Тень мага

Соскочив на пол, она первым делом сходила и проведала росянку. Та выглядела как никогда превосходно и Лисандра почувствовала к ней невольную зависть. Ничего, сегодня ночью она тоже насытится, обязательно насытится, может быть даже кровью охотника. Интересно, какая она на вкус? Отличается ли она от крови других людей? Более терпкая, более вкусная?

А может быть стоит подождать, и совсем не нужно торопиться? Вдруг охотник придет именно сейчас, ночью? Люди, они такие самонадеянные...

Нет, на это не стоит рассчитывать. Он придет только завтра, днем.

“Спокойно, – сказала себе вампирша. – Не наделай глупостей. Если он и в самом деле профессионал, то придет завтра, причем днем. Профессионал это тот, кто выбирает не самый рискованный вариант, а наоборот, самый безопасный. К его приходу ты должна быть уже далеко. Поэтому, не теряй голову. Первым делом – невезенье.”

Да, самое главное в этой ситуации было не потерять голову. Причем, как в переносном, так и в буквальном смысле. До Лисандры доходили слухи, что охотники, поймав вампира, не только протыкали его тело осиновым колом, но еще, для полной уверенности и отрубали ему голову.

Мерзость какая!

Она быстро оделась и уже через пять минут ее каблучки зацокали по ступеням лестницы ведущей к входной двери.

Ночной воздух был свежим и влажным. Только что прошел краткий дождь, минут на пятнадцать, не больше. Дышать было легко и приятно. Конечно, Лисандра запросто могла подолгу и не дышать, но сейчас, сам процесс вдыхания и выдыхания воздуха доставлял ей истинное наслаждение.

Она шла по дорожке сада. Дела ее были плохи как никогда, но несмотря на это, вампирша чувствовала, как в ней просыпается странное возбуждение, необъяснимый азарт. У нее даже появилось желание плюнуть на все и заняться охотой, но она его подавила. Нет, две сотни прожитых лет научили ее делать важные дела в самую первую очередь. И не откладывать их на потом.

Она улыбнулась.

Черт возьми, как это было давно! Из тех, кто видел ее ребенком, не осталось в живых никого. Не осталось в живых даже их детей, их внуков, вообще – ни – ко – го. Вот так. А она все еще живет и способна радоваться такой мелочи, как свежий воздух, после дождя.

Ночное небо прочертила падающая звезда.

Ах да, как она могла забыть? Сегодня же ночь падающих звезд!

И звезды действительно падали, сначала по одной, потом десятками, а там и сотнями. Они падали, полосуя небо огненными пунктирами, голубые, красные, зеленые, всякие, большие и маленькие. Они падали, поскольку это была их ночь, поскольку они не могли не падать.

Где-то неподалеку уже загудела первая волынка, поначалу тихо, словно бы стесняясь, потом все громче и увереннее. Глухо ударил барабан. Улицы через две от нее, совсем в другой стороне, запиликала скрипка. Лисандра шла, четко печатая каблучками по асфальту, прямая, стройная, такая тоненькая, что казалось не нужно никаких усилий чтобы ее сломать, смять, выкинуть словно ненужную куклу, мудрая двумя сотнями прожитых лет, крепкая словно стальной канат, быстрая как атакующая змея. Охотница.

Она шла сдаваться, шла просить помощи, и ничего в этом не было зазорного, ничего унизительного. Да, последний раз она прибегала к чьей-то помощи полторы сотни лет назад, но сейчас был особый случай. Сейчас на карте стояла ее жизнь, и все средства были хороши. Абсолютно все.

Мимо вампирши пробегали одетые в маскарадные костюмы люди. Они смеялись, пели и танцевали. Какой-то парень, в шутовском наряде, позвякивая подвешенными к колпаку бубенчиками, попытался ее обнять. Он так и не понял каким образом его рука схватила только воздух, там, где секунду назад была стройная талия, но не обиделся. Да у парня на это и не было времени, поскольку его с хохотом увлекли дальше друзья, и шагов через двадцать, он все же схватил в объятья пышную блондинку с умопомрачительным бюстом, которая, лишь для виду протестуя и отбиваясь, вынуждена была влиться в веселящуюся, куда-то бегущую толпу.

