Страница 56 из 66
- Господа доблестные рыцари, проявите еще раз ваше прославленное великодушие! Княжна Марфа только позавчера освободилась из пут, сковывавших ее долгих два столетия, и неужели вы не согласитесь исполнить самую малую ее просьбу - повременить с казнью?!
Рыцари пристыженно молчали, избегая смотреть друг на друга и на Марфу. Наконец, Зигфрид вздохнул:
- Пожалуй, правда - незачем омрачать столь радостный день топором и веревкой. Не думаю, что Его Величество Александр одобрил бы такую поспешность.
- А когда он прибудет? - спросил кто-то из толпы рыцарей.
- По моим прикидкам, совсем скоро, - чуть улыбнулся предводитель в седые усы. - А вы, господин повар, можете приступать к своим основным обязанностям...
- Слава те, господи! - обрадовался повар и проворно покинул залу, пока рыцари не передумали и не заставили его вернуться к обязанностям королевского палача, коими он явно тяготился.
- Вы, Одиссей, отведите Виктора обратно в его покои и проследите, чтобы он там оставался, пока наш король не распорядится по своему усмотрению, продолжал Зигфрид. - А мы с вами будем готовиться к встрече Его Величества Александра.
Рыцари расступились, и Виктор в сопровождении Одиссея медленно вышел из залы. Уже в дверях он оглянулся, и его взгляд на миг встретился со взглядом Марфы.
Господа рыцари по одному стали покидать Тронную залу, и каждый из них счел своим долгом почтительно поклониться Марфе. И скоро во всей зале остались только княжна и Надя.
- А здорово вы сыграли, Ваша Светлость, - не без доли восхищения произнесла Чаликова. - Или... Или это не было игрой?
Княжна подошла к запыленному окну, откуда открывался широкий вид на болота.
- Если бы я знала, - тихо вздохнула Марфа. - Если бы знала...
***
Василию казалось, что они идут бесконечно долго, однако, бросив взор на часы, он убедился, что с того момента, когда Чумичка забросил в Черную трясину первый камешек с тряпочкой, прошло чуть больше часа. Впрочем, и боярин Василий, и Иван-царевич понемногу привыкали к ходьбе по зыбким невидимым мосткам, проложенным над бездонной мертвою трясиной.
Вдруг Чумичка обернулся:
- Внимательно глядите по сторонам - где-то должно быть возвышение.
Дубов с Покровским остановились и стали оглядывать однообразные окрестности.
- А разве твои камешки не приведут нас к цели? - удивился Василий.
- Они приведут нас туда, куда мы их закинем, - пояснил Чумичка.
- Стало быть, если мы пройдем мимо... - Детектив не закончил мысли.
- То выйдем на другой край трясины, - подтвердил Чумичка его подозрения.
- Поглядите, кажется, там что-то блестит, - не очень уверенно проговорил Иван-царевич, указывая вперед и немного влево. Приглядевшись, его спутники должны были согласиться, что неверное осеннее солнце и впрямь отблескивает в этом месте значительно ярче, нежели в обычных болотных лужах и омутах.
Чумичка закинул очередной камешек в указанном направлении, и вскоре стало ясно, что путь выбран верный - солнце отражалось в некоем стеклянном или даже хрустальном предмете, который покоился на небольшом возвышении посреди болота.
Последний камешек, брошенный Чумичкой, приземлился у самого подножия, и путники, снедаемые любопытством, поспешили к цели своего путешествия.
Вскоре перед ними предстал огромный хрустальный гроб, подвешенный на ржавых цепях, которые были приделаны к четырем замшелым каменным столбам. При дуновениях ветерка цепи жалобно поскрипывали, и Василию подумалось, что так, наверное, стонут неприкаянные души.
Между тем Чумичка ходил вокруг гроба и примеривался, как бы получше снять с него крышку. Видимо, не найдя возможности сделать это с помощью колдовства, он просто взялся за край и попытался сдвинуть крышку с места. Боярин Василий и Иван-царевич стали ему помогать, и вскоре общими усилиями им удалось снять крышку и с величайшей осторожностью положить ее на землю рядом с гробом. Как ни странно, почва на этом клочке земли, окруженном непроходимой трясиной, была очень твердой и прочной.
Покровский медлил, не решаясь заглянуть в гроб, и это сделал Василий. В гробу, прикрытая до плеч белым кружевным полотном, лежала женщина. Дубова поразило ее сходство с портретом Натальи Кирилловны - несомненно, то была именно она. Чуть заметное дыхание и легкий румянец на щеках говорили, что она жива, только крепко спит.
- Да, это баронесса Наталья Кирилловна, - прошептал Иван, наконец-то решившись глянуть на свою прабабушку, которая казалась чуть ли не моложе своего правнука.
- Ну что, начнем будить? - деловито спросил Чумичка.
- Погодите, - остановил его Покровский. - Я тут подумал, а нужно ли это делать теперь? И что мы сможем предложить Наталье Кирилловне - совершенно чуждый мир, к которому она вряд ли сможет привыкнуть?
- Ну, мы же не оставим ее тут, - возразил Василий, - а возвратим в "нашу" реальность...
- Так я об этом и говорю, - подхватил Иван. - Наша реальность несколько изменилась, а баронесса осталась там, в девятнадцатом веке. Может быть, лучше оставить ее в покое, пускай спит дальше?
- Спокойно спать ей не дадут, - вмешался Чумичка. - Едва собака Херклафф очухается, то тут же вернется сюда и так ее перезаколдует, что потом ни один чародей ничего поделать не сможет!
- Для чего? - удивился Дубов.
- Да как вы не понимаете! - топнул ногой колдун. - У Херклаффа в последние дни сплошь неудачи - и стекло потерял, и княжна расколдовалась, даже Змей Горыныч и тот расколдовался. А коли и здесь не по-евоному будет, так сами понимаете...
- Это правда, я тоже иногда весьма болезненно переживаю профессиональные неудачи, - согласился Василий. - Но как же нам осуществить ее пробуждение, так сказать, на практике?
- Боюсь, что от меня будет мало проку, - вздохнул Иван Покровский. Ведь пробудить Наталью Кирилловну должен настоящий потомок, а я, как доказала госпожа Хелен фон Ачкасофф, к тем самым баронам Покровским никакого отношения не имею...
- Чепуха, - заявил боярин Василий, - вы ведь и ни к каким августейшим династиям отношения не имеете, а роль Ивана-царевича сыграли как нельзя лучше.
- Ну, разве что, - пожал плечами Иван, - да все ж сомнительно.