Кио ку мицу !

Он многое знал, Сигеру Хондзио, он владел тайнами, которые должен теперь унести с собой в могилу. Сначала он хотел сопротивляться почему на него должен пасть жребий смерти?

Когда Доихара пришел и сказал ему, что все надо принять на себя, чтобы спасти других, так велит клан, Хондзио отмолчался, обещал подумать. Ему нужен был добрый советчик. Кто? Лорд хранитель печати маркиз Кидо?.. Глава Сатбо Хамба - генерал Умедзу - или генерал Тодзио? Нет, они ненадежные советчики! Тогда Хондзио вспомнил про Окава Сюмей - главаря дзайбацу, другого клана - клана промышленников и банкиров, еще более сильного, чем военный. Он пошел к Окава Сюмей, рассчитывая на защиту и поддержку.

Был август, близился даймонджи - праздник смерти, когда души умерших возвращаются на землю и живые вместе с ними гуляют и веселятся три ночи. Веселый даймонджи! Но в те дни упали атомные бомбы, и души умерших в этом году не возвращались, а толпами покидали землю.

Окава Сюмей был жрецом, наставником промышленных кругов Японии. В продолжение многих лет без него не обходился ни один заговор, Ни одно политическое убийство инакомыслящих, мешающих идти по императорскому пути. Идеями и деньгами Окава щедро снабжал клику военных. К нему и пришел бывший адъютант императора.

Окава Сюмей пригласил его в кабинет загородного дома и торопливо захлопнул дверь, как только Хондзио вошел в комнату.

- Теперь нас здесь никто не увидит, сюда никто не придет, бормотал он, загораживая дверь этажеркой с книгами.

Вид некогда могущественного представителя дзайбацу был отвратителен. Хондзио не узнавал единомышленника - когда-то подчеркнуто аккуратного, сдержанного, обладавшего аристократическими манерами. Сейчас он глядел на гостя сквозь линзы своих очков, и бегающие глаза его, увеличенные толстыми стеклами, походили на ползающих коричнево-серых трепангов.

- Хорошо, что ты пришел ко мне, Хондзио-сан, - сказал Окава и величественным жестом указал ему место рядом с собой. - Ты хочешь знать, что тебе делать? Охотно скажу и помогу - ведь скоро я стану зятем императора... Я стал доктором медицинских и технических наук. Я трижды получал Нобелевские премии. Ты не знаешь об этом?.. Ого, теперь я все могу сделать! Слушай меня внимательно...

Хондзио понял, что Окава Сюмей лишился рассудка. Он попытался встать, чтобы уйти. Но Окава положил ему на плечо руку и снисходительно сказал:

- Я ценю твою скромность, Хондзио-сан!.. Но я разрешаю тебе посидеть со мной еще немного. - Он опять заговорил бессвязно и многословно: - Нашего императора я, сделаю папой римским... Да! И я могу ходить по воде, как Христос. Нет ничего легче - надо только заполнить воздухом пустоты нашего тела. Я разговариваю и с Магометом, он подарил мне зеленый тюрбан, я решил объединить все религии вместе... Хакко Итио! Меня зовут на небо, но если я умру, то не смогу заниматься делами. Поэтому, видишь, я привязываю себя веревкой, чтобы не улететь... Мне нужно быть на земле. Я научился убивать людей, только дохну - и готово... Из воздуха могу выделять стрихнин и цианистый калий... Но лучше - атомная бомба! Она родилась в моей голове. У нас есть много урана, и мы будем бросать бомбы, как орехи...

Послушай, послушай меня!.. Теперь я скажу самое главное. За десять дней я написал пятьдесят поэм. Тебе, я вижу, это не интересно. Но вот что важно, ко мне ежедневно приходит госпожа Макартур, супруга американского генерала. Он царь и бог, командует войсками в Японии. Он бежал от нас с Филиппин и вернулся к нам. Мы подружимся с ним, я знаю. Госпожу Макартур я называю - мама. Прошлой ночью я спросил ее, как часто она наслаждается с мужем. Госпожа изругала меня, сказала плохой мальчик, но мы помирились. - Окава бессмысленно захохотал. Пойди, пойди к Макартуру, Хондзио-сан, помирись с ними, они хорошие...

Окава Сюмей1 забормотал что-то совсем невнятное. Бывший адъютант императора осторожно встал, отодвинул от двери этажерку с книгами и выскользнул из кабинета.

1 Окава Сюмей, идеолог японских монополистов, был привлечен к суду Международного военного трибунала в Токио. Его перевели в дом умалишенных. Психиатры сделали заключение: "Окава Сюмей, 1886 года рождения. Страдает психозом в результате сифилитического менингоэнцефалита. Болеет сифилисом тридцать лет. Повышенная возбудимость, мания величия, зрительные галлюцинации, неспособность к логическому мышлению, недержание мочи, плохая память и самосозерцательность. Этот пациент не способен отличать плохое от хорошего.

Внешний вид неряшливый, чрезвычайно велико чувство собственного "я", считает себя величайшим человеком мира. Лицо выражает все его переживания. Говорлив. Пребывает в маниакальном состоянии. В палате разбрасывает пепел, пишет бессвязные письма, отдает величественные распоряжения санитарке, принимая ее за госпожу Макартур..."

В сифилитичном бреду Окава Сюмей раскрылась натура человека, который в продолжение десятилетий выражал интересы японских монополий. Символично, что и в бреду он искал связи с американскими промышленниками и военными кругами. Это стало его маниакальной идеей. Он не отличал хорошего от плохого...

Конечно, Окава сошел с ума, какой он советчик. А Доихара пришел опять и принес самбо - протянул на подносе кинжал в фуросика...

На газоне у входа в здание академии темнело большое пятно от костра, на траве черный пепел, прибитый дождем. Здесь тоже сжигали архивы, чтобы сохранить тайны... Скоро и его сожгут, словно кипу бумаг с надписью: "Кио ку мицу!" - совершенно секретно, при опасности сжечь.

"Кио ку мицу!.."

Распахнутые двери, длинный коридор, ведущий в конференц-зал. Здесь тоже не обратили внимания на старого человека в черной ритуальной одежде. Дверь в конференц-зал была закрыта. На дверных створках висел замок, рядом клочок бумаги с надписью, сделанной небрежной рукой: "Вещевой склад. Посторонним не заходить!"

"Почему английская надпись? - пронеслось в голове пришельца. Почему не написано японской катаканой? Никто не обязан понимать английский язык..." Но человек в ритуальной одежде понял - идти дальше некуда, здесь конец пути. Так пусть же свершится, что предначертано!.. Есть рыбы, которые возвращаются умирать туда, где родились, - в Саргассово море. Для него академия генерального штаба - Саргассово море. Он умрет у порога, через который шагнул в жизнь, в армию, совсем молодым офицером... Пусть свершится, что предначертано!