Страница 24 из 25
- Теперь, братец, - сказал он, - лети к своей жене и топай на здоровье.
Мотылек полетел к жене, которая кричала:
- Я требую, чтобы ты это сделал, требую! Топни, говорю тебе! Топни, топни!
В это время Балкис увидела, как четыре могучих духа взялись за четыре угла сада, посреди которого стоял дворец, и от радости даже захлопала в ладоши.
"Наконец-то, - подумала она, - Сулейман-бен-Дауд ради мотылька делает то, что давно должен был сделать ради собственного благополучия. Теперь, по крайней мере, сварливые султанши будут достаточно напуганы".
Мотылек топнул ногой. Духи подхватили дворец и сады и подняли их на тысячу миль над землею. Послышался ужасный раскат грома, и все скрылось в непроглядной тьме.
Бабочка затрепетала и воскликнула:
- О, я больше не буду! И зачем я так говорила?! Верни на место сады, милый мой супруг! Я обещаю, что больше никогда не стану тебе перечить.
Мотылек испугался не меньше своей жены, а Сулейман-бен-Дауд так хохотал, что несколько минут не мог вымолвить ни слова. Наконец он перевел дух и шепнул мотыльку:
- Топни опять, братец, верни мне дворец, о величайший из волшебников!
- Да, верни ему дворец! - сказала бабочка, порхавшая в темноте, как моль. - Отдай ему дворец и не прибегай больше к такому ужасному колдовству!
- Хорошо, милая, - ответил мотылек с напускной храбростью. - Ты сама видишь, к чему привели твои придирки. Мне-то, конечно, все равно. Я привык и не к такому колдовству, но ради тебя и Сулейман-бен-Дауда я готов поставить дворец на место.
Он снова топнул ногой, и в ту же самую минуту духи бережно опустили дворец на землю. Солнце ярко освещало темную листву апельсинных деревьев, птицы пели, а бабочка лежала под камфарным деревом, еле двигая крылышками и твердила взволнованным голосом:
- Я больше не буду! Я больше не буду!
Сулейман-бен-Дауд от смеха не мог говорить. Он погрозил пальцем мотыльку и, заикаясь, прошептал:
- Ах ты, чародей! К чему ты вернул мне дворец, если я должен лопнуть от смеха?
{ На этой картинке изображены четыре быстрокрылых духа, которые поднимают на воздух дворец Сулейман-бен-Дауда в ту самую минуту, как мотылек топнул ногой. Сады, дворцы и окружающие постройки были подняты на воздух, словно на подносе, а на их месте в земле осталась глубокая яма, полная пыли и дыма. В правом углу картины, около зверя, который похож на льва, вы увидите Сулейман-бен-Дауда с волшебной палочкой в руке. Зверь, похожий на льва, и есть лев, высеченный из камня, а предмет, похожий на крынку молока, на самом деле угол храма или другого здания. Сулейман-бен- Дауд перешел туда, чтобы быть в стороне от пыли и дыма, когда духи умчали дворец. Я не знаю, как звали духов. Они были слугами волшебного кольца, принадлежавшего Сулейман-бен-Дауду, и сменялись почти ежедневно. Принадлежали они к числу самых обыкновенных быстрокрылых духов.
Внизу картины изображен добрый дух по имени Акред. Он занимался тем, что кормил мелких морских рыбок три раза в день. Крылья у него были из чистой меди. Я его нарисовал, чтобы показать вам, как выглядят добрые духи. Он не помогал поднимать дворец, так как в это время кормил рыбок в Аравийском море. }
Вдруг послышался страшный шум. Это девятьсот девяносто девять султанш с криком и визгом выбежали из дворца, созывая своих детей. Они сбегали с мраморной лестницы по сто в ряд и спешили к фонтану.
Мудрая Балкис пошла им навстречу и спросила:
- Что с вами случилось, султанши?
Они остановились на широких мраморных ступенях по сто в ряд и крикнули:
- Что случилось? Мы мирно жили в своем золотом дворце, как вдруг дворец исчез, и мы очутились в непроглядной тьме. Грянул гром, и во тьме стали сновать духи. Вот что случилось, старшая султанша! Такого испуга нам еще никогда не приходилось переживать.
Тогда красавица Балкис, по мудрости почти не уступавшая самому Сулейман-бен-Дауду, сказала:
- Успокойтесь, султанши! Один мотылек пожаловался на свою жену за то, что она с ним ссорилась. Наш повелитель Сулейман-бен-Дауд счел нужным дать ей урок смирения и покорности, так как эти добродетели высоко ценятся в мире бабочек.
Ей возразила египетская султанша, дочь фараона:
- Не может быть, чтоб наш дворец взлетел на воздух, словно песчинка, из-за какой-то бабочки. Нет, вероятно, Сулейман-бен-Дауд умер и сама природа громом и тьмою возвестила нам об этом.
Балкис тряхнула головою и сказала султаншам:
- Идите, смотрите.
Они спустились с мраморных ступеней по сто в ряд и под камфарным деревом увидели мудрейшего из земных владык. Сулейман-бен-Дауд все еще заливался от смеха. На каждой руке он держал по бабочке, и султанши слышали, как он говорил:
- О жена моего воздушного брата! Помни, что ты должна угождать мужу, иначе он опять топнет ногой. Ты сама убедилась, что он великий волшебник. Недаром же он похитил дворец самого Сулейман-бен-Дауда. Ступайте же с миром, дети мои.
Он поцеловал им крылышки, и они улетели.
Тогда все султанши, за исключением красавицы Балкис, которая стояла в стороне и улыбалась, упали ниц, мысленно рассуждая:
"Если все это случилось из-за того, что один мотылек недоволен своей женой, то что ж будет с нами, когда мы непрестанно надоедаем нашему повелителю своими ссорами и криком?"
Они накинули покрывала, зажали рты руками и на цыпочках побежали обратно во дворец.
Тогда красавица Балкис вышла из-за высоких красных лилий под тень камфарного дерева, положила руку на плечо Сулейман-бен-Дауда и сказала:
- О мой повелитель и сокровище моей души! Радуйся! Султанши Египта, Эфиопии, Абиссинии, Персии, Индии и Китая получили хороший урок, которого они не забудут.
Сулейман-бен-Дауд, издали наблюдая за бабочками, порхавшими на солнце, сказал:
- О моя подруга и алмаз моего счастья! Я не заметил, как это случилось. Ведь я все время шутил с мотыльком.
Он подробно рассказал Балкис историю с мотыльком. Нежная, любящая Балкис ответила:
- О мой повелитель и владыка дней моих! Я спряталась за камфарным деревом и все видела. Это я научила бабочку, чтобы она заставила мотылька топнуть. Я надеялась, что мой повелитель в шутку сотворит какое-нибудь великое колдовство, а султанши при виде этого испугаются и притихнут.