Танец отражений

Торн поставил свою чашку, склонился над комм-пультом и с интересом всмотрелся в изображение. Затем взял пульт дистанционного управления и принялся это изображение поворачивать, сжимая его, растягивая и разглядывая разные срезы. — Значит, мы хотим начать с того, что захватим отсек для катеров?

— Нет. Клоны содержатся все вместе вон там, с западной стороны, там нечто вроде зоны общежития. Полагаю, если мы приземлимся вон там на спортплощадке, то окажемся чертовски близко к их жилому корпусу. Естественно, меня не особо заботит, что там десантный катер порушит при посадке.

— Естественно. — Краткая усмешка промелькнула на лице капитана. — Как рассчитаем время?

— Я хочу устроить ночную вылазку. Не столько ради прикрытия — ведь у нас нет способа посадить боевой десантный катер незамеченным, — сколько потому, что это единственное время, когда все клоны собраны вместе на небольшой площади. Днем они все расходятся по игровым комнатам, спортплощадкам, бассейну и так далее.

— И по учебным классам?

— Нет, не совсем. Их не учат ничему сверх минимума, необходимого для жизни в обществе. Если клон умеет считать до двадцати и разбирать буквы, так больше им ничего и не надо. Мозги на выброс. — Вот еще почему он понял, что отличается от остальных. Самый настоящий учитель преподавал ему основы того, в чем он затем разбирался по многочисленным обучающим программам. Он тратил целые дни, добиваясь снисходительной похвалы от компьютеров. Они — не то, что его комаррские учителя впоследствии, — могли бесконечно повторять одно и то же и никогда не наказывали его, не сыпали проклятьями, не впадали в бешенство, не били его и не заставляли заниматься физическими упражнениями до тех пор, пока его не рвало или он не терял сознание… — Но несмотря на все это, клоны подбирают удивительно много информации. В основном — из своих головидео-игр. Это умненькие детишки. Их прародители чертовски редко бывают тупы — а как же иначе они накопили бы достаточное состояние, чтобы заплатить за такого рода продление жизни? Они, может, и безжалостны, но никак не глупы.

Торн прищурил глаза, словно разбирал изображение на части, удаляя один слой за другим и изучая макет. — Итак, дюжина дендарийских десантников в полном вооружении будит посреди ночи пятьдесят-шестьдесят крепко спящих ребятишек… они знают, что мы появимся?

— Нет. Кстати, удостоверьтесь, что солдаты понимают: клоны выглядят не совсем детьми. Мы забираем их на последний год развития. Большинству из них десять или одиннадцать лет, но из-за ускоренного роста они обладают телами подростков лет семнадцати-восемнадцати.

— Неуклюжие?

— Вовсе нет. Они находятся в превосходном физическом состоянии. Чертовски здоровые. Именно по этой причине их не держат в баках до самого момента трансплантации.

— А они… знают? Знают, что с ними должно случиться? — спросил Торн, задумчиво нахмурив лоб.

— Нет, этого им не говорят. Они слышат лишь самую разнообразную ложь. Что они находятся в особой школе по соображениям безопасности, ради их спасения от некой странной угрозы. Что они — всяческие принцы и принцессы, наследники богачей, отпрыски военных. И что скоро в один прекрасный день их родители — или тетушки, или послы их страны — приедут забрать их навстречу ослепительному будущему… И вот, разумеется, наконец появляется кто-то улыбающийся, подзывает к себе от их товарищей по играм, и говорит, что сегодня настал тот самый день, и тогда они бегут… — он сделал паузу, сглотнув, — … хватают свои вещи, хвастаются перед друзьями…

Торн, сам того не замечая, принялся постукивать дистанционным пультом по ладони. Вид у него был бледный. — Представляю…

— И уходят рука об руку со своими убийцами, со всем пылом…

— Прекрати-ка расписывать этот сценарий, если не хочешь заставить меня расстаться с завтраком.

— А ты ведь не первый год в курсе, что такое происходит, — съязвил он. — Отчего такая щепетильность именно сейчас? — Он сглотнул горечь. Нейсмит. Он должен быть Нейсмитом.

Торн метнул на него пронзительный взгляд. — Как ты припоминаешь, в прошлый раз это я был готов поджарить их с орбиты. А ты не позволил.

