Королевы не плачут

Они долго стояли молча, пристально глядя друг другу в глаза. Наконец Бланка произнесла:

- Итак, это твое окончательное решение?

- Да, - понуро кивнул Филипп. - После похорон Альфонсо я еду в Рим и там женюсь на Анне Юлии.

- Но почему? Ты уже разлюбил меня?

Филипп сел в кресло и тяжело вздохнул.

- Милая моя девочка! Пойми, когда речь идет о государственных интересах, о чувствах следует позабыть. Я люблю тебя, родная, очень люблю, но я не могу жениться на тебе. Прежде всего я государь, и лишь потом человек. И как человек, я хочу быть с тобой, я так хочу любви, счастья, обыкновенного человеческого счастья, хочу, чтобы мы жили вместе, вместе воспитывали наших детей... К сожалению, обстоятельства оказались выше нас, и мы должны смириться с этим, достойно принять обрушившийся на нас удар судьбы. Если бы ты знала, с каким трудом мне далось это решение, как велик был соблазн поступить по-человечески, а не по-государственному...

Глаза Бланки потемнели.

- Ты врешь, Филипп! Просто ты разлюбил меня, я уже надоела тебе. И теперь тебе наплевать на нашего ребенка. - Она гневно топнула ножкой. Какой же ты подлец!.. Милый!.. - Из груди ее вырвалось сдавленное рыдание.

Филипп встал с кресла и подошел к ней.

- Ну нет, Бланка. Так не годится. Ведь ты королева, старшая дочь Кастилии. - Он обнял ее за плечи. - А я сын Галлии. И я не вправе допустить расчленение моей страны, что неминуемо произойдет, если Гасконь подпадет под влияние кастильской короны. Прованс и Савойя не замедлят присоединиться к Германскому Союзу - и тогда всему конец, галльская государственность будет подрублена на самом корню. Это тем более недопустимо сейчас, когда у меня есть уникальный шанс объединить Галлию, превратить ее из союза самостоятельных княжеств в мощное централизованное государство... Мало того, мне предоставлена возможность положить начало объединению всех галльских земель в Великую Галлию - и если я упущу эту возможность, мне не будет прощения. Современники станут презирать меня, а потомки назовут меня преступником и негодяем.

- А ты и есть негодяй! - в отчаянии воскликнула юная королева. Жестокий, бессердечный негодяй!

- Бланка, Бланка! - почти простонал Филипп, лицо его исказила гримаса боли. - Не разрывай мне сердце, милая моя, любимая... И прости меня, родная...

Он опустился перед ней на колени и совершенно неожиданно для себя зарыдал - громко, безудержно, безутешно. Слезы обильно текли из его глаз, увлажняя черный бархат траурных одежд Бланки. Так горько и больно ему не было еще никогда, даже когда умерла Луиза, ибо только становясь взрослыми, мы начинаем в полной мере осознавать, какая это большая ценность - любовь, и что для нас значит ее потеря.

А Бланка изо всех сил сдерживала слезы - королевы не плачут.

И спустя много-много лет, листая в памяти пожелтевшие от времени страницы прошлого, Филипп скажет, что именно тогда, в тот самым день закончилась его юность, и он сделал самый главный во всей своей жизни выбор. В тот день он окончательно и бесповоротно выбрал себе страну - всю Галлию, от Бретани и Нормандии до Пиреней и Альп.

На этом завершается первый период наших хроник.

КОММЕНТАРИИ

Принципиальное расхождение между доктринами западного и восточного христианства состоит в том, что согласно учению католической церкви, Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына (filoque).

Кастель-Бланко (Castel-Blanco) - буквально, "Белый Замок".

reqirscat in pace - да починет в мире (лат., церк.)

Мать Изабеллы Арагонской, Изабелла Брабантская, была родной сестрой Марии Брабантской, матери Эрика Датского.

Carajo! (от carajar - совокупляться) - грубое испанское ругательство.

"О природе любви и о любви на природе" (лат.).

"О природе любви Маргариты и о любви с ней на лоне природы" (лат.).

Для удобства читателя текст разделен на абзацы и расставлены знаки препинания; лексика и стилистические особенности по возможности сохранены

in extremis - здесь, в исключительных случаях (лат.).