воспитатель. Мама боится его? Как ты думаешь, папа Раналь?
— Он отнял у меня все, что было мне дорого, и я счел лучшим уйти от него подальше и не встречаться с ним, — ответил старик.
— И мне не хочется жить с ним. Мне так хотелось бы уйти с моей милой мамой из замка!
— Ты должен терпеть, Луи, — сказал Раналь. — Твоя мать знает, что делает, и желает тебе добра. Мадам Мариэтта милая, почтенная госпожа и я ее глубоко уважаю! Ее и покорного рыцаря я очень полюбил… они стали мне очень дороги за те годы, что я прожил с ними.
— Я не из-за себя одного боюсь господина Гри, — продолжал мальчик, — а и из-за мамы тоже. Ты не поверишь, папа Раналь, с какой злостью он всегда на нас смотрит. Вдруг он что-нибудь с нами сделает ночью. Мы ведь ночью совсем одни в замке.
— Ну, дорого ему пришлось бы за это заплатить! Я его тогда застрелю, как бешеную собаку! — вскричал разгневанный старик, — только приди и скажи мне, если он осмелится поднять на вас руку! Поверенный приезжал в замок?
— Нет, папа Раналь, с тех пор как ты ушел — ни разу.
— Так он еще не знает о наших переменах. Как мне ни тяжело, но на днях я непременно пойду в Пиньероль и поговорю с ним.
— Поверенный больше значит, чем господин Гри? — спросил мальчик.
Старик с удивлением посмотрел на него. Луи задал вопрос, никогда не приходивший старику в голову.
— Гм… не знаю, милое дитя, — ответил он. — Я думаю, он не слыхал ничего о господине Гри и незнаком с ним.
— Нет, господин Гри его знает, папа Раналь, — сказал мальчик, — он недавно говорил о поверенном и еще о канале! Я нечаянно слышал, как он называл их мамой… Они говорили вполголоса. Кардинал, он велел сказать… и насчет меня также.
Мама после этого разговора была очень расстроена; она, кажется, втихомолку плакала. Кто такой кардинал? Папа Раймонд рассказывал мне о короле и о королеве в Париже, но о кардинале я ничего не слыхал!
— Это министр короля, дитя мое, его советник… знатный, могущественный человек!
Господин Гри говорил о кардинале, как будто он значит больше короля и все знает. Папа Раналь, скажи, видел ты когда-нибудь короля и королеву?
— Да, дитя мое, видел однажды, в Париже, когда они только что повенчались. Я был тогда еще солдатом. У короля было очень серьезное, угрюмое лицо, а королева, Анна Австрийская, была замечательной красавицей, и лицо у нее было очень доброе!
— У тебя разве нет их портретов?
— Нет, Луи, но когда пойду в Пиньероль, я тебе их достану.
— Ах, папа Раналь, как я буду рад! — сказал мальчик. — Мне хочется знать, что такое город… Я еще ни разу не уходил из замка!
— Когда ты будешь постарше, мадам Мариэтта возьмет тебя с собой в Пиньероль, а пожалуй, и в Париж… Ведь ты когда-нибудь захочешь поступить на военную службу!
— На военную службу… Да, папа Раналь! Мне хотелось бы стать офицером, тогда я буду больше значить, чем господин Гри. И он больше не посмеет меня бить. Папа Раймонд рассказывал мне о солдатах, мушкетерах… Они очень отважны и преданы королю. Со мной что-то странное творилось при этом рассказе… Я и сам не знаю, что со мной было… наверное, это от того, что меня тянет к военной жизни! Мне хочется быть мушкетером, папа Раналь… как это будет славно! Я с удовольствием думаю об этом. Поскорей бы мне вырасти! Я тайком делаю упражнения со шпагой и с маленьким мушкетом, которые ты мне сделал из дерева. Папа Раймонд показывал мне, как стреляют и фехтуют. Мне, я думаю, скоро можно будет дать настоящий мушкет. Папа Раналь, у тебя вон висит мушкет и шпага, не покажешь ли ты мне, как обращаться с настоящим оружием?
— Они еще слишком тяжелы для тебя, дитя мое, но когда ты станешь постарше, я научу тебя владеть оружием.
— Ну, прощай, папа Раналь! Мне пора, надо прийти домой раньше господина Гри. Ему не надо знать, что я был у тебя, а то он опять рассердится.
— Тине заблудишься, Луи?
— Нет, папа Раналь, я знаю дорогу, ведь пришел же я к тебе.
— Кланяйся мадам Мариэтте, голубчик мой, — сказал старик, целуя его в лоб, — и приходи еще поскорее.
— С удовольствием, папа Раналь. Прощай!
Старик проводил его до опушки леса и некоторое время смотрел ему вслед. Убедившись в том, что мальчик действительно знает дорогу к замку, вернулся к себе в блокгауз.
Приближалась осень, надо было приготовиться к холодам.
Раналь натаскал срубленных деревьев, обстрогал их, подпилил, как ему было нужно, и так углубился в свою работу, что не заметил наступления вечера.
Вдруг ему послышался шорох, он с удивлением оглянулся кругом.
Шорох усиливался, и через несколько минут из лесной чащи выехал всадник.
То был новый управляющий.
Лошадь остановилась. Господин Гри с удивлением огляделся вокруг.
Он, видимо, не ожидал, что блокгауз был таких размеров и в таком хорошем состоянии, хотя и знал о его существовании.
Баптист Раналь не особенно дружелюбно глядел на незваного гостя.
— Эй, это вы кастелян, забывший свои обязанности и убежавший ночью со своего места? — спросил управляющий, подъезжая ближе.
Старик рассердился. При упоминании о забытых обязанностях он вспомнил свою военную службу.
— Баптист Раналь никогда не убегал со своего места от врага, сударь, — ответил он, — то есть, от честного врага, конечно! Он ушел из замка, потому что нехорошо было бы, если бы он там дольше оставался.
— Вы ушли тайком и поселились здесь без позволения, я с вами после поговорю об этом. Сейчас не об этом речь. Вы заманиваете к себе мальчика, находящегося под моим надзором.
Раналь с недоумением покачал головой.
— Я этого никогда не делал, — коротко и твердо ответил он.
— Вы еще смеете отрицать то, что он был у вас сегодня?
— Нисколько! Но он приходил по своему желанию.
— Мальчишка прячется здесь, вы ему показали хороший пример. Вы его скрываете у себя. Сейчас же приведите его сюда!
— Вы ошибаетесь, думая, что маленький Луи еще у меня, — ответил Раналь. Прошло уже несколько часов, как мальчик ушел в замок.