Заговор Аквитании

Я не понимаю многих вещей, мадам, но не сомневаюсь, это те самые вещи, которые мне якобы и не полагается понимать. Поэтому я и даю вам телефон моей парижской квартиры – жена будет знать, где меня найти. Запомните, если дело срочное, скажите, что вы – “из семьи Татьяны”.

Стоун сидел за письменным столом с неизменным телефоном под рукой. Он был один – он вообще был одинок, – когда раздался звонок из Северной Каролины. Это была женщина, которую он когда-то любил, его коллега по оперативной работе. Она вышла из этой “дурацкой игры”, как она отозвалась об их профессии, а он остался – видимо, их любовь все-таки была недостаточно сильной.

Звонили из Куксхавена, ФРГ, через Северную Каролину, и телефон, можно не сомневаться, был “чист” – одно из преимуществ общения с Джонни Ребом.

– Жареные цыплята от Бобби-Джо, – затараторил в трубке голос рыночного зазывалы. – Требуйте и получите, получите, что хотите.

– Догадываюсь, это Стоун.

– Татьянин родственничек? – воскликнул южанин. – Сплю и вижу, как мы сидим у камелька и ты рассказываешь мне о своей потрясающей семейке. Братец Кролик.

– Может, когда-нибудь посидим…

– Помнится, я впервые услыхал это имечко где-то в конце шестидесятых, но до сих пор не пойму, кто под ним скрывается.

– Верь каждому, кто его назовет.

– Чего ради?

– Ладно, Джонни, сейчас не до того. Что у тебя?

– Ну, кое-что есть. Я собственными глазами видел этот чертов островок, и зрелище, надо сказать, не из приятных. Он лежит там, где ему и полагается быть: примерно в двадцати милях от устья Эльбы, в Гельголандской бухте, это район Северного моря.

– Шархёрн, – уточнил человек в штатском.

– Разыскать его было проще простого – о нем, похоже, все знают, но никто не приближается к его юго-западной части. Во время Второй мировой войны там была база снабжения подводных лодок, засекреченная настолько, что большинстве высших чинов вермахта даже не подозревало о ней, не знали ничего и союзники. Старые постройки сохранились и по сей день, но остров считается необитаемым, если не брать в расчет нескольких сторожей, которые, как мне сказали, и пальцем не шевельнут, если ваша лодка разобьется об один из старых причалов. – Джонни Реб помолчал и продолжал, понизив голос: – Прошлой ночью я побывал там и увидел огни, слишком много огней на слишком большой площади. На этой старой базе полно народа, и готов биться об заклад, что этот ваш янки тоже там. Примерно в два часа ночи, когда погасли огни, над островом выросла антенна, самая высокая из всех по эту сторону океана. Такой себе кукурузный стебель с цветком на конце. Это был диск, из тех, что используются для спутниковой связи… Ну что, направить туда команду? Это можно организовать: сейчас полно безработных ребят. Тебе это обойдется по минимуму, потому что чем больше я думаю, тем сильнее ценю то, что ты вытащил меня из Дарданелл до начала пальбы. Это даже поважнее той истории в Бейруте, когда ты снял меня с крючка.

– Благодарю, но еще рано. Сунуться туда за ним означало бы раскрыть свои карты.

– И долго ты собираешься ждать? Не забудь, у меня записан этот ублюдок Уошбурн.

– Много из него удалось вытянуть?

– Больше, чем способен переварить мой слабый умишко. Но кое-что я сообразил. Это готовилось уже давно, не так ли? Орлы решили, что пора, наконец, ударить по этой чертовой воробьиной стае, верно? Пора превратить всех в воробьев… Знаешь, Стоун, не тебе мне говорить, потому что ты в своем немолодом, скажем так, возрасте стал понятливее, чем я в своем, но, если они воспарят, большинству людей придется лежать в гамаках или наслаждаться рыбалкой, послав все к чертям собачьим, – пусть большие дяди в мундирах делают что хотят, а уж те-то всех наставят на путь истинный: уберут с улиц и парков нажравшихся наркотиками психов с их пистолетами и пружинными ножами, объявят русским и нефтяным шейхам в халатах, что не намерены больше сносить их плевки, и пусть сам Господь Бог увидит, какие мы хорошие парни с крепкими кулаками. У них есть солдаты, которых они купили с потрохами и пистолетами, корпорации и конгломераты… Но какое это имеет отношение ко мне, спросишь ты. И куда же я буду меняться, если не к лучшему, скажет какой-нибудь Джо, лежа в гамаке.

– Да уж, к лучшему, – холодно произнес Стоун. – Эти самые Джо и станут роботами. Мы все ими станем – если выживем. Понимаешь?

– Я-то понимаю, – ответил Джонни Реб. – Подозреваю, что и всегда понимал. Я живу в свинарнике под названием Берн, а ты перебиваешься в Вашингтоне. Да, дружище, я понимаю. И может, получше твоего… Не будем рассусоливать, однако, считай, что я завербован. Но что, черт побери, ты собираешься делать? Думаю, тому капитану не удастся выкарабкаться.

– Он обязан выкарабкаться. Мы считаем, что у него есть ответы, ответы из первых рук, которые и станут доказательствами.

– А по мне, он – мертвец, – ответил южанин. – Если не уже, то скоро, как только они его разыщут.

– Значит, мы должны опередить их. Ты как, поможешь?

– А я уже это и делаю, с той ночи, как всадил иглу в майора Нормана Энтони Уошбурна четвертого, пятого или шестого – вечно сбиваюсь со счета. У тебя там компьютеры – те, к которым ты имеешь доступ, – а я тут шарю по улицам, где предлагают товар, о котором ты и понятия не имеешь. Но пока – ничего.

– Попытайся найти хоть что-нибудь, ибо ты прав – у нас очень мало времени. И еще – насчет того острова, Шархёрна. Джонни, у тебя такое же чувство, что и у меня?

– Оно сидит у меня глубоко в желудке. Я уже чувствую горечь, Братец Кролик, вот почему я собираюсь еще несколько дней изображать здесь опоссума. Мы потревожили улей, и теперь нам не видать покоя, вот что я чувствую.

Глава 34

Джоэл положил карту и толстый конверт на траву и принялся обламывать ветки небольшого деревца, чтобы прикрыть автомобиль Гермионы Гейнер. Каждое движение отдавалось болью в усталых натруженных руках. Наконец он добился, чего хотел, теперь машина напоминала невинный стог сена на поле. Взяв карту и конверт, он направился к дороге, проходившей примерно в двухстах ярдах от него. Судя по карте, он находился на окраине города под названием Аппенвейер, примерно в десяти милях от границы, проходившей у Коля, прямо напротив Страсбура, по другую сторону Рейна.