Память

Нет. Иллиану он лгать не может. Даже в записи.

«А я не собираюсь лгать. Я просто слегка редактирую рапорт, делая его покороче.»

Это не сработает. Он непременно пропустит какую-нибудь крошечную подтверждающую подробность в одном из прочих файлов, а аналитики Иллиана за нее ухватятся. И тогда у него станет вдесятеро больше неприятностей.

Не то чтобы в других разделах было много отсылок к этому короткому эпизоду. Будет несложно пробежаться по всему рапорту.

«Это скверная мысль».

И все же… это было бы интересным опытом. Возможно, в один прекрасный день – боже упаси! – ему придется самому читать полевые рапорты. Было бы поучительно проверить, как много фальшивок можно туда впихнуть. Любопытства ради, Майлз записал полный рапорт, снял с него копию и принялся играть с ней. Какой минимум исправлений и вычеркиваний понадобится, чтобы подчистить промах полевого агента?

На это ушло всего минут двадцать.

Майлз уставился на готовый труд. Поистине высокое искусство. Желудок отозвался легкой тошнотой. «За такое меня могут выгнать со службы.»

«Только если поймают». Вся его жизнь строилась словно именно по этому принципу; он сбежал от убийц, врачей, устава Службы, от ограничений, налагаемых форским титулом… Он сбежал от самой смерти, а это кое-что доказывает. «И от тебя, Иллиан, я тоже сбегу….»

Он поразмыслил о нынешней дислокации независимых наблюдателей Иллиана на дендарийском флоте. Одного он откомандировал обратно к основным силам флота, второй служил офицером связи на «Ариэле». Их не было ни на борту «Перегрина», ни вне его, в десантных отрядах. Никто не сможет опровергнуть его слов.

«Кажется, мне над эти стоит какое-то время подумать.» Он пометил подтасованную версию грифом «совершенно секретно» и зарегистрировал ее наряду с оригиналом. И потянулся, чтобы ослабить ноющую боль в спине. Неизбежное следствие работы за столом.

Звякнула дверь каюты. – Да?

– Это Баз и Елена, – донесся из интеркома женский голос.

Майлз убрал все с комм-пульта, снова натянул форменную куртку и и командой «Войдите» разблокировал дверной замок. Развернувшись на вращающемся кресле, слегка улыбаясь, он наблюдал за вошедшими.

Баз – это был дендарийский коммодор Баз Джезек, главный инженер флота и номинальный заместитель Майлза. Елена – капитан Елена Ботари-Джезек, жена База и нынешний командующий «Перегрином». Оба были из числа немногих барраярцев, служащих в Дендарийском флоте. И оба были полностью осведомлены о его двойной личности – адмирала Нейсмита, бетанского наемника, который немного не в ладах с законом, и лейтенанта лорда Майлза Форкосигана, исполненного долга тайного оперативника барраярской СБ, – поскольку оба знали его еще до создания флота. Долговязый, лысеющий Баз стоял у самых его истоков, будучи еще дезертиром в бегах, которого Майлз подобрал и (как он тайно считал) возродил. Елена… совсем другое дело.

Она была дочерью барраярца-телохранителя Майлза, выросшей в доме графа Форкосигана, и практически его, Майлза, сводной сестрой. На родине, на помешанном на армии Барраяре, она страстно желала быть солдатом, но барраярская военная служба была недоступна женщинам. Майлз нашел способ дать ей желаемое. Теперь она выглядела совершенно как солдат: стройная, столь же высокая, как муж, одетая в свежую, хрустящую серую дендарийскую форму. Темные, стриженые волосы с выбивавшимися из-за ушей прядями обрамляли бледные черты орлиного лица и настороженные темные глаза.

Насколько по-иному сложились бы их жизни, ответь она «да» на страстное, застенчивое предложение Майлза выйти за него замуж, сделанное когда обоим было по восемнадцать? Где бы они сейчас оказались? Вели бы в столице комфортабельную жизнь форов-аристократов? Были бы они счастливы? Или все больше наскучивали бы друг другу, жалея об утраченных возможностях? Нет, тогда они даже не знали бы, что именно за возможности потеряли. Может, были бы дети… Майлз оборвал эти мысли. Пустое занятие.

И все же, погребенное в самой глубине майлзова сердца, что-то по-прежнему ждало… Елена казалась вполне счастливой тем, какого мужа она себе выбрала. Но жизнь наемника – как он только что убедился – это несомненный риск. Противник чуть сместит прицел – и это может обратить Елену в скорбящую вдову, жаждущую утешения… не считая того, что Елена видела больше сражений, чем Баз. Так что этот гнусный замысел, который Майлз тайно вынашивал в мозгу в ночные часы, имел серьезный изъян. Ну, мысли свои обуздать нельзя. А вот язык – можно, чтобы не открыть рот и не сморозить что-нибудь действительно глупое. – Привет, ребята. Берите стулья, садитесь. Что я могу для вас сделать? – радостно произнес Майлз.

Елена улыбнулась в ответ, и оба офицера расположились на вращающихся креслах по другую сторону комм-пульта. В том, как они сели, было что-то непривычно официальное. Баз открытой ладонью сделал жест Елене, уступая первое слово ей, – верный знак того, что последует какая-то хитрость. Майлз напрягся, подобравшись.

Начала она с банальности. – Теперь ты хорошо себя чувствуешь, Майлз?

– О, все нормально.

– Отлично. – Она сделала глубокий вдох: – Милорд…

Вот еще один признак чего-то необычного: Елена обращается к нему в терминах их барраярских отношений «сеньор-вассал».

– …мы хотим подать в отставку. – К замешательству Майлза, улыбка ее сделалась еще шире, будто она только что сказала что-то крайне ему приятное.

А Майлз чуть со стула не упал. – Что? Почему?

Елена посмотрела на База, и тот перехватил нить разговора. – Я получил предложение работы. В инженерной должности на орбитальной верфи Эскобара. Собираются платить достаточно, чтобы мы оба могли уйти в отставку.

– Я… я и понятия не имел, что вас не устраивает уровень оплаты. Если дело в деньгах, можно что-нибудь устроить.

– Дело не в деньгах, – ответил Баз.

Этого-то он и боялся. Нет, было бы слишком просто…

– Мы хотим выйти в отставку и завести детей, – договорила Елена.

Что же такого было в этом простом, разумном заявлении, отчего на Майлза накатило воспоминание: вот выпущенная снайпером иглограната разрывается у него в груди, разметав клочья по всему полу? – Гм…