«Что это за прошлый раз?» Это было не в последние три года. Черт, нужно было просмотреть журналы за более ранний период. И он неопределенно пожал плечами.

— Значит, — заметил Торн, — эти… большие детишки дружно решат, что мы — враги их родителей, которые хотят их похитить перед самым возвращением домой? Тогда я предвижу проблемы.

Он стиснул правый кулак, потом разжал пальцы. — Может, и нет. У детей… есть своя собственная культура. Которая передается среди них их года в год. Слухи. Рассказы-страшилки. Сомнения. Говорю тебе, они не глупы. Взрослые-воспитатели стараются искоренить эти рассказы, обернуть их в шутку, перемешать с явной ложью. — И все равно, его они не одурачили. Но он прожил в интернате дольше, чем средний ребенок. У него было время видеть, как появляются и уходят большинство клонов, как повторяются истории, дублируются вымышленные биографии. Время накопить наблюдения за крошечными ошибками и проколами воспитателей. — Если все так… — он чуть было не сказал «если все так же, как было в мое время», но удержался. — Я должен суметь уговорить их. Оставь эту часть на меня.

— С радостью. — Торн подтащил вращающийся стул, закрепил его в зажимах вплотную к его креслу, уселся и быстро ввел свои комментарии насчет тылового обеспечения, направления атаки, дублирования и расстановки людей, проследив пальцем планируемый путь сквозь здания. — Две спальных зоны? — с любопытством уточнил гермафродит. Ногти у Торна были коротко пострижены и не покрыты лаком.

— Да. Мальчиков держат отдельно от девочек, и следят за этим весьма тщательно. Заказчики-женщины — как правило, женщины — хотят, чтобы у тела, в котором они очнутся, была нетронута девственность.

— Понятно. Итак. Мы каким-то чудом выводим всех этих детей, прежде чем прибывают бхарапутряне в полном составе…

— Да, скорость — это главное.

— Как обычно. Но возникни любая небольшая заминка или препятствие, и бхарапутряне будут вокруг нас повсюду. Это не то что с марилакцами на Дагуле IV; этих детишек не натаскивали неделями на процедуру посадки в катер. И что тогда?

— Как только клоны погрузятся в катер, они по сути станут нашими заложниками. С ними на борту мы будем в безопасности от огня на поражение. Люди Бхарапутры не станут рисковать своими инвестициями, пока у них есть шанс вернуть себе хотя бы часть их.

— Но стоит им решить, что шансов больше не осталось, и они устроят нам самую решительную расплату — чтобы потом другим неповадно было.

— Верно. Мы должны затуманить их разум сомнениями.

— Тогда их следующим шагом — если мы поднимем катер в воздух — будет попытка разнести на куски находящийся на орбите «Ариэль», прежде чем мы до него доберемся, и таким образом пресечь наше бегство.

— Скорость! — упрямо повторил он.

— Непредвиденные обстоятельства, дорогой мой Майлз. Приди же в себя. Обычно мне не приходится по утрам заставлять твои мозги работать. Может, хочешь еще чаю? Нет? Я предлагаю: если нам придется опасным образом задержаться внизу, пусть «Ариэль» найдет прибежище на Станции Фелл, и мы встретимся там.

— На Станции Фелл? На орбитальной станции? — Он замялся. — Зачем?

— Барон Фелл по-прежнему в состоянии вендетты с Бхарапутрой и Риовалем, верно ведь?

Политические междоусобицы джексонианских Домов; а он не настолько в курсе этих дел, насколько стоило бы. Он даже не думал о том, чтобы искать союзника среди прочих Домов. Все они — преступники, все — злодеи, которые терпят друг друга или друг другу вредят в попытках изменить баланс власти. И снова это упоминание о Риовале. Почему? Он отделался еще одним безмолвным движением плеч. — Оказаться зажатыми в угол, быть пойманными в ловушке на Станции Фелл, пока Бхарапутра будет бороться за контроль над скачковыми станциями, — это не упрочит нашего положения. Никому из джексонианцев нельзя доверять. Убраться восвояси и уйти в скачок как можно быстрее — это по-прежнему остается самой безопасной стратегией.