Иди на Голгофу

Изобрети любой обман,

Хоть тресни, вылезь хоть из кожи,

Но бог по имени Иван

Душонки наши не встревожит.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Прошло несколько месяцев. Жизнь вошла в прежнюю колею. 06 Антиподе не было ни слуху ни духу. Я опять начал понемногу лечить язвы, запоры, импотенцию, заикание и прочие недуги.

СИЛЫ ПРОГРЕССА

Он был начинающий пьяница. Скоро он станет неисправимым алкоголиком - я это предвидел с полной очевидностью. Я таких десятки встречал. Но он себя тогда так не воспринимал. Для себя он был студент университета, бывший вундеркинд и отличник, критически относящийся к реальности и жаждущий ее улучшить. К нам он спустился с высот культуры, дабы познать народ и найти в нем силы, на которые он мог бы опереться в своей будущей реформаторской (если не революционной) деятельности.

- Дальше так жить нельзя! - орал он сразу же после первой стопки водки, нарушая наши неписаные законы: после первой стопки полагается некоторое время помолчать, как перед дальней дорогой, затем скромно выразить восторг по поводу прелести бытия и сразу же переходить ко второй стопке.

- Надо же что-то делать! - не унимался сей новичок. Мы с недоумением смотрели на него. Почему дальше так жить нельзя? Можно! Как раз наоборот: именно так и надо жить. И по-другому нельзя. А что делать, это ясно без слов: повторить!

Прошло всего несколько месяцев. Он куда-то исчез, и я уж было решил, что ошибся в своих прогнозах, что наше общество получило нового отважного борца за справедливость, за прогресс, за лучшие условия жизни и прочее. Но вот как-то под вечер я одиноко брел в самом грязном и алкогольном районе города. Путь мне преградило типичное для этих мест существо и предложило "скинуться"... Это был он.

- Я, - сказал он, - с головой окунулся в изучение всех мыслимых вариантов программ преобразований. Вывод, к которому я пришел, ошеломил меня. Оказывается, наши власти стремятся осуществить самые наилучшие проекты улучшения жизни людей, но даже у них ничего не получается. Так что же могут сделать одиночки-идеалисты вроде меня? На все нужно время. Даже на ничтожный шаг вперед в эволюции нашего общества требуется целая эпоха. И жертвы, жертвы, жертвы. Так стоит ли игра свеч? Все суета, все суета сует и томление духа вот мой окончательный вывод.

Мы, - продолжал он, - суть всего лишь форма материи на самом деле, и вся наша тоска по некоему смыслу жизни и целям есть лишь праздное томление духа и ничего более. Что такое цель жизни и смысл жизни? Всего лишь одно из средств распределения людей по уровням, ролям, ячейкам, органам общественного организма и одно из средств распределения жизненных благ. В людей вселяют эти штучки в процессе воспитания и образования, и они благодаря этим штучкам сами делают все то, что необходимо для целостности общества и его существования как целого. А ничего другого для вашего "что-то" нет. Ничего святого нет и не будет. Ты говоришь - Бог, религия (это - ко мне). Богу в нашей жизни места нету. Где ты его поместишь? В этой заплеванной забегаловке? В советских конторах? На заводах?

- В душе, - робко заикнулся я.

Он промолчал, допил свою долю, плюнул и ушел. Душа - что это? Это то, куда все стараются плюнуть, что все стараются растоптать. Это открытая рана, каждое прикосновение к которой причиняет боль.

- Кончай свою божественную миссию, - сказал я себе, оставшись один, - Бог есть тоже суета сует, и всяческая суета, и томление духа. Плюнь на все, как это делают все, и жди конца. И все!

БОГИНЯ

- Хватит терзать себя, - говорю я себе решительно, - Что она на самом деле такое? Примитивная девчонка. Начинающая потаскушка. В перспективе жадная, злобная и завистливая ведьма с жилистой шеей и мощными, как у кенгуру, ногами. И ко всему прочему ты ей не пара, хоть ты и Бог. Ей нужно нечто более полезное, на худой конец заведующий комиссионным меховым магазином. Кстати сказать, он один из богатейших людей в городе. Уже пять раз женился. Разводясь, оставляет бывшим женам квартиры, дачи и машины.

