Страница 276 из 309
– Не иначе – это дверь. – Николай спрятал нож после тщетной попытки всунуть его кончик между плитами.
– Да, дверь, ключа от которой у нас нет. Ограничимся пока констатацией факта. Нам все-таки надо сейчас выяснить, куда девались люди.
– Может быть, сюда?
Владимир отрицательно покачал головой.
– Посмотри. Возле двери мелкий песок, и на нем нет никаких следов, кроме наших.
– Это ничего не значит. – Николай отломил ветку и провел ею по песку, сглаживая следы. Песок принял первозданный вид.
– Ты прав. Но я не вижу в этом никакого смысла, – возразил Владимир. – Нам надо поискать их вне долины. Кто знает, ведь мы не обнаружили Пифона. Может, люди покинули ее, хотя я строго-настрого наказал Игорю ничего не предпринимать до моего возвращения.
– Хорошо. Так и сделаем, хотя по поводу твоего возражения насчет смысла скажу, что он, может быть, там, где его не видно. Какой информацией мы располагаем? Фактически никакой. Кроме того, что население этой долины неизвестно куда исчезло, как, впрочем, и твоя змея. Если бы я не знал тебя так хорошо, то усомнился бы в твоем рассказе. Все слишком таинственно.
В течение двух дней после этого вертолеты прочесывали окрестности леса, вплоть до разрушенного поселка лапифов, но ничего не обнаружили. Владимир уже хотел отдать распоряжение возвращаться домой, как его внимание привлек свежий след костра на широкой лесной поляне.
Вертолет опустился. Владимир вышел, подошел к костру и замер от ужаса.
ГИБЕЛЬ ИГОРЯ
На этот раз самка Пифона не остановилась на подъеме. Убегая по узкому карнизу, Игорь слышал, как она ползет за ним. За поворотом он остановился и крикнул сопровождающим его женщинам, которые помогали занести на склон части катапульты и снаряды к ней, чтобы они быстро убегали через тоннель в долину, а сам стал ждать. Он пожалел, что не взял с собой лук. Через некоторое время из-за поворота показалась огромная голова преследующей его змеи. Игорь никогда не видел ее так близко. Их отделяло всего метров десять. К счастью, змея не могла сделать прыжок, не рискуя сорваться в пропасть. Ее вертикальные продолговатые глаза уставились на человека, и Игорь почувствовал, как цепенеют мышцы, и он не может сделать ни шагу. Глаза змеи притягивали его, как магнит железо. Трехметровая голова между тем зависла над пропастью и, чуть раскачиваясь, обогнув уступ скалы, легла на карниз.
Сзади послышался панический крик. Кричала одна из женщин, пораженная увиденным. Она стояла метрах в двадцати позади Игоря, не успев скрыться за вторым поворотом, и все видела. Ее крик вывел Игоря из оцепенения. Он вздрогнул. Мышцы ожили, и он смог оторвать взгляд от уставившихся на него глаз. Повернувшись к Пифону спиной, он опрометью бросился догонять ушедших вперед женщин. И вовремя, так как, выпустив часть тела за поворот, змея заскользила по карнизу быстрее.
… Враг уходил. Еще мгновение назад казалось, что он, завороженный ее взглядом, сам двинется ей навстречу… Самка Пифона знала, что ни одно живое существо не может выдержать ее взгляда, приводящего в оцепенение и подчиняющего волю и желания. Не раз бывало, она скрыто подползала к стаду пасущихся антилоп и ждала, когда неосторожное животное встретится с ней взглядом. В этих случаях жертва сама медленно приближалась к ней, и самка, продолжая смотреть в расширенные от ужаса глаза жертвы, лениво открывала пасть и глотала ее. Если стадо не замечало гибели своего собрата, ей удавалось так подманить к себе двух, а то и трех животных. Но обычно стадо охватывал ужас, и оно в панике рассеивалось по степи в стремительном беге.
Карниз немного расширился, и змея заскользила быстрее. Затем карниз снова сузился. Самка не думала о том, как она будет возвращаться назад. Главное – проникнуть туда, в долину, она знала о ее существовании, хотя никогда здесь не была, она знала многое, знала и о том, что много лет назад эта долина была густо населена. Но это было так давно, что она не могла вспомнить, когда это было.
Несколько раз она чуть не сорвалась в пропасть, и понадобилась вся ловкость, чтобы удержать длинное громадное тело на узком карнизе. Врага не было видно. "Только кончится этот карниз, – думала она, – и наступит возмездие". Враг, поднявший руку на священного стража Кибелы, должен погибнуть. Она прислушалась, не звучит ли голос Великой Матери, но та молчала. Внезапно самка очутилась перед преградой и поняла, что дороги дальше нет. В глубь скал вел узкий проход, в который не могла влезть ее голова. Самка застыла на месте. Положение создалось критическое. Она не могла уползти назад. Это ловушка. Она поняла. Хитрые двуногие заманили ее сюда. Подняла голову и заглянула вниз, в пропасть. Та была так глубока, что дно скорее угадывалось, чем виделось. Внизу, под ней, парили две пары горных орлов. Она почувствовала жажду. Хотелось пить. Болело обожженное тело. В пылу преследования змея не чувствовала боли, теперь же тело горело огнем и саднило, малейшее напряжение мышц вызывало нестерпимую боль, похожую на ту, которую она испытала раньше в реке, перед тем, как напала на катер. Она все-таки попыталась ползти назад и тут же почувствовала, что часть ее длинного тела соскользнула с карниза и повисла над пропастью. С трудом ей удалось снова втянуть свои кольца и закрепиться на карнизе. Снова посмотрела вниз.
Орлы куда-то исчезли. Внезапно непереносимая боль пронзила ее с головы до хвоста. Она почувствовала, как острые когти впиваются в ее тело и рвут, выдирая куски мяса. Это была пытка. Она дернулась и чуть не свалилась в пропасть. На какое-то мгновение орлы – она знала, что это они, ее извечные враги, – оставили ее и взмыли в воздух, но вскоре снова опустились, уселись на нее и принялись за кровавое дело. Пытка усиливалась с каждой минутой. Откуда-то появились еще и еще стаи мучителей. Ее пожирали живьем. Самка Пифона не могла вынести такого позора. Она резко дернулась всем телом и, потеряв опору, свалилась в пропасть. Вслед за ней с пронзительным криком бросилась туча хищных птиц. Началось пиршество.