Страница 5 из 42
Ленька сломя голову выскочил на улицу и с «Путеводителем» в руке побежал вдоль деревни туда, где жили рядом Серега и Сашка. Сейчас он докажет! Будут в другой раз спорить!
Но вдруг Ленька резко остановился, будто со всего разбега ткнулся в забор. По тропинке от перевоза, поднимаясь в гору, навстречу ему шел Гришка Мартынов – коновод воронцовских ребят. Шел спокойно, не торопясь, словно это была его деревня. В тот раз они сколько думали, как проскочить через Воронцово, бежали – дух захватывало, а этот хоть бы что!..
Ленька с ходу решил принимать бой, драться одному, пока не подоспеет подмога. Он уже заложил пальцы в рот, набрал в грудь воздуху, чтобы свистнуть, дать сигнал боевой тревоги, но вовремя остановился. Следом за Гришкой, немного приотстав, поднимался из-за кручи Васек Грачев. Увидев Леньку, он издали улыбнулся, а Гришка только взглянул исподлобья.
– А мы к тебе идем. Едва его уговорил. – Васек кивнул на Мартынова. – Насчет костра надо поговорить. Я думаю, так сделаем… Пойдем присядем.
Васек начал излагать свой план. И по мере того как он говорил, у Леньки все больше пропадала охота возражать против совместного сбора с воронцовскими пионерами. На сборе Ленька должен был рассказать про свою поездку и про Александра Невского. Оказывается, мануйловский киномеханик привез из района кинокартину «Александр Невский». Как раз будет кстати. Обязательно надо ее посмотреть всем ребятам.
А в это время Сашка, Серега и Ягодай собрались к Леньке. Выйдя из-за поворота, они увидели невероятную картину: посреди улицы стоял Ленька и мирно разговаривал с лютым своим врагом – Гришкой Мартыновым.
– Вот те на! – только и сказал Сашка.
– За такое дело по шее бы Леньке надавать, – мрачно высказался Серега.
– Давайте пойдем по улице и будто невзначай встретимся. Посмотрим, что будет, – предложил миролюбивый Сашка.
Все трое неторопливо пошли вдоль улицы. Гришка, заметив их, поднялся с земли и незаметно повел глазами по сторонам: куда в случае чего подаваться. Но Ленька, к их удивлению, ничуть не смутился. Он радостно замахал книжкой и закричал:
– Смотрите! Теперь-то я вам докажу! Здесь все написано! – Он повернулся к Гришке: – Я им говорю – у Александра Невского гроб из серебра – сам видел! А они не верят…
– Когда же вы подружиться успели? Воевать, значит, кончили? – с подковыркой спросил Серега.
– А чего нам делить-то? – ответил Ленька. – Про пионерский сбор говорим… А про кувшин здесь тоже написано. Глядите!
Приятели склонились над книжкой. Васек, договорившись о сборе, ушел, а ребята еще долго сидели, рассматривая картинки. Перелистав все до последней страницы, пошли провожать Гришку. Остановились на пригорке, откуда хорошо была видна воронцовская улица. Гришка, помявшись, вдруг сказал:
– А силки-то мы свои нашли. В одном даже птица была. Дохлая…
– Ну вот! А на нас говорили!
– Вы на нас тоже зря думали – про крючки.
– Точно, зря…
– Ладно, чего теперь вспоминать…
Ребята распрощались с Гришкой и вперегонки побежали назад.
У костра
Несмотря на свою внешнюю робость, Васек оказался настойчивым парнем. В тот же день он зашел к Егору на колхозный двор, рассказал, как идет подготовка к сбору, и убедил секретаря в том, что перед сбором надо обязательно показать ребятам картину «Александр Невский». Егор, хоть и не без труда, уломал механика, и тот согласился «прокрутить кино» для пионеров бесплатно.
На другой день в школу набилось полным-полно детворы. Занавесили окна, расселись – кто на партах, а кто и просто на полу. В классе стало темно, затрещал аппарат. На мерцающем экране появились знакомые псковские пейзажи, древний Новгород, князь Александр Невский со своей дружиной. Затаив дыхание следили ребята за битвой на Чудском озере, с ненавистью глядели на псов-рыцарей. В классе было душно и жарко, а на экране мела пурга, дружинники мерзли, ожидая сигнала атаки.