Итак, с этой минуты я вычеркиваю Ее из своего сознания и сердца, начинаю спокойно спать по ночам и проявлять здоровый интерес к другим женщинам.

И ВСЯЧЕСКАЯ СУЕТА

Он известный в городе артист. Красавец мужчина... был когда-то. Но сейчас он преждевременно постаревший развратник. Но жалуется он не на потерю сил и не на внешние признаки старости, а на потерю памяти. Сколько тысяч ему аплодировали! А он не может вспомнить ни одного случая конкретно. Баб у него перебывало - пойди сосчитай! А воспроизвести в воображении хотя бы одну встречу в деталях никак не может. А ведь он артист! Сколько съедено, выпито, видано! И как будто ничего не было. Пусто. В чем дело?! Он готов заплатить большие деньги, лишь бы я вернул ему способность воспроизводить в памяти прожитые удовольствия. Иначе зачем все это было? Пил, жрал, гулял, бедокурил для того, чтобы вспомнить было что. А вспомнить-то, оказывается, нечего. Что это - его личная болезнь или общее правило? Если болезнь - лечи! Он платит. Если общее правило, почему он не знал раньше, почему ему никто не говорил об этом?

Этот человек не единственный в моей практике, дающий повод и материал для размышлений на тему об отношении памяти и реальности. Оказывается, и тут есть свои законы, неподвластные людям, И тут есть своя мера. Если мера нарушена, за это приходится расплачиваться. Есть, например, нижняя граница удовольствий и верхняя. Если нарушена верхняя граница, то начинает действовать такой закон: чем больше имеешь, тем меньше запомнится, тем бледнее и абстрактнее воспоминания, тем меньше удовольствия от припоминания. Упомянутый выше артист - характерный пример этому. Вылечить его невозможно. Он обречен на состояние внутренней опустошенности и озлобленности, на стремление иметь еще больше. Но возможности его сокращаются. Хронический алкоголизм и наркотики - вот что его ждет. Впрочем, уже не ждет, он уже катится по этой дорожке. Через год, максимум через два он "загнется". Я это прочел в его взгляде.

ПРИТЧА О МУДРОСТИ

Он вошел в храм, и ученики обступили Его.

- 0, Учитель! - воскликнули они. - Скажи, как нам быть? Мы сожрали и выпили по тридцать рублей, а собрали наличными всего трешку. Нас ведь в милицию заберут, это чревато последствиями.

- 0, дети мои, - сказал Он, - Из любого положения есть выход. Идите в туалет. Там, в коридоре, слева, есть окно. Через него вы можете избежать опасности.

И ученики вняли Его уловам. И покинули храм, сохранив трешку. И явилась разъяренная официантка.

- А кто будет расплачиваться? - возопила она. Потом явился директор храма.

- А кто будет расплачиваться? - возопил он. Наконец явился милиционер.

- Кто-то должен расплачиваться, - спокойно, но строго сказал он. Придется тебе, Лаптев, платить. Больше некому. Сейчас вот составим протокольчик, и...

- Я его знаю, - сказал разочарованный директор. - У него нет ни гроша. Дай ему пару раз по морде, чтобы неповадно было, и вышвырни вон.

- Хватит и одной оплеухи, - сказала подобревшая официантка. - Он же ни при чем, он же только что пришел.

ПОСЛАНИЕ БОГИНЕ

Любить тебя,

Пусть не любимым быть тобою,

Вот мой теперь

Единственный завет.

Все остальное

Суета сует.

Все остальное я сдаю без боя.

ЦЕРКОВЬ

В нашем городе всего одна действующая церковь, а число людей, обслуживающих ее и живущих за ее счет, не меньше, чем до революции, когда в городе было больше двадцати церквей. Действующих, разумеется, тогда недействующих церквей не было. Есть даже епископ, чего не было до революции. Этот факт говорит о том, что советских условиях даже церковь существует как типичное советское учреждение, по тем же общим социальным правилам. Среди моих пациентов попадаются верующие люди и даже, церковные деятели (включая попов и самого епископа). Любопытно, советские церковные начальники страдают теми же болезнями, что и советские партийные и государственные чиновники, а также прочие лица, занимающие более и менее высокие или выгодные посты (заведующие магазинами, например). Одного из высших лиц местной церковной иерархии я лечил от импотенции (зачем ему сексуальные способности?!), а другого - от хронического алкоголизма.