Страница 5 из 9
В конце концов Скотт достал бумагу и карандаш. Эмме это понравилось. Высунув язык, она тщательно царапала что-то. Скотт взял бумагу, посмотрел и нахмурился.
– Не так, Эмма, – сказал он.
Эмма энергично закивала. Она снова схватила карандаш и нацарапала что-то еще. Скотт немного подумал, потом неуверенно улыбнулся и встал. Он вышел в холл. Эмма опять занялась абаком.
Парадин поднялся и заглянул листок – у него мелькнула сумасшедшая мысль, что Эмма могла вдруг освоить правописание. Но это было не так. Листок был покрыт бессмысленными каракулями – такими, какие знакомы всем родителям. Парадин поджал губы.
Скотт вернулся, и вид у него был довольный. Он встретился с Эммой взглядом и кивнул. Парадина кольнуло любопытство.
– Секреты?
– Не-а. Эмма… ну, попросила для нее кое-что сделать.
Возможно, Парадин и Джейн выказали слишком большой интерес к игрушкам. Эмма и Скотт стали прятать их, и играли с ними, только когда были одни. Они никогда не делали этого открыто, но кое-какие неявные меры предосторожности принимали. Тем не менее это тревожило, и особенно Джейн.
– Денни, Скотти очень изменился. Миссис Бернс сказала, что он до смерти напугал ее Френсиса.
– Полагаю, что так, – Парадин прислушался. Шум в соседней комнате подсказал ему местонахождение сына. – Скотти?
– Ба-бах! – сказал Скотт и появился на пороге улыбаясь. – Я их всех поубивал. Космических пиратов. Я тебе нужен, пап?
– Да. Если ты не против отложить немного похороны пиратов. Что ты сделал Френсису Бернсу?
Синие глаза Скотти выразили беспредельную искренность.
– Я?
– Подумай. Я уверен, что ты вспомнишь.
– А-ах. Ах это! Не делал я его.
– Ему, – машинально поправила Джейн.
– Ну, ему. Честно. Я только дал ему посмотреть свой телевизор, и он… он испугался.
– Телевизор?
Скотт достал стеклянный кубик.
– Ну, это не совсем телевизор. Видишь?
Парадин стал разглядывать эту штуку, неприятно пораженный увеличительными стеклами. Однако он ничего не видел, кроме бессмысленного переплетения цветных узоров.
– Дядя Гарри…
Парадин потянулся к телефону. Скотт судорожно глотнул.
– Он… он уже вернулся?
– Да.
– Ну, я пошел в ванную. – И Скотт направился к двери. Парадин перехватил взгляд Джейн и многозначительно покачал головой.
Гарри был дома, но он совершенно ничего не знал об этих странных игрушках. Довольно мрачно Парадин приказал Скотту принести из его комнаты все игрушки. И вот они все лежат в ряд на столе: кубик, абак, шлем, кукла и еще несколько предметов непонятного назначения. Скотту был устроен перекрестный допрос.
Какое-то время он героически лгал, но наконец не выдержал и с ревом и всхлипываниями выложил свое признание.
После того как маленькая фигурка удалилась наверх, Парадин подвинул к столу стул и стал внимательно рассматривать Коробку. Задумчиво поковырял оплавленную поверхность. Джейн наблюдала за ним.
– Что это, Денни?
– Не знаю. Кто мог оставить коробку с игрушками у ручья?
– Она могла выпасть из машины.
– Только не в этом месте. К северу от железнодорожного полотна ручей нигде не пересекает дорога. Там везде пустыри, и больше ничего. – Парадин закурил сигарету. – Налить тебе чего-нибудь, милая?
– Я сама. – Джейн принялась за дело, глаза у нее были тревожные. Она принесла Парадину стакан и стала за его спиной, теребя пальцами его волосы.
– Что-нибудь не так?
– Разумеется, ничего особенного. Только вот откуда взялись эти игрушки?
– У Джонсов никто не знает, а они получают свои товары из Нью-Йорка.
– Я тоже наводил справки, – признался Парадин. – Эта кукла… – он ткнул в нее пальцем, – она меня тревожит. Может, это дело таможни, но мне хотелось бы знать, кто их делает.
– Может, спросить психолога? Абак – кажется, они устраивают тесты с такими штуками.
Парадин прищелкнул пальцами:
– Точно! И слушай, у нас в университете на следующей неделе будет выступать один малый, Холовей, он детский психолог. Он фигура, с репутацией. Может быть, он что-нибудь знает об этих вещах?
– Холовей? Я не…
– Рекс Холовей. Он… хм-м-м! Он живет недалеко от нас. Может, это он сам их сделал?
Джейн разглядывала абак. Она скорчила гримаску и выпрямилась.
– Если это он, то мне он не нравится. Но попробуй выяснить, Денни.
Парадин кивнул.
– Непременно.
Нахмурясь, он выпил коктейль. Он был слегка встревожен. Но не напуган – пока.
Рекса Холовея Парадин привел домой к обеду неделю спустя. Это был толстяк с сияющей лысиной, над толстыми стеклами очков как мохнатые гусеницы нависали густые черные брови. Холовей как будто и не наблюдал за детьми, но от него ничто не ускользало, что бы они ни делали и ни говорили. Его серые глаза, умные и проницательные, ничего не пропускали.
Игрушки его обворожили. В гостиной трое взрослых собрались вокруг стола, на котором они были разложены. Холовей внимательно их разглядывал, выслушивая все то, что рассказывали ему Джейн и Парадин. Наконец он прервал свое молчание:
– Я рад, что пришел сюда сегодня. Но не совсем. Дело в том, что все это внушает тревогу.
– Как? – Парадин широко открыл глаза, а на лице Джейн отразился ужас. То, что Холовей сказал дальше, их отнюдь не успокоило.
– Мы имеем дело с безумием. – Он улыбнулся, увидев, какое воздействие произвели его слова. – С точки зрения взрослых, все дети безумны. Читали когда-нибудь «Ураган на Ямайке» Хьюза?
– У меня есть. – Парадин достал с полки маленькую книжку. Холовей протянул руку, взял книгу и стал перелистывать страницы, пока не нашел нужного места. Затем стал читать вслух: – «Разумеется, младенцы еще не являются людьми – это животные, со своей древней и разветвленной культурой, как у кошек, у рыб, даже у змей. Они имеют сходную природу, только сложнее и ярче, ибо все-таки из низших позвоночных это самый развитый вид. Короче говоря, у младенцев есть свое собственное мышление, и оно оперирует понятиями и категориями, которые невозможно перевести на язык понятий и категорий человеческого мышления».
Джейн попыталась было воспринять его слова спокойно, но ей это не удалось.