Страница 3 из 20
КОЛЕНАТЫЙ. Если хотите знать, -- да.
ГРЕГОР. ...что, мы проиграем?
КОЛЕНАТЫЙ. Разумеется.
ГРЕГОР. (упавшим голосом). Хорошо.
КОЛЕНАТЫЙ. Но стреляться еще погодите.
КРИСТА. Папа, он хочет застрелиться?
ГРЕГОР. (овладевая собой). Нет, что вы, мадемуанзель. Мы же условились, что вечером я приду в театр -- смотреть вас.
КРИСТА. Нет, не меня.
Звонок у входа.
ВИТЕК. Кто еще там? Скажу, что вас нет. (Идет.) К черту, к черту. (Вышел.)
КОЛЕНАТЫЙ. Господи, как ты выросла, Кристинка. Скоро женщиной станешь.
КРИСТА. Посмотрите на этого, господина.
КОЛЕНАТЫЙ. А что?
КРИСТА. Как он... вдруг побледнел.
ГРЕГОР. Я? Простите, мадемуазель. Мне немного ненздоровится. Простудился.
ВИТЕК. (за дверями). Сюда пожалуйте. Да прошу вас. Входите.
Входит Эмилия Марти, за ней Витек.
КРИСТА. Господи, это Марти!
ЭМИЛИЯ. (в дверях). Адвокат Коленатый?
КОЛЕНАТЫЙ. Так точно. Чем могу служить?
ЭМИЛИЯ. Я -- Марти. Пришла к вам в связи с делом...
КОЛЕНАТЫЙ. (с почтительным поклоном показывает на дверь в кабинет). Прошу вас.
ЭМИЛИЯ. ...в связи с делом Грегора.
ГРЕГОР. Что?! Мадам...
ЭМИЛИЯ. Я не замужем.
КОЛЕНАТЫЙ. Мадемуазель Марти, вот господин Гренгор, мой доверитель.
ЭМИЛИЯ. Этот? (Оглядывает Грегора.) Ну, что ж, он может остаться. (Садится.)
ВИТЕК. (тянет Кристину за дверь). Ступай, Криста, ступай. (Кланяется и уходит на цыпочках.)
ЭМИЛИЯ. Эту девочку я где-то видела.
КОЛЕНАТЫЙ. (закрывая дверь). Мадемуазель Марти, я весьма польщен...
ЭМИЛИЯ. О, пожалуйста. Значит, вы -- адвокат...
КОЛЕНАТЫЙ. (садится против нее). К вашим услугам.
ЭМИЛИЯ. ...который ведет дело вот этого Грегора...
ГРЕГОР. То есть мое.
ЭМИЛИЯ. ...о наследстве Пепи Пруса?
КОЛЕНАТЫЙ. То есть барона Иозефа Фердинанда Пруса, скончавшегося в тысяча восемьсот двадцать седьнмом году.
ЭМИЛИЯ. Как, он уже умер?
КОЛЕНАТЫЙ. К сожалению. И даже без малого сто лет назад.
ЭМИЛИЯ. Бедненький! А я и не знала.
КОЛЕНАТЫЙ. Вот как. Чем могу быть еще понлезен?
ЭМИЛИЯ. (встает). О, я не хочу затруднять вас.
КОЛЕНАТЫЙ. (встает). Простите, мадемуазель. Понлагаю, что вы явились ко мне не без причины?
ЭМИЛИЯ. Да. (Садится.) Я хотела вам кое-что сканзать.
КОЛЕНАТЫЙ. (садится). В связи с делом Грегора?
ЭМИЛИЯ. Может быть.
КОЛЕНАТЫЙ. Но ведь вы иностранка?
ЭМИЛИЯ. Да. О вашем... о процессе этого господина я узнала только сегодня утром. Совершенно случайно.
КОЛЕНАТЫЙ. Вот как?
ЭМИЛИЯ. Прямо из газет. Понимаете, смотрю, что там пишут обо мне, и вдруг вижу: "Последний день пронцесса Грегор--Прус". Чистая случайность, а?
КОЛЕНАТЫЙ. Да, да, о процессе было во всех ганзетах.
ЭМИЛИЯ. И так как я... так как я случайно кое-что вспомнила... Одним словом, можете вы мне рассказать об этом процессе?
КОЛЕНАТЫЙ. Спрашивайте, что хотите. Пожалуйста.
