Страница 73 из 122
- Странная причина ненависти.
- Ты их страшно оскорбил. Всех. И фавнов и женщин.
Фавн во время их "разговора" молча сидел на корточках у входа в хижину, время от времени посматривая по сторонам. Рядом с хижиной Ореады стояло еще несколько других, в которых жили остальные женщины. Внимание фавна привлекла вытянутая на берег лодка и развешанные на шестах сети. Сети эти сплели недели две назад из растений. В озере водилось много рыбы, и каждый раз Владимир и участвующие в рыбной ловле женщины вытаскивали их наполненными. Лапифы не умели плести сети и били рыбу острогами. С лодкой ему пришлось немало повозиться. Имея в распоряжении бронзовый топор, захваченный из поселения лапифов во время их поспешного бегства, Владимир смог изготовить только некое подобие индейской пироги.
Заметив жадный взгляд фавна, Владимир встал и, сняв с шестов сеть, бросил ее в лодку.
- Можешь забирать это себе. Я сделаю еще.
- А луки?
- Луки я пока вам не дам. Впрочем, нет. Один дам Игорю, но пусть он сам придет за ним.
- Это твой окончательный ответ? - со скрытой угрозой в голосе спросил фавн.
- Окончательный, - уловив эту угрозу, рассердился Владимир. - И вот что! Забирай лодку и сети и убирайся, пока не передумал.
Вечером того же дня пришел Игорь. Состоялся неприятный разговор. Игорь бросил Владимиру обвинение в ханжестве. Тот, естественно, оскорбился.
- Интересно, в чем заключается мое ханжество? В том, что я не хочу превращаться в животное?
- Да брось ты! - поморщился Игорь. - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Не пойму только, откуда у тебя это взялось, командир? Если и возникнет конфликт между тобой и остальными жителями долины, то виноват в этом будешь только ты.
- Объясни мне, кому я мешаю? - повысил голос Владимир.
- Я тебе уже объяснял, и жаль, что до тебя ничего не дошло! - в свою очередь повысил тон Игорь. - Ты не на Земле. Это-то до тебя доходит?
- Ну и что?
- А то... а впрочем, что с тобой говорить? Оставайся здесь, если ты так хочешь. Может быть, это даже лучше. Во всяком случае, ты не будешь портить своей постной физиономией настроение другим.
Он взял лук, колчан с десятком стрел и направился в свой поселок, но, отойдя шагов на десять, повернулся и, кивнув на столпившихся у входа женщин, подруг Ореады, насмешливо спросил:
- Этих-то ты не обижаешь?
- Ладно, иди, иди и не беспокойся ни за меня, ни за них, - настроение у Владимира окончательно испортилось. Он понял, что это разрыв. Ему вдруг захотелось догнать и вернуть Игоря, но он не сделал ни шага. Игорь как-будто чувствовал это. Он остановился, подождал немного, но, не дождавшись, медленно пошел по тропе вдоль берега озера и вскоре исчез среди деревьев.
Владимир впервые почувствовал, что он в чем-то не прав. К нему подошла Ореада.
- Твой друг говорил правду, - тихо, как бы извиняясь, произнесла она. Прости меня, - продолжала она, - но ты действительно обижаешь моих подруг.
- Чем? - сделал вид, что не понимает ее, Владимир.
- Ты сам знаешь. Неужели тебе надо объяснять? Посмотри, это самые красивые женщины нашего племени.
- Я вижу. Не пойму только, почему они решили переселиться с нами.
- Я же тебе объясняла, что если дело дойдет до большой жертвы, то изберут их, как самых красивых. Но если ты будешь обижать их, то после того, как будет принесена большая жертва, они вернутся в поселок к другим. Они мне это уже говорили. Мне будет одиноко без них. Прошу тебя, не обижай моих подруг.
- О, Господи! Да не думаю я их обижать! Так и скажи им!
- Правда? - обрадовалась Ореада и, оставив его одного, направилась к женщинам.
После этого разговора мир в маленьком поселке был восстановлен, но ненадолго.
* * *
Фавны напали рано утром. Владимир только что вышел из хижины и направился на берег озера, чтобы умыться. Бывшая с ним этой ночью женщина опередила его и, весело смеясь, побежала к берегу. У самой воды, как бы споткнувшись, упала и застыла на прибрежном песке лицом вниз. Владимир, не понимая еще, что произошло, подбежал к ней. Все лицо у женщины было залито кровью. Увесистый камень попал ей в висок и проломил череп. Смерть наступила сразу же, не успев даже погасить на ее лице улыбку. Тут же над головой Владимира просвистел еще один камень, и следом за ним целый град камней под аккомпанемент завываний высыпавшей на берег озера толпы фавнов обрушился на поселок.
Нападение было внезапным, и Владимир только успел заметить, что в руках у нападающих были пращи, которыми они вертели над головами, посылая в него снаряд за снарядом. Сработал выработанный на Земле инстинкт. Он упал на землю, несколько раз перекатился через себя и, вскочив, кинулся к хижине. Через секунду он уже держал в руках лук. Свистнула стрела, и один из нападавших рухнул с пронзенной насквозь шеей. Второму стрела впилась в бок, и он завертелся волчком. Фавны замешкались. В это время на них посыпался град стрел, посылаемых Ореадой и ее подругами. Оставив на земле человек десять убитыми, фавны обратились в бегство.
Кроме погибшей у берега озера, две женщины были легко ранены. Одной камень повредил плечо, содрав кусок кожи, у другой на излете попал в грудь и сломал ребро. Пока Владимир оказывал им помощь, остальные женщины, вооружившись копьями, прикончили раненых фавнов. Все это произошло так быстро, что Владимиру удалось спасти только одного из них, но и тот был близок к смерти. Он успел повернуться, когда Ореада занесла над ним копье, и оно вместо того чтобы поразить его в сердце, вонзилось в живот. Фавн был еще в сознании, когда Владимир подбежал к ним и вырвал у Ореады занесенное для второго удара копье. Жестокость женщин не удивила его, так как из рассказов Ореады он знал обычаи племен лапифов убивать раненых и пленных врагов. Лапифы не знали рабства и пленников обычно уничтожали. Если пленник был лапифом, его хоронили в роще священных деревьев и во второй жизни этот лапиф становился членом племени. Если же пленником был кентавр, его труп сжигали.
- Спроси у него, откуда у них это? - он протянул Ореаде подобранную на песке пращу. Насколько знал Владимир, лапифам не было знакомо такое оружие.
Фавн молчал и в ответ на вопрос Ореады презрительно отвернулся.