Страница 77 из 81
Эрнан шумно выдохнул.
- Слава богу, мы поспели в самый раз. Хоть какой там принц Фернандо ни подлец, он все же сын короля, и было бы крайне невежливо с моей стороны второпях перерезать ему горло.
- Вы совершенно правы, господин граф, - согласился Клавдий Иверо. - Я уже сообщил незваным гостям, что принц будет казнен по приказу короля, и предостерег от попыток силой освободить его. Сейчас я передам им тело Фернандо, пусть они отвезут его на родину, чтобы похоронить там со всеми надлежащими почестями. А вы поспешите. Король - если он еще жив, - должно быть, с нетерпением ожидает от вас вестей. Удачи вам, граф.
В ответ Эрнан лишь молча кивнул.
* * *
В тот же день вечером Эрнан, Гастон и Этьен остановились на ночлег в небольшом трактире вблизи Альмасана. Дорогой никто из них и словом не обмолвился об утренних событиях, и только после ужина, когда изрядное количество выпитого вина значительно улучшило настроение Гастона и позволило ему уже без внутреннего содрогания думать о происшедшем, он, растянувшись на своей кровати в отведенной им троим комнате, спросил у Эрнана:
- Ну, теперь-то ты будешь со мной откровенным, дружище, или опять станешь хитрить?
Шатофьер приподнялся на постели и поглядел на Монтини. Тот, до предела измотанный бешеной скачкой, а еще больше - расстройством желудка, случившемся на нервной почве, дрыхнул без задних ног.
- О чем ты толкуешь?
- Ай, прекрати! Можно подумать, ты не понимаешь, что я имею в виду! Ведь ты с самого начала решил казнить Фернандо, верно? У тебя и в мыслях не было везти его в Толедо живым. А?
- Положим, я лишь исполнил желание короля...
- Вот как! Значит, и тут ты обманул меня? На самом деле он велел тебе...
- Он велел мне доставить к нему брата живым и лишь в крайнем случае прикончить его. Так было написано в письме.
- Тогда я ничего не понимаю.
- А здесь и понимать нечего. Между волей и желанием есть большое различие. Дон Альфонсо хотел казнить Фернандо, но из сентиментальных соображений никак не решался на этот шаг.
- И ты помог ему.
- Вот именно. Впрочем, он сам себе помог. Если бы он вправду хотел сохранить брату жизнь, то ограничился бы одним только письмом, где указывается, при каких обстоятельствах я имею право убить Фернандо. Этого было бы вполне достаточно - письмо, собственноручно написанное королем и скрепленное его личной печатью. Однако он прислал мне и указ о смертной казни Фернандо - для пущей верности, можешь возразить ты, не более того. Дон Альфонсо, пожалуй, тоже так думал. Но я убежден, что втайне, безотчетно он надеялся, что я расценю этот указ, как руководство к действию, и приму его к немедленному исполнению. Сам подумай: как я мог обмануть ожидания короля? Ведь другого такого указа могло и вовсе не последовать. Ты же видишь, что начали вытворять государственные сановники, едва лишь дон Альфонсо занемог.
- Ага! Так я и знал! - произнес Гастон, подняв к верху указательный палец. - Ты подозревал, что короля УЖЕ отравили.
- Да, я догадывался об этом.
- И с каких пор?
- С тех пор как получше узнал Бланку. Меня вообще удивляет, что это не пришло в голову другим осведомленным, тем, кто и раньше знал ее Филиппу, Маргарите, обоим королям, самой Бланке, наконец... Недели две назад я сидел и смотрел, как Бланка играет с тобой в шахматы, смотрел на выражение ее лица - сосредоточенное, решительное, волевое, даже жестоко е... И вдруг меня стукнуло!
- Что тебя стукнуло?
- Я подумал: как глуп был граф Бискайский, если он всерьез рассчитывал, что Инморте, который много времени проводил при кастильском дворе и наверняка хорошо знает крутой нрав Бланки, согласится возвести ее на престол. И тут-то я понял: граф вовсе не глуп; человек, спланировавший такое, без преувеличения, гениальное преступление, не может быть глупцом.
Будто подброшенный пружиной, Гастон вскочил и сел на кровати.
- Елки-палки! Это же было ясно, как божий день!
- Да, да, да! Граф Бискайский, безусловно, знал, что представляет из себя его жена. Он наверняка знал, что ее хорошо знает Инморте и что отношения между ними крайне враждебные. Будь на месте Бланки женщина с характером Жоанны Наваррской... Да что там! Будь на ее месте даже Маргарита - и то графу, возможно, удалось бы убедить Инморте, что в конце концов он приберет жену к рукам и сам станет у кормила власти. Но Бланк а... - Эрнан цокнул языком. - Одним словом, я тут же написал дону Альфонсо, что по моему мнению граф Бискайский либо выжил из ума (что маловероятно), либо (что более вероятно) Фернандо проболтался ему, что его брат уже отравлен и кризис должен наступить в конце ноября. А правду ли он сказал или же малость приврал, опережая события, судить я, мол, не берусь.
- И распоряжение немедленно доставить Фернандо в Толедо, вместе со смертным приговором ему, как я понимаю, явилось ответом на твое письмо королю?
- Ну да. И этот ответ чуть было не запоздал. У меня уже начало иссякать терпение. Я не знал, что мне и думать, и, признаться, даже начал всерьез помышлять о том, чтобы тайком пробраться в Кастель-Бланко и самолично прикончить Фернандо. К счастью, все обошлось, и теперь, если дон Альфонсо умрет, королевой Кастилии станет Бланка. Осмелюсь предположить, что при ней иезуиты будут с ностальгией вспоминать о двух предыдущих царствованиях.
- Что верно, то верно, - согласился Гастон. - Уж она-то задаст им перцу... Ай, черт! - вскричал он, пораженный внезапной мыслью. - Ведь тогда Филипп может стать королем!
- А он и станет королем, - невозмутимо подтвердил Эрнан. - Королем Галлии.
- Нет, дружище, не о том речь. Боюсь, ты не понял меня...
Эрнан тоже сел в постели и отрицательно покачал головой.
- Я прекрасно понял тебя, Гастон. Я еще неплохо соображаю и полностью отдаю себе отчет в том, что теперь у Филиппа появится большой соблазн разорвать свою помолвку с Анной Юлией и жениться на Бланке. Но этому не бывать! Не бывать, уразумел? Пока я жив, я не допущу этого - хоть как бы там я ни любил Филиппа и ни уважал Бланку. Пускай себе любятся, пусть плодят детей, но жениться я им не позволю. Дудки! В конце концов я гасконец, я галл. Галлия моя страна - а Филипп должен стать ее государем. Если же он вздумает противиться своей судьбе, то я силой заставлю его пойти под венец с Анной Юлией и таки посажу их обоих на престол... Чисто по-человечески, мне, конечно, жаль Бланку и Филиппа, они просто созданы друг для друга, но они не обычные люди, от их решения зависят судьбы миллионов людей, и осознание всей глубины своей ответственности, ответственности перед Богом и грядущими поколениями, должно помочь им преодолеть свои человеческие слабости. А в случае чего - я буду начеку и подстрахую их.