Окрайя

Тут нужно было все решать намного проще! И Акси так нам и советовал. Не нужно было говорить им о Чертоге, а сразу показать Хозяйское Запястье, их тяжбы были бы признаны несостоятельными, мы получили бы от них три утешительные виры, купили бы рабов, новый корабль и наняли дружину, и муж бы воевал, ходил в походы, а я бы рожала ему сыновей...

Но я тогда была очень возмущена. Я от гнева потеряла голову! И еще мне очень хотелось, чтоб все знали: вот он каков, мой муж - смотрите на него и трепещите! Да и не смела я его перебивать - и он им все, как было, рассказал. Этот рассказ их очень напугал! И мне казалось: вот теперь-то уже они наконец проникнутся к нему должным уважением! Но мужчины на то и мужчины, чтобы все исказить и оболгать. Да и к тому же более всего мужчины ненавидят тех, кто внушает им страх, и чтоб такого погубить, они пойдут на все. И так тогда и было - они обвинили моего мужа в оскорблении Винна, объявили его вне закона - и тут же, как трусливые псы, поспешно покинули нашу землянку. Когда они ушли, я засмеялась и сказала:

- Вот до чего, муж мой, они тебя боятся!

А муж сказал:

- Я ничего не понимаю!

Тогда Акси сказал:

- А что тут понимать! Если кто-нибудь объявляется вне закона, то подобное решение обычно вступает в силу немедленно. Но Аудолф вместо того, чтоб сразу приниматься за дело, выговорил себе целых три дня отсрочки.

- Смешно! - сказала я.

- Нет, - сказал Акси, - это не смешно. Просто Аудолф и на сей раз в полной мере проявил всю свою осторожность и предусмотрительность. Бросаться с обнаженными мечами на того, кто только что вернулся из Чертога - это нешуточное дело! Тут можно, так подумал Аудолф, не только сложить голову, но и разгневать Винна!

- Но ведь, - сказал мой муж, - они мне не поверили!

- Э! - засмеялся Акси. - Мало ли! Ты, конечно, не представил трех свидетелей, которые бы подтвердили правоту твоих слов. Но ведь и у Аудолфа тоже нет никого, кто бы клятвенно мог подтвердить, что твои слова - ложь. Мало того; все те, кто был с Торстайном в землях морфов, могут сказать: да, Винн желал сожрать их господина. Так почему же тогда там, в Чертоге, Винн должен был отказаться от еще более обильного угощения? А если еще вспомнить то, как Урр Мохнатый, Сьюгред его видела, отправился на поиски...

И Акси стал рассказывать про Урра. Потом про Макреда. Потом про то, как Дьюр Свиная Голова... Ну, и так далее. А речь свою закончил так:

- Кроме того, Чертог-то не один, Чертогов три - ведь Виннов тоже три. А посему Аудолф решил не рисковать, а сделать так, чтобы все решилось полюбовно. Он дал тебе три дня. За это время море окончательно очистится от льда, и ты сможешь уйти. Тебе ведь есть, куда уйти - ты ярл. И у тебя есть корабль...

Тут Акси помрачнел, сказал:

- Совсем забыл! Пойду и посмотрю его.

Акси ушел. Мой муж сказал:

- Это судьба!

А я, почувствовав неладное, спросила:

- Ты о чем?

А он сказал:

- Я - ярл. И я - не ярл. Так жить нельзя! И я очень хотел, чтобы ярл во мне умер. И я бы тогда остался здесь, ходил в походы, а ты бы рожала мне сыновей... - и вдруг спросил: - А если я останусь?

Я сказала:

- Муж мой! Ты очень храбр. И ловок в обращении с оружием. И, думаю, что в честном поединке ты одолел бы любого из них. Но если ты объявлен вне закона, то тому, кто захочет тебя убить, совершенно необязательно обнажать меч или брать в руки боевую секиру. Смертей ведь множество! Можно умереть от отравленной пищи, а можно сгореть в собственном доме, а можно... Ведь им теперь все можно, муж мой! И поэтому они не дадут тебе умереть с честью, а будут всячески стараться унизить твой последний час. Однако ты мужчина, а я женщина, и потому всецело полагаюсь на твою волю. Как ты решишь, так я и поступлю.