ЭМИЛИЯ. Но я вообще ничего не знаю.
КОЛЕНАТЫЙ. Совсем ничего?
ЭМИЛИЯ. Я впервые слышу о нем.
КОЛЕНАТЫЙ. Но тогда... простите... непонятно... пончему он вас интересует...
ГРЕГОР. Расскажите, расскажите ей, доктор.
КОЛЕНАТЫЙ. Эдакий заплесневелый процесс, маденмуазель...
ЭМИЛИЯ. Но законный наследник -- Грегор? Да?
КОЛЕНАТЫЙ. Да. Только это ему не поможет.
ГРЕГОР. Рассказывайте.
ЭМИЛИЯ. Хотя бы в общих чертах.
КОЛЕНАТЫЙ. Ну, если вам угодно... (Откидывается на спинку кресла и начинает быстро говорить.) В тысяча восемьсот двадцатом году владельцем имений баронов Прусов -- Семонице, Лоуков, Нова Вес, Кенигсдорф и так далее -- был слабоумный барон Иозеф Фердинанд Прус...
ЭМИЛИЯ. Пепи был слабоумным? О нет!
КОЛЕНАТЫЙ. Ну, человеком со странностями.
ЭМИЛИЯ. Скажите лучше -- несчастным человеком.
КОЛЕНАТЫЙ. Простите, этого вы не можете знать.
ЭМИЛИЯ. Вы не можете, а я знаю.
КОЛЕНАТЫЙ. Ну, не буду спорить. Итак -- Иозеф Фердинанд Прус, который в тысяча восемьсот двадцать седьмом году скончался холостым, бездетным и не останвив завещания.
ЭМИЛИЯ. От чего он умер?
КОЛЕНАТЫЙ. Воспаление мозга или что-то вроде. Наследником оказался его двоюродный брат, польский барон Эммерих Прус -- Забржезинский. Против него с иском о всем наследстве выступил некий граф Стефан де Маросвар, племянник матери покойного, который в дальнейшем не будет иметь отношения к делу. А иск на имение Лоуков предъявил некто Фердинанд Карел Грегор, прадед моего клиента.
ЭМИЛИЯ. Когда это, было?
КОЛЕНАТЫЙ. Тотчас после смерти Пруса, в тысяча восемьсот двадцать седьмом году.
ЭМИЛИЯ. Постойте, Ферди тогда должен был быть еще мальчиком.
КОЛЕНАТЫЙ. Совершенно верно. Он был тогда воснпитанником Терезианской академии,[3] и его интересы преднставлял адвокат из Вены. Иск на имение Лоуков был монтивирован следующим образом. Прежде всего, покойный за год до смерти лично, "hochstpersonlich", явился к дирекнтору Терезианской академии и заявил, что выделяет "das oben gena
ЭМИЛИЯ. Значит, все было ясно? Да?
КОЛЕНАТЫЙ. Виноват. Барон Эммерих Прус возранжал на это, что у Грегора нет дарственной грамоты и что перевод имения на него не занесен в книгу земельнных владений. Далее, что покойный не оставил письнменного завещания, а наоборот -- "hingegen" -- на смертнном одре сделал устное распоряжение в пользу другого лица...
ЭМИЛИЯ. Не может быть! Какого лица?
КОЛЕНАТЫЙ. В том-то и заковыка, мадемуазель. Пондождите, я вам прочту. (Поднимается по стремянке к регистратуре.) Тут заварилась такая каша, вот увидите. Ага, вот оно. (Вынимает дело, усаживается на верхней ступеньке и быстро листает.) Агa, "Das wдhrend des Ableнbens des hochwohlgeborenen Majoratsherrn Freiherrn Prus Josef Ferdinand von Semonitz vorgenommene Protokol usw". Итак, свидетельство о последней воле, подписанное каким-то патером, врачом и нотариусом у смертного одра Иозефа Пруса. Вот что в нем говорится: "Умирающий... в сильной горячке... на вопрос нижеподписавшегося нотанриуса -- есть ли у него еще какие-либо пожелания, ненсколько раз повторил, что имение Лоуков "daъ das Alloнdium Loukov... Herrn Mach Gregor zukommen soll...", он завещает герру Мах Грегору. (Ставит дело на место.) Какому-то Грегору Маху, мадемуазель, лицу неизвестнному и не могущему быть обнаруженным. (Остается синдеть на стремянке.)