Окрайя

Тут Лайм долго молчал, потом сказал:

- А что было потом, пускай лучше Акси расскажет.

И Акси сказал так:

- Явившись к Аудолфу Законоговорителю, все трое свидетелей показали одно и то же: Лайм скрытно приблизился к Эрку и, не дав тому даже опомниться, зарубил его самым бесчестным образом. Свидетелей испытывали огнем и водой и заставляли давать самые страшные клятвы, но они не отступились от своих слов. Лайм был признан виновным в позорном убийстве, у него отняли фьорд и корабль.

- И доброе имя, - добавил Лайм.

- Да, и его, - согласно кивнул Акси.

- А после было что? - спросил мой муж.

- А после, - сказал Лайм, - уже по прошествии долгого времени ко мне явился некий человек, не стану называть его по имени, и сказал: "Почтенный Лайм!.. (Хоть по решению суда всем было строжайше запрещено именовать меня почтенным!) Почтенный Лайм! Иди в Счастливый Фьорд и начинай тяжбу против покойного Торстайна. Дело это верное, да и к тому же я буду всячески тебя поддерживать, ибо, как мне кажется, в прошлом году тебя напрасно осудили". И я пошел. Но этот человек, опять не буду называть его по имени, теперь вторично осудил меня. Что у меня осталось? Ничего, лишь гнев да меч. А чего я хочу? Да уже ничего не хочу! Мне лишь бы вернуть свое доброе имя. И, думаю, что ты, ярл Айгаслав, мне в этом поможешь.

- Как?

- Сразившись со мной. Если победа достанется мне, то все будут говорить: "Это тот самый Лайм, который одолел того, кого не смог одолеть даже сам Великий Винн!" Ну а если я буду убит, то обо мне будут вспоминать уже несколько иначе, но тоже с превеликим уважением: "Это тот самый Лайм, единственный из всех, кто не дрогнул перед Вернувшимся Оттуда!"

И, сказав так, Лайм встал, взялся за меч. И встал мой муж...

Но встал и Акси - и весьма поспешно! И сказал:

- Э, нет, так не годится! Почтенный Лайм, да на что ты его подбиваешь? На нарушение закона! Ведь все мы только что прекрасно слышали, как Аудолф сказал: ярл Айгаслав не имеет права защищаться!

- Но ведь закон еще не успел вступить в силу! - рассерженно воскликнул Лайм. - Сам Аудолф...

- Что Аудолф? - в ответ воскликнул Акси. - Он разве мог...

- Я не о том! А я...

Но тут мой муж не выдержал и закричал:

- Довольно!

И Лайм, и Акси замолчали. А муж сказал:

- Я ничего не понимаю. Какие у вас дикие обычаи! Если один человек вызвал другого на поединок, то о каких законах можно вести речь? Мы должны биться, вот и все! - и он взялся за меч...

И тут уже я закричала:

- Муж мой! Одумайся!

А Акси закричал:

- Ярл! Ярл!

И даже Лайм... Нет, он кричать не стал, но отступил на шаг и сказал:

- Дело действительно весьма запутанное, и мне бы не хотелось вторично опозорить свое имя. Да, я по-прежнему горю желанием сразиться с тобой, ярл, но мне хотелось бы, чтобы все это было совершенно законно.

- Вот и прекрасно! - сказал Акси. - Но где же Аудолф? Куда это он подевался?

- Ушел, - ответил Лайм. - И Гьюр ушел. Остался только я один да мои люди.

- Так, хорошо! - воскликнул Акси. - И, значит, будет так: сейчас мы немедленно отправим кого-нибудь из твоих людей вдогонку за Аудолфом. Зачем нам голову ломать? Пусть это делает Аудолф. Пусть рассуждает. И потом как он нам скажет поступать, так мы и поступим. Биться - значит, биться. А нет - значит, нет.

- Но... - начал было Лайм.

- А что, - с ехидцей спросил Акси, - ты думаешь, что Аудолф может посоветовать нечто низкое или постыдное? Ты от него когда-нибудь такое слышал?!

Лайм побледнел. А прежде он никогда не бледнел! Но зато Акси продолжал весьма уверенно:

- Ну а теперь вот что! Лайм, где тот человек, которого мы отправляем к Аудолфу за решением по вашему делу? Я бы хотел заодно передать через него два-три словечка лично от себя. Ты ведь не против, Лайм?

Лайм молча мотнул головой - нет, он не против. И они оба вышли. Когда мы остались вдвоем, мой муж очень долго молчал, а после вдруг сказал:

- Вот и опять все то же самое. Ярл я или не ярл?!

А после встал и заходил туда-сюда. Он был в великом гневе. Я молчала. Когда отец мой гневался, мать никогда его не трогала, а говорила мне:

- Пускай себе. Мужчины любят гневаться, и в этом им мешать нельзя. Запомни это, дочь!

И я запомнила. И вот теперь ждала, ждала. Гнев - как огонь: ярко горит, но быстро догорает. А догорев...

Когда мой муж устал ходить, он сел к столу. Я налила ему вина и подала еды. Он выпил и поел. И успокоился. Потом еще раз выпил. И спросил:

- Ты хочешь мне что-то сказать?

- Да, - скромно ответила я. - Мне бы очень хотелось, чтобы ты не гневался на Акси. И на Лайма. И даже на Аудолфа, даже на Гьюра! Муж мой, они ни в чем не виноваты. Они ведь родились в такой стране - дикой стране, где нет ни ярла, ни его дружины, а есть только закон, дарованный нам Винном. У вас, муж мой, намного проще жить - всем заправляет ярл, и как он скажет, так оно и будет. А если кто ослушается ярла, то ярлова дружина примерно и быстро накажет строптивца. Но если и сам ярл окажется плохим, его можно убить и выбрать нового, хорошего ярла с такими же хорошими законами. А здесь, у нас... Винн - он не ярл, его убить нельзя, ты недавно сам убедился в этом. И потому хорошие ли, плохие ли законы дарованы нам Винном, но их нужно неукоснительно исполнять, иначе обязательно погибнешь. Вот потому-то Лайм и Акси, и Аудолф, и даже Гьюр... Муж мой! Я заклинаю тебя всей твоей честью и всей твоей доблестью - послушайся меня и не перечь нашему закону! Винн - добрый, он простит тебя...

- Ха! - засмеялся он. - Я не нуждаюсь в его доброте. Я, если будет нужно, опять приду к нему...

- Муж мой! Ради меня! Ради...

И тут я обняла его, заплакала. Я горько плакала! Я тихо плакала - мать говорила мне: "Запомни, дочь, кричат только рабыни!" И я...

Нет, это я сейчас так умно и рассудительно говорю. А тогда я забыла обо всем, я просто горько плакала, ибо мне было очень, очень страшно! И муж, не выдержав, сказал:

- Любовь моя, пусть будет так, как ты того желаешь, - и утешал меня, и утешал, а я все плакала и плакала и плакала... ибо тогда мне было очень хорошо!

Потом послышались шаги. Я отстранилась от его груди, утерла слезы. А муж сказал:

- Входи!

В землянку вошел Акси и сказал:

- За Аудолфом послан верный человек. А Лайм остался ждать. И с ним все его люди. Как ты считаешь, ярл, они достойны того, чтобы я отвел их в гостевую землянку?