Мой муж молчал. И тут вернулся Акси и сказал:

- Старый Болтун ушел. И Гьюр ушел. Остался один Лайм. Он ищет с тобой встречи.

Мой муж спросил:

- Чего он еще хочет? Я уже все сказал!

- Но Лайм-то ведь молчал! Он так и говорит, что вот теперь...

Мой муж сказал:

- Но я...

Но тут я впервые его перебила:

- Пусть входит!

Ибо мне показалось, что так будет лучше. И муж не стал перечить мне, а промолчал. Вот он каков, мой муж!

И Акси кликнул Лайма. Лайм вошел. Мой муж кивнул ему, он сел. Я подала Лайму вина, он выпил. Потом мой муж спросил:

- С чем ты пришел?

- Ни с чем, - ответил Лайм.

- Как это так?

- А так. Когда-то у меня, как и у всех других законных хозяев, был свой фьорд, корабль, дружина и рабы. Теперь у меня нет ничего.

- Но что-то же есть!

- Есть только гнев.

- Ха! - засмеялся муж. - Это уже немало. И меч, я вижу, есть. А если есть и меч, и гнев, то очень скоро можно получить и все остальное.

- И вот за тем я и пришел к тебе, - так сказал Лайм.

Мой муж нахмурился, сказал:

- Ты дерзок, Лайм.

- Да уж какой я есть! - тоже невесело ответил Лайм. - Ты будешь меня слушать или нет? Ибо если я сразу приступлю к делу, то ты ничего не поймешь!

А муж уже вскричал:

- Еще раз говорю: ты очень дерзок! Но, так и быть, я сперва выслушаю тебя, а потом... А потом будет видно. Итак, Лайм, говори!

И Лайм взялся рассказывать:

- С чего все началось, тебе, если ты того пожелаешь, могут подробно объяснить и Акси, и Сьюгред. И потому я не буду даже останавливаться на том, из-за чего пошла моя вражда с Эрком Смазливым. Скажу только одно: к тому времени, когда мы с ним в последний раз встретились на Крысином Ручье, с обеих сторон полегло немало народу и люди стали уже поговаривать, что если так пойдет и дальше, то вскоре наши места и вовсе опустеют, и некому будет садиться за весла. Пора, все говорили нам, идти на примирение: заплатите по встречной щедрой вире, а после устройте в складчину пир... Ну, и так далее. И мы, со своей стороны, уже начали склоняться к такому решению, но тут убили моего племянника. Мои работники нашли его в лесу мальчик лежал прямо посреди тропы, а в груди у него торчал нож. Я, как старший в роду, и достал этот нож. Мне было сказано, что Эрк и его люди остановились совсем неподалеку, на нижнем берегу Крысиного Ручья, развели там костер и пируют. А еще мне сказали, что всего их там семеро. Ну что ж, подумал я, их даже больше, чем достаточно! Мне подвели коня - и я поехал к ним. Как только я подъехал к их костру, Эрк немедленно встал мне навстречу и, даже не дожидаясь вопроса, сам заявил, что это он собственноручно зарезал моего племянника. А еще он говорил мне много прочих грубостей, был щедр на брань. Я соскочил с коня, обнажил меч и потребовал, чтобы и Эрк тоже изготовился к битве. Но Эрк и не думал браться за меч, а продолжал поносить меня самыми последними словами. А его люди вели себя ничуть не лучше. Тогда я пришел в неописуемое бешенство и пригрозил, что если Эрк и далее будет уклоняться от поединка, то я все равно зарублю его, пусть даже безоружного. Эрк засмеялся мне в лицо и сказал, что я никогда не посмею этого сделать. Тогда я призвал его людей в свидетели, взмахнул мечом... И Эрк пал в одну сторону, а его голова покатилась в другую. Я пнул ее в костер... И тут люди Эрка набросились на меня! Однако действовали они весьма суетливо и разобщенно, и вскоре я сразил троих из них. Я мог бы запросто прикончить и троих оставшихся, но они были нужны мне как свидетели - и я отпустил их, взяв с них слово, что ровно через неделю, в самый полдень, они все трое явятся в усадьбу Аудолфа Законоговорителя, где я собираюсь начать новую тяжбу против наследников Эрка с тем, чтобы их лишили всего, что у них есть недвижимого, движимого или носимого, оставив одну только жизнь. А потом...