Страница 33 из 35
Вел отряд Гриша. Но забирал почему-то все правее и правее, по взлобкам, а не по Соловьиной долине.
- Сусанин, ты забыл, где мы хворост собирали? - пытался взбунтоваться Хмурец.
- Ну, давай, давай, покорми комаров... - бросил Гриша через плечо и зашагал еще быстрее.
Нет, Гриша все-таки молодчина. Сообразил, как лучше преподнести наш остров. Мы вышли на высокий, обрывистый берег. Величественно катил внизу свои волны Неман. Темнела непролазная чащоба Принеманской пущи за рекой. Далеко слева, за островом, пуща переходила в зубчатую синюю полоску. За нее как раз сворачивал длинный караван плотов. На последнем с шестом в руках стоял человек.
Остров, такой дорогой нам клочок суши, показался значительно короче, чем тогда, когда хозяйничали на нем мы. А может, он не уменьшился, просто смотрели мы под другим углом?
Шалаш стоял на том же месте. На него набросаны свежие ветки. Кто-то пользуется нашим убежищем: на песке лежит резиновая лодка. На желто-зеленом острове она краснеет, как божья коровка на листке ивы. Ага, вот и ее хозяин. Сидит в складном креслице, сдвинув на затылок соломенную шляпу. Удит он как раз на том месте, где когда-то рыбачил Гриша.
Мы сидели на самом краешке кручи, спустив вниз ноги. Только Володя лежал на животе, кулаки под подбородком. Все молчали, как будто прощались с чем-то дорогим. В груди тревожно щемило: так бывает, когда слушаешь журавлиный крик.
- Смотрите!.. - рванулся вдруг Витя, показав рукой. Чуть с обрыва не слетел.
На том берегу ложбиной пробирался к воде сохатый. На голове он величаво нес ветвистые рога. А сам не то рыжий, не то серый, ноги и брюхо казались белыми. Постоял, понюхал воздух, приподняв горбоносую морду, посмотрел на остров. И начал спускаться к воде - осторожно, припадая на задние ноги, принюхиваясь. Вошел в воду по колено, закрылся от нас рогами - пил... Потом медленно двинулся вперед - глубже, глубже... Над водой распластались лопатистые рога. Лось поплыл...
- Ух ты, мать родная! - шептал восхищенно Поликаров. Он уже не лежал, а стоял на коленках и смотрел на сохатого, как зачарованный. - Как у него все красиво, с достоинством получается... Лесной бог!
Течение понемногу сносило сохатого вниз. Начинал напротив нас, а проплывет где-то у самого острова... Нет, все-таки прибьется к острову!.. Неужели животное может так хорошо все рассчитать? Не впервые, видно, для него... Но почему да острове мы не нашли никаких следов пребывания лося?
Интересно, будет потом на наш берег перебираться или ему только на остров и надо?
Мы повскакивали, идем берегом, не сводя глаз с сохатого, и совершенно забыли, что на острове с нашей стороны сидит рыбак, что не ждет он к себе такого гостя!
Берег понижался резко, уступами... Вот уже и долина, журчит Заячья криница. Остров - как на ладони...
Мы остановились - лось исчез за кустами острова. Неужели не рассчитал лесной великан и его пронесет мимо?
Вдруг над кустарником выросли черные лосиные рога! И вся голова показалась, и спина... Схватил длинными губами, рванул несколько веток лозы - и раз, и второй...
Рыбак забеспокоился, наверное, услышал шум, да не знает, в чем дело. С тревогой посмотрел на нас - может, мы виноваты?
- Эй, лось сзади! - крикнул Володя.
Зверь дернулся, а рыбак вскочил на ноги - обернулся. Лось аж взвился в воздух - ш-шух грудью на кусты, влево. А рыбак - прыг в другую сторону, к лодке. Столкнул ее в воду, бросился ничком. Шляпа слетела с головы, закачалась на волнах...
- Ха-ха-ха! - не выдержал Хмурец.
Но дядьке было не до смеха: весел в лодке не было. Ее сразу закружило, понесло течением. Володя быстро пошел вровень с лодкой.
- Лось ударом ноги может человека насквозь пробить - ты понял? говорил он Вите.
Рыбак суматошно наклонялся то к одному борту, то к другому, пробовал грести руками. А резиновую лодку несло и кружило, как осенний лист. Расстояние между островом и лодкой все увеличивалось...
