Страница 35 из 48
- Я так и думал, - удовлетворенно пробормотал Дубов.
- A это не может быть ловушкой? - предположил Грендель. - Откроем, а нас топором по голове, как того беднягу...
- Прежде нужно ее отворить, - пробурчал Беовульф. Он сначала попытался толкнуть дверь, затем потянуть на себя небольшое ржавое кольцо, но дверь не поддавалась.
- Ничего, ее сломать попроще будет, чем ту железную решетку, - заметил Дубов.
- Я - доблестный рыцарь, а не взломщик чужих дверей! - патетически стукнул себя в грудь Беовульф. - Я, бившийся в честном бою с легионом врагов, сражавшийся с драконами, бросавший златые перстни, - тут он малость погрустнел, - к ножкам Прекрасных Дам, не опущусь до подобного бесчестья!
Грендель хоть и молчал, но видно было, что в этом вопросе он полностью солидарен со своим извечным соперником.
- Ну хорошо, стало быть, мне придется взять грех на себя, - сказал Дубов.
- Но ведь вы же славный царь-городский боярин! - изумился Беовульф. Это почти столь же высокое звание, как доблестный рыцарь.
- Знали бы вы наших царь-городских бояр, - ухмыльнулся Василий. - Для них что замок сломать, что яду в медовуху подлить, что в чужой карман залезть - пара пустяков.
- До чего же упали нравы, - сокрушенно покачал головой Грендель.
- Ну нет! - решительно взревел Беовульф. - Дорогой боярин Василий, я не допущу, чтобы вы, мой друг и брат, порочили свое честное имя. Я сам взломаю эту треклятую дверь, и будь что будет, пускай меня даже лишат рыцарского звания, пусть я умру бесчестным и запятнанным изгоем, лишенным доступа в благородное общество... - Не договорив, Беовульф даже пустил сентиментальную слезу, умилившись собственному самопожертвованию.
Слегка тронутый этой речью, Василий извлек из сумки какой-то хитрый металлический предмет.
- A это еще за что такое? - утерся рукавом славный рыцарь.
- Ключ, - ответил Дубов, не уточняя, впрочем, какого рода этот ключ. Посветите мне, пожалуйста. Если подойдет, то мы с вами отопрем дверь, не жертвуя своей благородной честью... Черт, не идет. Заржавело выше всякой крайности. - Василий не без труда выдернул отмычку из дверного замка и кинул ее в сумку.
- Проклятая дверь! - загромыхал Беовульф и в сердцах стукнул по ней своим огромным кулачищем. - Что за черт!
Это восклицание относилось все к той же двери - она настолько прогнила, что кулак Беовульфа легко прошел насквозь, пробив дырку. Еще немного - и путники оказались в другом коридоре, столь же узком и затхлом, который начинался сразу же за дверью.
- Ну, будем надеяться, что это последний сюрприз, - пробормотал Василий, освещая затхлые своды нового прохода. Теперь наши искатели приключений шли не столь быстро, а Василий постоянно светил лампой по стенам - нет ли каких дверей или чего-то еще, что могло бы навести на верный путь либо, наоборот, увести куда-то в сторону. Однако лампа высвечивала лишь стены, поросшие мхом и плесенью, да грибы, похожие на шампиньоны, кое-где пробившиеся сквозь камни.
- Эти подземелья Григорий вполне мог бы использовать для разведения грибов, - хозяйственно заметил Василий.
- O, а ведь это мысль! - подхватил Беовульф. - У меня у самого в подвале полно всякого хлама, надо будет все повыкидывать и насадить грибов. Соленые грибки да под старое доброе винцо - во какая закусь!
- A мне больше нравится если поджарить, - высказал свое мнение и Грендель. - Мяса я не употребляю, а грибы, говорят, его вполне заменяют...
За столь мирными и приятными разговорами спутники прошли еще несколько сот шагов, пока проход не устремился вверх лестницей со столь же склизкими ступеньками, как в начале пути.
- Ну вот мы и у цели, - скромно развел руками Василий, когда они стояли на площадке перед небольшой дверью. - Добро пожаловать на конюшню.
- Постойте, - вновь засомневался Грендель. - Вы же, боярин Василий, предполагали, что из подземелья могут быть несколько входов в замок. Вдруг мы сейчас откроем дверь и вместо конюшни угодим прямо в лапы Григорьевских стражников?
- Это еще вопрос, кто в чьи лапы угодит! - громогласно заявил Беовульф. - Открывайте скорее, а то я уже задохся в этом вонючем подвале!
- Да нет, все в порядке - уверенно ответил Василий, поднеся светильник ближе к двери. - Видите, на пыли нарисован крест - это знак, что дверь та самая, так мне Чумичка писал. Да сейчас вы сами с ним познакомитесь.
Дубов осторожно толкнул дверь - она приоткрылась, но чуть-чуть.
- Странно, - пожал плечами детектив, - дверь не закрыта, но как будто что-то лежит на пороге.
- Сейчас выясним, - с этими словами Беовульф резким движением распахнул дверь. Из-за нее раздался заспанный, но в то же время весьма визгливый голос:
- Да убрал я дерьмо, дайте же поспать!
Спутники протиснулись через дверь и оказались в тесной комнатушке, пропахшей конским навозом, однако после затхлого подземелья этот запах показался им чем-то вроде целебного воздуха густых кислоярских лесов.
Возле старой попоны, прикрывавшей дверь, на старом тряпье, брошенном прямо на пол, храпел какой-то плюгавый мужичок, одетый в столь же ветхое отрепье.
- Ба, да это же Соловей-разбойник, - стараясь умерить голос, радостно воскликнул Беовульф, когда Василий поднес лампу к лицу спящего. Помнится, когда я ездил в Царь-Город, он как-то пытался меня грабить и убивать...
- И как, удачно? - спросил Грендель. Беовульф лишь самодовольно хмыкнул.
- Это и есть Чумичка, - шепотом пояснил Дубов. - Просто для конспирации он принял облик Соловья-разбойника. Чумичка, просыпайся, это мы, свои!
- Щас буду грабить, - спросонок забормотал мужичок, - грабить и убивать. - И он вновь впал в забытье.
- Здорово же он вошел в образ, - заметил Грендель. - Как человек творчества я его прекрасно понимаю...
- Да нет, похоже, что это действительно Соловей, - только теперь дошло до Василия.
- A где же ваш Чумичка? - удивился Беовульф.
- Странно, - пожал плечами Василий. - Но как бы там ни было, надо выбираться отсюда. И потише, чтобы его не разбудить.
Осторожно, на цыпочках, Василий и его спутники покинули коморку Петровича и вступили на незнакомую и враждебную территорию Белопущенского замка.
- A дальше что? - уныло прошептал Грендель. Действительно, по двору ходили вооруженные до зубов княжеские охранники, и проскочить мимо них не представлялось никакой возможности. Спутникам ничего не оставалось, как поспешно ретироваться на конюшню.