Страница 18 из 72
Пугались зря: никто уволен не был. В тот раз. Зато через месяц президент выгнал все правительство во главе с Черномырдиным.
Сидя на том историческом расширенном заседании, я с любопытством рассматривал своего президента. Давненько мы не виделись с Борисом Николаевичем! Я имею в виду живьем. С 1991-го, когда еще, помните, курский губернатор Руцкой прикрывал его портфелем от виртуальных пуль. А вокруг стояли боевые машины кандидата в губернаторы Лебедя, который тогда в первый раз спасал президента.
И вот надо же, опять Белый дом! Я рассматривал сквозь линзы предусмотрительно захваченного с собой театрального бинокля публику, которая прохаживалась по фойе. Ну что, перемены налицо. Среди высоких чинов бородачей теперь побольше, чем, бывало, в обкомах: там таких было раз-два и обчелся, всего-то Ленин да Маркс. Коричневого цвета, некогда модного в тех кругах, уж почти совсем мало. А костюмчики стали побогаче, что заметно даже через игрушечный бинокль. Не ниже, чем Hugo Boss.
Но чу! Раздался звук надтреснутого колокола, возвещая о начале расширенного заседания правительства.
Вид сверху
Вошли цугом члены президиума. Сели. Черномырдин подвинул Ельцину как старшему товарищу стульчик.
Борис Николаевич в своем выступлении сразу пообещал уволить трех министров - за разные там ошибки правительства. Он это долгожданное обещание озвучивал (модное белодомовское словечко, кремлевская задорная феня) под гомон зала - с доброй бабушкиной улыбкой, - правда, вытянув руки по швам (поза, которая символизирует молодцеватость и усердие в службе).
А после вышел Виктор Степанович и в первых строках своего письма в ответ на критику резонно заметил, что во многом благодаря усилиям президента в Ираке ничего не было - а могло бы ведь быть, там часто что-то происходит! А что ж на это публика? Она хлопала в ладоши! Но не по-старому, не как прежде, а демократично: тихо и сидя, да и не все, не в едином порыве... Что наряду со стоящим рублем свидетельствует о далеко зашедших реформах.
"Поставило бюджет на грань реальности", - между тем выслушиваю я с трибуны. Это кто сказал?
Но не дают посмотреть...
- Дай, дай бинокль, всем же хочется посмотреть, не будь жлобом!
Коллеги на балконе рвали друг у друга мой маленький бинокль; я, впрочем, так и знал.
И галстуки им не идут. Ну разве Чубайсу только, сидит как влитой, надо же! А на остальных - то завязан плохо, то висит криво, то ворот широковат... Про Чубайса зря, кстати, говорят, что он рыжий, глянуть на него непредвзято, так он вполне светло-русый. Наверно, много работает - вид усталый, голову опустил, а глаз так и вовсе не поднимает. По телевизору так там что - вырвут фразу какую, бодрую, нахальную - вон какой, не боится ничего! А наяву за ним понаблюдать - живой человек, похоже, несладко ему живется. Зря его все так... Да отстаньте вы с ваучерами, сколько ж можно.
Смотрю, смотрю - и вдруг Чубайс передает Ельцину записку. Тот прочел и в Чубайса тычет пальцем. Как, Чубайса? Мы на балконе про одно думали - кого сегодня уволят? Неужели и они про то же? И пальцем тыкать! Но вроде обошлось вести заседание, вот про что Чубайс, видно, спрашивал. И вот он ведет. Давай, Анатолий Борисович!
Последовательный перевод
- И это только начало! - отвлек меня Черномырдин энергичной фразой, которая вырвалась из его ровного текста. Я вздрогнул, а зря: дальше пошло обычное: "...упрощение обложения... стимулирующее производство... крайне необходима мобилизация всех источников..."
Я снова отвлекся и опять за бинокль. Смотрю... Ну и где молодые реформаторы? Никакие они не молодые - там, в президиуме, я рассмотрел такого успевающего гимназиста из хорошей семьи. Спросил соседей по балкону, оказалось - это Рыжков-2 (Володя). А который Рыжков-1 (Николай Иванович), я его в бинокль видел, он с кем-то мило беседовал, проходя под трибуной.
- Нам надо ходить в Госдуму как на работу!