Восторженными криками, улюлюканьем, свистом встретили ребята бегство псов-рыцарей. Механик Степан даже выключил аппарат и пригрозил, что, если не утихнут, дальше показывать не будет…
Раскрасневшиеся от духоты ребята высыпали после сеанса на улицу, залитую ярким солнечным светом. К перевозу шли вместе – лукинские и воронцовские. Всю дорогу спорили, настоящие ли доспехи были у псов-рыцарей и по правде ли их били оглоблей по головам. Незаметно дошли до деревни.
– Смотрите не опаздывайте, – предупредили воронцовские. – Как гудок загудит, так и выходите.
Гудок извещал о конце работы на фанерном заводе. Завод стоял на Ловати, километрах в восьми, но в тихую погоду на берегу реки Полы его было хорошо слышно.
Как медленно ползло в этот день время! Ягодай то и дело выбегал из избы и прислушивался.
– Может, гудок испортился? – приставал он к брату.
Толька, одетый по-праздничному, в новой рубахе, с красным галстуком, делал вид, что его это не волнует. Но наконец он, не выдержав томительного ожидания, побежал к друзьям.
Нашел он их на берегу речки, где они старательно оттирали песком заскорузлые пятки.
Пришел Васек, тоже в пионерском галстуке. Из школы он принес пионерское знамя.
– Ну, готовы? – спросил он.
– Мы давно готовы, да вот гудок…
И в этот момент издалека донесся густой низкий басок, который постепенно окреп и перешел на высокую ноту. На этой ноте гудок задержался, будто птицей недвижно парил над землей, потом снова опустился до низкого баска и замер так же неожиданно, как и возник.
Все засуетились. Сашка Гуслин, как самый высокий, встал впереди, со знаменем, а Леньке пришлось идти почти в самом конце, вместе с девчатами.
Когда лукинские пионеры пришли со знаменем к месту сбора, из-за кустов вдруг раздалась веселая барабанная дробь. Казалось, невидимый барабан так и выговаривает: «Старый барабанщик, старый барабанщик…» Поднявшись на пригорок, поросший клевером, пионеры увидели, что вместо барабана воронцовские ребята приспособили кусок фанеры. Они повесили его, как качели, на шею барабанщику, и получилось здорово.
Близился вечер. Вытянулись и легли на воду тени деревьев. Даже легонький ветерок, рябивший речку, и тот утих. Ребята набрали сухих веток, и вскоре на берегу Полы загорелся яркий костер. Солнце спустилось к самому лесу.
С каждой минутой, приближающей начало сбора, Ленька все больше робел. Казалось, чего тут: ребята все свои, знакомые, а все же робость холодком проникала куда-то внутрь и забиралась под коленки. Наконец все расселись, и Васек сказал:
– Слово предоставляется Лене Голикову.
– Александр Невский был новгородский князь, – произнес Ленька первую фразу и умолк. Пауза длилась так долго, что кто-то из девчонок прыснул.
– Он жил в Новгороде… – Ленька никак не мог собраться с мыслями.
– Про псов-рыцарей расскажи, – шепотом подсказал ему Сашка.
– Александр Невский защищал родину и разбил псов-рыцарей на льду Чудского озера…
Дальше пошло лучше. Ленька начал рассказывать, как враги напали на нашу землю, как собрал Александр Невский дружину и выступил в поход. Особенно внимательно стали слушать Леньку тогда, когда он начал рассказывать о своей поездке в Ленинград, о том, что видел сам, о серебряной гробнице, стоящей в Эрмитаже.
Когда Ленька рассказывал обо всем этом, к костру подошел дед Арсентий, воронцовский конюх. Шел он половить на зорьке окуньков и завернул к костру.
– Здравствуй, честная компания! – приветливо воскликнул старик, но, заметив, что Ленька что-то говорит, а ребята слушают, торопливо прикрыл ладонью рот и замолчал, внимательно прислушиваясь.
Ленька кончил, и наступило молчание.
– Может, у кого вопросы есть? – громко спросил Васек. Вопросов не было. Васек виновато улыбнулся. Первый раз в жизни проводил он пионерский сбор, и вот на тебе! – затеяли разговор, разожгли костер, а говорить уже не о чем.
Дед Арсентий потянулся к костру за огоньком, взял горевшую с одного конца ветку и, склонив голову набок, чтобы не подпалить бороду, закурил.