Братья по оружию

– Или это, – сердечно сказал Айвен, – или он нашел для тебя работу в отделе инвентаризации. Может, тебе придется пересчитывать всех золотых рыбок в фонтане в главном приемном зале.

– Конечно, Айвен.

– Эй, это действительно трудная задача! Они ведь постоянно плавают.

– Откуда тебе это знать? – Майлз замер, его глаза заблестели. – Айвен, он действительно заставлял тебя это делать?

– Пришлось из-за подозрения об утечке информации, – сказал Айвен. – Это долгая история.

– Могу поспорить. – Майлз выбил короткую дробь на столе, и перемахнул через его угол. – Позже, я ушел.

Майлз обнаружил капитана Галени сидящим и с сомнением глядящим на дисплей своего комм-пульта, как будто сообщение было все еще зашифровано.

– Сэр?

– Хм. – Галени откинулся на спинку кресла. – Ну что же, из штаба сектора пришли ваши приказы, лейтенант Форкосиган.

– И?

Губы Галени сжались.

– И они подтверждают ваше временное назначение в мой личный состав. Открыто и официально. Теперь вы получаете ваше лейтенантское жалование от моего департамента, как и в минувшие десять дней. Что касается остальных ваших приказов, они звучат так же, как и указания о Форпатриле, – фактически, сделаны по их образцу, лишь имена изменены. Вам полагается помогать мне по мере необходимости, находиться в распоряжении посла и его супруги для сопровождения, и, насколько позволяет время, пользоваться уникальными земными возможностями для пополнения образования, соответствующими вашему званию имперского офицера и лорда-фора.

– Что? Этого не может быть! Какое еще, к дьяволу, сопровождение? – Звучит как «девочка по вызову».

Легкая улыбка тронула уголок рта Галени.

– В большинстве случаев сопровождающие стоят тут и там в парадной форме на официальных званых вечерах посольства и показывают туземцам, что такое Фор. Удивительно, сколько людей находят аристократов – пусть даже инопланетных аристократов – необычайно восхитительными. – Тон Галени разъяснил, что он находит это восхищение действительно необычным. – Вы будете есть, пить, может быть – танцевать… – в его голосе на секунду мелькнуло сомнение, – и вообще будете изысканно любезны со всеми, кого посол желает, э-э, впечатлить. Иногда вас попросят запоминать и пересказывать разговоры. Форпатрил делает все это очень неплохо, чему я весьма удивлен. Он может рассказать вам обо всем подробнее.

«Мне нет нужды перенимать манеру поведения в обществе от Айвена», подумал Майлз. «И форы – это каста военных, а не аристократов». О чем, черт возьми, думает штаб? Это необычайно глупо даже для них.

Однако, если у них нет на очереди новых заданий для дендарийцев, почему бы не использовать возможность и не придать сыну графа Форкосигана еще немного дипломатического лоска? Никто не сомневался, что ему суждено будет подняться на один из самых высоких уровней Службы, – навряд ли его подвергнут менее разноплановому обучению, чем Айвена. Дело не в содержании приказов, а лишь в недостаточном отстранении от его второй личины – это так… неожиданно.

Однако… пересказывать разговоры. Могло ли это быть началом какой-то особой шпионской работы? Возможно, в дальнейшем, а поясняющие детали пока на пути сюда.

Он даже думать не хотел о возможности того, что штаб решил: наконец пришло время полностью прикрыть секретные операции дендарийцев.

– Ну что же… – нехотя выговорил Майлз, – хорошо…

– Я так рад, – пробормотал Галени, – что ваши приказы пришлись вам по вкусу, лейтенант.

Майлз вспыхнул и крепко сжал губы. Только бы суметь позаботится о дендарийцах, остальное не важно.

– А мои восемнадцать миллионов марок, сэр? – спросил он, постаравшись, чтобы его голос на сей раз оставался смиренным.

Галени пробарабанил пальцами по столу.

– Такого кредитного ордера с этим курьером не прибыло, лейтенант. И никакого упоминания о нем.

– Что?! – взвизгнул Майлз, – Он должен быть! – Он чуть не прыгнул через стол Галени, чтобы самому изучить вид-послание, но остановил себя как раз вовремя. – Я рассчитывал на десять дней, чтобы все…. – Его мозг заполонили непрошенные данные: топливо, плата за орбитальный док, переоснащение, медицинско-хирургическо-стоматологическое обслуживание, истощившееся орудийное снаряжение, зарплата, оборот, ликвидность, резерв… – Черт возьми, мы проливали кровь за Барраяр! Они не могли – это, должно быть, какая-то ошибка!

Галени беспомощно развел руками.

– Несомненно. Но не в моей власти ее исправить.

– Пошлите снова, сэр!

– О, конечно.

– Или даже лучше – позвольте мне полететь в качестве курьера. Если я лично поговорю со штабом…

– Хм. – Галени потер губы. – Заманчивое предложение… нет, лучше не надо. Ваши приказы, по крайней мере, были ясны. Ваши дендарийцы просто должны подождать следующего курьера. Если все так, как вы сказали , – ударение, которое он сделал, не ускользнуло от Майлза, – то я уверен, что все уладится своим чередом.

Майлз выждал бесконечно долгую секунду, но Галени больше ничего не предлагал.

– Да, сэр. – Он отдал честь и развернулся. Десять дней… еще десять дней… по крайней мере десять дней. Еще десять дней они могут прождать. Но он надеялся, что к тому времени кислород вернется к коллективному мозгу штаба.

Самой высокой по рангу гостьей на послеобеденном приеме была посол Тау Кита. Это была стройная женщина неопределенного возраста, c лицом прекрасной лепки и проницательным взглядом. Майлз подозревал, что разговор с ней был бы весьма познавателен – политичный, утонченный и блистательный. Увы, посол Барраяра монополизировал ее. Майлз сомневался, что ему представится возможность поговорить с ней.

Положение матроны, за которой приставили ухаживать Майлза, определялось рангом ее мужа, лорда-мэра Лондона, которого в данный момент занимала жена посла. Супруга мэра, по-видимому, была способна болтать до бесконечности, в основном о нарядах остальных гостей. Проходящий слуга с военной выправкой (все слуги в посольстве принадлежали к департаменту Галени) поднес Майлзу на золотом подносе бокал для вина с соломенного цвета жидкостью, который Майлз с живостью принял. Да, два или три таких стакана, и он, с его повышенной чувствительностью к алкоголю, отупеет достаточно, чтобы выдержать даже это. Не от именно таких ли напряженных светских сцен он, несмотря на свои физические недостатки, с таким трудом прорвался на имперскую службу? Конечно, больше трех стаканов – и он заснет, растянувшись на инкрустированном полу, с глупой улыбкой на лице, а проснется по уши в неприятностях.