После:
- Категорически нужны новые подходы к проблеме занятости!
Далее:
- Последствия мы сполна хлебнули.
Еще Черномырдин ругал своего зама Серова, еще требовал какие-то давно ему обещанные бумаги наконец сочинить. Я мало что понимал из премьерских слов. Какая проблема? Ну прикажи, и пусть тебе все сделают. Мне-то зачем про это рассказывать, мне зачем жаловаться? Я вам чем могу помочь?
Премьер между тем все читал и читал свою шифровку. Ее, чтобы понять простому человеку, надо сперва расшифровать. Как так? Вы вроде и так понимаете? А вот так - на самом деле вам уже расшифрованное передают. Сидят специальные люди в редакциях, сокращают, пересказывают своими словами, объясняют, что хотел сказать автор. А если гнать как есть, слово в слово, и ничего не выкидывать, много бы вы поняли?
Я прикидывал, какой должен быть алгоритм перевода, раскодирования. Там каждое слово закодировано абзацем, а то и страницей-другой. Причем иные страницы - не более чем наполнитель неизвестного назначения. Например, "требуется уделять больше внимания различным вопросам".
А приблизительно, как мне показалось, речь была вот про что: "Мы сами точно не знаем, что надо делать. А с нас требуют сделать все сразу прямо завтра. Возражать мы не смеем, да и невежливо это. А нас еще никто не слушается. Мы им говорим: а ну делайте! А они не делают. Звонили, говорят, не дозвонились. Выгнать же никого нельзя, потому что остальные еще хуже. Ну, так будем работать как умеем, авось пронесет. Конечно, ничего тут на этих заседаниях не решается, это все в другом месте, но должны же мы иногда собираться в одном месте, чтобы быстро можно было пошептаться со своими ребятами по углам".
Вам, конечно, не верится. Ну так поднимите стенограмму и читайте там сами: "Слабая законодательная работа правительства... Небрежность и неряшливость в оформлении документов..." Было еще про низкую исполнительскую дисциплину, срывы всех сроков и их нереальность, а еще про нехватку квалификации. Последнее меня вовсе умилило. Это в центре-то Москвы у вас квалификации не хватает! А в Урюпинске тогда вообще свет прикажете тушить?
Впрочем, расстраиваться не надо, это все делается правильно. Некоторые ошибочно огорчаются и начинают сравнивать наших начальников с некоторыми чужими, и вообще впадают из-за этого в беспросветный пессимизм. И зря! Да, пусть на дело это мало похоже. Но ведь и детям дают сначала деревянное ружье и тряпочных кукол, а всерьез они потом начинают стрелять и рожать, когда вырастут. Ну и у нас так, ничего страшного. Пусть привыкают, учатся потихоньку, процедуру осваивают, к регламенту привыкают. Кстати, 10-минутный регламент уже без свистков и отключения микрофона после каких-нибудь двух-трех напоминаний укладывается в 12 - 15 минут, я засекал. Молодцы! Уже почти как у взрослых. И не надо над этим смеяться, все ведь были когда-то маленькими.
Прогресс страшный! Нет драк за микрофон, которые нам по ТВ показывали в 89-м. Не слыхать народных выражений, да даже и просто грубых слов. Все говорят обтекаемо, как будто главная их забота - чтоб не обидеть никого невзначай. В такой ситуации удобно говорить готовыми фразами, и еще чтобы было непонятно.
Прения
Пошли прения. Идут, идут... Несмотря на направленное в бинокль все мое внимание (через линзы считаю орденские планки у Куликова - их 16), ловлю обрывки прений: "Из-за недостаточных инвестиций не происходит обновления оборудования... дальнейшей валютной перепродажи... бюджет перегружен невыполнимыми... нет поддержки отечественного производителя... проблема дисциплины во власти... на любом уровне саботируется... товарищи, так больше продолжаться не может..." Это я на митинге коммунистов или где? А шел же на заседание правительства, нет? Оглянулся: так я на нем и есть. Последняя же фраза сказана Шаймиевым.
После выступал министр топливной промышленности:
- У нас нет денег, чтобы добывать нефть.
Я после ожидал выступления от пермского Госзнака, он должен был пожаловаться: "Нет бумаги печатать деньги". И странно, что такового не было.