Рыбак встал на ноги, зашатался...
- Осторожно, а то искупаетесь! - кричит ему с берега Поликаров. - Мы попробуем вам помочь!
Легко сказать - помочь. А как? Лезть в воду и буксировать к берегу вплавь? Не просто при таком течении, так можно увеличить в лодке число пленников: придется самому залезать в нее.
Володя быстро шел берегом и все посматривал то на лодку, то на высокие кусты орешника. Вдруг он остановился около одного куста, выбрал высоченный и ровный стволик. Отломил у корня, на конце получилось копыто-булава. Бегом поволок к воде.
Чудеса: в лесу эта орешина казалась длиннющей, а бросили в воду - где и рост ее подевался! Надо еще два раза по столько приточить, тогда, может, и дотянулись бы до лодки.
А лось тем временем выплыл назад на свой берег, отряхнулся, исчез в лесу.
Остров остался сзади. Лодку потянуло на стрежень...
Володя сел и начал поспешно снимать ботинки. Хотел, наверное, бросаться вплавь.
- Обожди! - крикнул Чаратун. - Попробуем лески связать. Камешек на конец - и бросить!
Вмиг размотали лески Чаратуна - те самые, без крючков. Связали, прикрепили камешек...
Раза три или четыре бросал Володя. То недолет, то в сторону. Наконец хвать! Поймал дядька...
Подтаскивали лодку к берегу медленно, как загарпуненного кита. Жилка могла порваться, и тогда рыбаку пришлось бы плыть до самого города.
Володя подтаскивал, а мы рассматривали рыбака.
Невысокий, полный... Блестит бритая наголо голова, блестит раскрасневшееся потное лицо. Одет рыбак в брезентовую куртку с башлыком, на ногах - резиновые сапоги с широченными, отвернутыми вниз голенищами.
- Ах ты, елочка зеленая! - вздохнул облегченно рыбак, когда днище лодки зашуршало по песку. - Это же надо такому случиться! Буду рассказывать - не поверят, хоть справку у вас бери...
Рыбак ступил за борт, на мелкое. Ухватился за веревочку, что опоясывала лодку, проходя через специальные ушки, вытащил на берег.
Подавал мокрую руку всем по порядку:
- Добрый день! Здравствуйте! Ого, молодой человек, какая крепкая у вас рука! Приятно познакомиться! Калистрат Федорович меня звать. Дедышко фамилия!
Мы смотрели на словоохотливого дядьку: можно себе представить, какую историю он придумает о своей рыбалке, об этом случае.
- Это ж, елочка зеленая, высадили меня здесь вчера... Знакомый капитан катера-буксира попался. Партизанили вместе когда-то в этих лесах. Закурить есть?
Володя и плечами пожал, и руками развел: не курит!
- Ага... Думал, порыбачу дня три, а когда он будет идти вторым рейсом, заберет. А тут!.. - и Калистрат Федорович покачал головой, захохотал.
- Как же вы теперь на остров попадете? - улыбнулся Володя.
- Ха-ха, а бог его знает... Ах ты, елочка зеленая!.. Столько лет собирался рыбку половить на этом острове, и на тебе - лось выжил! Когда-то партизаны одного нашего отряда здесь прятались - не слыхали?
Еще бы не слыхать! Мы не только об этом слышали... Перебивая друг друга, рассказали ему, кто мы такие, спросили, не знал ли он партизан Алексея Лаврушку, Стахея Суровца. Нет, оказывается, не знал, не из одного отряда они. А может, и слыхал да забыл. Столько лет прошло!
И все равно мне было радостно: не только мы знаем историю острова! Не только нас привлекает этот клочок земли!..
Хорошо, что у Гриши был нож. Мы помогли рыбаку вырезать из той ореховой жерди шест, помогли затащить лодку повыше острова, рассказывали, как переплывали сами. Дядька учел наш опыт - причалил как раз у мыса Мокрых Штанов.
Расстались мы друзьями. Долго махали рыбаку руками, а он нам и рукой, и шляпой, нацепив ее на шест.
Веселый дядька!
Мы долго шли вдоль Немана, словно не было у нас сил расстаться с рекой. И еще раз сидели на берегу, отдыхали, смотрели на воду. Притихшие, сосредоточенные - каждый думал о чем-то своем...
- Гриша, - сказал наконец Поликаров, - ты на меня не обижайся. Пойду я от вас...