Заговор Аквитании

– А если его нет дома? А если я попаду на его жену, или любовницу, или к телефону подойдет ребенок?

– Тогда назови свою фамилию и скажи, что позвонишь через час.

Человек в штатском сидел на софе, положив ноги на кофейный столик. Напротив него в креслах сидели – на этот раз тоже в штатском – армейский капитан и молодой флотский лейтенант.

– Итак, решено, – резюмировал Стоун. – Попытаемся установить контакт с Меткалфом и будем надеяться на лучшее. Если мы ошибемся – если я ошибусь, – то нас будут выслеживать, и не обманывайте себя – вас здесь видели и могут опознать. Но, как я уже говорил, наступает час, когда нужно идти на риск. Иначе не стоило затевать игру. Выйдя из укрытия, вы попадете в простреливаемую зону и, с Божьей помощью, постарайтесь ее быстренько проскочить. Однако гарантировать удачу я не могу. Этот телефон подключен к другому, к отелю на противоположном конце города, чтобы засечь его, требуется время, но это – всего лишь отсрочка. Любой опытный связист с телефонной станции может отыскать в подвале место соединения.

– Сколько у нас есть времени? – спросил армейский офицер.

– Это – один из крупнейших отелей Нью-Йорка, – ответил штатский. – При некотором везении – от двадцати четырех до тридцати шести часов.

– Шпарьте! – решительно объявил морской офицер.

– Ради Бога… – поморщился капитан, приглаживая рукой волосы. – Да, несомненно, нужно что-то предпринять. Попробуйте связаться с ним. Но я до сих пор так и не могу понять, почему это произошло?

– Попробуйте сопоставить некоторые общеизвестные данные. Эббот каждый вечер составлял список дел на следующий день и пунктуально ему следовал. В этих записях часто фигурируют завтраки с Меткалфом, а также семейные обеды как у Меткалфа, так и у Эббота. Человек этот, несомненно, пользовался его доверием, а поскольку Меткалф к тому же давно работает в разведке, то логично предположить, что он обратился с нашей проблемой к нему. Есть тут и еще одно немаловажное обстоятельство: Эббот, Меткалф и Конверс были в плену во Вьетнаме.

– Шпарьте! – воскликнул лейтенант.

– Ради Бога, найдите другое выражение, – поморщился капитан.

– Там у него автоответчик! – прокричала Вэл, закрыв телефонную трубку.

Джоэл вышел из ванной.

– Через час, – прошептал он.

– Через час, – повторила она в трубку и тут же поправилась: – Мисс Паркетт позвонит через час. – Она повесила трубку.

– А потом – каждый час после следующего звонка, – добавил Конверс, глядя на молчащий телефон. – Не нравится мне это. Там сейчас час ночи, и дома должны быть жена или дети. Хоть кто-нибудь должен же там быть?

– Сэм не упоминал о жене или детях.

– Потому что не было причины.

– Этому можно найти целую дюжину объяснений.

– Будем надеяться, что причина здесь не та, которая постоянно приходит мне в голову.

– Может, все-таки позвоним Прюдомму? – спросила Валери. – Давай воспользуемся именем Татьяны.

– Пока не стоит.

– Но почему?

– Нам нужно нечто иное. И ему нужно не то, что мы сейчас можем дать.

Внезапно взгляд Конверса упал на толстый конверт, адресованный Натану Саймону. Он лежал на письменном столе вместе с фальшивым паспортом.

– Боже мой, – тихо проговорил он, – очень может быть, что у нас это есть. Лежит прямо перед глазами, а я не вижу. Вэл проследила за его взглядом:

– Тот отчет, что ты написал для Натана?

– Я считал его лучшим в моей жизни отчетом о проделанной работе, но, конечно, это не отчет и даже не докладная или резюме. В нем отсутствуют ссылки на закон, если не понимать его в самом широком, абстрактном смысле. В нем изложены противоправные замыслы влиятельнейших лиц, посягающих на изменение законов, перетасовку правительств, установление военного контроля. И все это – во имя поддержания закона и порядка. А если компрометация и в самом деле означает убийство, – если они решили прибегнуть к массовому кровопролитию, – они своего добьются.

– К чему ты ведешь, Джоэл?

– Если уж я собираюсь возбудить дело, то предпочту сделать это единственным известным мне способом. Я начну со своих собственных показаний под присягой и подкреплю их показаниями других.

– Да о чем это, черт побери, ты все время толкуешь?

– О законе, миссис Конверс, – сказал Джоэл, беря со стола конверт с бумагами. – И обо всем, что можно сделать с его помощью. Я хочу использовать большую часть содержащегося здесь, но на этот раз в иной форме. Естественно, мне понадобятся заявления и других лиц, подтверждающих мои показания, и чем больше их будет, тем лучше. Вот тогда-то ты и позвонишь своему Прюдомму – присоединишься к родственникам Татьяны. А потом, если повезет, свяжемся с Меткалфом, у него наверняка есть кое-что для нас… И наконец, я собираюсь лично допросить по меньшей мере двух будущих подсудимых: во-первых, Ляйфхельма и Абрахамса или, возможно, самого Делавейна.

– Ты и впрямь сошел с ума! – воскликнула Валери.

– Нет, я нормален, – просто ответил Конверс. – Мне понадобится помощь, это я понимаю. Но у меня хватит денег, чтобы нанять целую банду негодяев. Прюдомм, по-моему, знает, где находится их биржа труда. Предстоит серьезная работа, Вэл. Суды любят тщательно аргументированные дела.

– Ради Бога, Джоэл, говори по-человечески.

– Слишком уж вы романтичны, миссис Конверс, – сказал он, подходя к ней. – Существует много таких винтиков и приводных ремней, которых не увидишь на полотнах пейзажистов.

– Но и пейзажи требуют первоначальных набросков. На полотнах все должно быть хорошо скомпоновано, краски тщательно подобраны. Так о чем ты сейчас говоришь?

– Мне нужна профессиональная стенографистка, если ее можно здесь отыскать. И такая, которая согласилась бы поработать весь день и, если потребуется, полночи. Предложи ей трехкратную оплату.

– Предположим, я найду стенографистку, – сказала Вэл. – Но как, скажи на милость, ты собираешься объяснить ей, или ему, характер работы?

Джоэл поморщился, бездумно глядя в окно.

– Роман, – сказал он, оборачиваясь к ней. – Мы пишем роман, первые главы которого посвящены описанию подготовки судебного процесса.