Лисандра поняла что карнавал в честь ночи падающих звезд вот-вот начнется и ускорила шаги. Ей надо было попасть к дому сына змеи раньше, чем центральные улицы зальет шумная, потная толпа, раньше чем начнется столпотворение.

Она хорошо понимала, чем для нее теперь эта толпа опасна. В другое время она бы с удовольствием влилась в нее, и тоже танцевала и пела. Может быть, чистого озорства ради, показала бы кому-нибудь свои клыки. Их вполне могли посчитать фальшивыми, частью маскарадного костюма. А она бы смеялась, и радовалась тому, как легко обмануть этих простачков – людей. Она бы сделала это. Но только не сейчас.

Сейчас толпа была для Лисандры опасна. Вампирша могла не совладать с собой и увлечь, например, вон того полнокровного паренька в ближайшую подворотню, а там... там включилось бы ее невезение.

Лисандра почувствовала как по ее телу пробежал краткий, стремительный озноб желания и затих, потому что она твердо сказала себе – “ Нельзя!”

Нет, все должно быть так, как она решила. Прежде всего она должна избавиться от невезения, чем бы оно ни было. И баста! И кончено! И забыть, забыть о этом идиотском веселье.

Твердо решив не поддаваться искушению, она свернула в какой-то переулок. Он вывел ее на одну из узких, прилегающих к проспекту, на котором шел карнавал, улицу. В дальнем ее конце несколько человек лихорадочно украшали цветами огромную, предназначенную для оркестра платформу.

Проходя мимо платформы, Лисандра фыркнула.

Она вдруг подумала, что все это людям совсем ни к чему. В самом деле, зачем им все это? Веселье, радость, как будто у них впереди вечность. Вечность?

Среди украшавших платформу была очень красивая девушка. Взобравшись на самый верх, она оплетала венками пульт дирижера.

Что останется от ее красоты через пару десятков лет? Как они, эти люди, не понимают, что являются всего лишь кусками живой материи, которая, независимо от их желаний, развивается, растет, а потом стареет, заживо гниет, заражается смертельными болезнями. И все это бесконтрольно, независимо от них, независимо от их чувств, мыслей, желаний.

Черт возьми, да как они, эти люди, могут веселиться, если их жизнь подобна мгновению, если они стареют и умирают, так и не успев ничего узнать, увидеть, почувствовать что такое жизнь, насладиться ею. Чем она для них является? Теми десятью, двадцатью годами, которые называются зрелостью? Перед ними они лишь учатся жить, после них – доживают, разрушаются. Иногда, и того меньше. Разве это жизнь? И как они всего этого не замечают, в своей сиюминутной беспечности – похожие на бабочек однодневок, порхающих и пьющих нектар, не думающих что через несколько часов, с наступлением темноты, придется умереть?

А может они из-за своей смертности, ощущают все по-другому, гораздо более свежо, более резко, более сладко? Вряд ли. Она помнила как была человеком. Ничего подобного она тогда не ощущала. Ничего...

Лисандра остановилась.

Да, судя по табличке, это был дом, в котором жил сын змеи.

Вампирша без колебаний вошла. Да и зачем колебаться, когда все и так уже решено? А еще, стоять перед чужой дверью, и собираться с духом, чтобы войти – унизительно. Обдумывать? Зачем? Она обдумала все по дороге. Самое главное, не дать сыну змеи хотя бы минутной передышки, брать его тепленьким. Натиск, натиск и еще раз натиск. А иначе, та услуга, в которой она так нуждается, обойдется ей значительно дороже.

Оказавшись за дверью, в полутьме длинного, с низким потолком помещения, она сразу же почувствовала странный, слегка горьковатый, свойственный только сыновьям змеи запах.

Да, ошибки не было. Она пришла именно туда, куда хотела.

Послышался голос:

– Кто там?

– Это я – Лисандра, – сообщила вампирша и двинулась в глубь помещения, мимо заваленных разным хламом столов, на которых, кроме всего прочего, стояли колбы с какими-то зельями, мимо отгораживавших таинственные уголки, выцветших ширм, украшенных золотистыми драконами, в самый дальний угол, из которого этот голос и доносился.