До свидания, мальчики !

Мы медленно шли, останавливались. Я с Игорем впереди, Сашка сзади.

- Эту ловушку вы нашли сами?

- Нет, в сборнике Разина "Дебюты и ловушки".

- Вот как! Мир тесен, - сказал Игорь и засмеялся. - Раз так, подойдем к моей жене, я вам что-то подарю.

На махровом полотенце, под голубым зонтиком, лежала женщина и читала. Игорь подвел нас к ней.

- Как ты долго! - сказала она. - Нам, наверно, пора идти.

- Скоро пойдем. Познакомься, Зоя, хорошие ребята.

Я пожал ее руку, очень слабую, с длинными и удивительно гибкими пальцами. Меня поразило выражение страдания в ее больших серых глазах. Знакомясь с нами, она положила на полотенце книгу, и я прочел: И.Бабель. "Рассказы".

- Об чем думает такой папаша? Он думает об своих конях, об дать кому-нибудь по морде и об рюмке водки, - сказал Сашка. Он намекал, что довольно основательно знает писателя, книгу которого читала женщина. Зоя улыбнулась, но выражение ее глаз осталось прежним.

- Чудесный писатель, - сказала Зоя. - Когда читаешь его, собственное горе кажется не таким большим. Помните рассказ "История моей голубятни"?

- Спрашиваете! А "Гюи де Мопассан"! Помните - а я смотрел на жизнь, как на луг в мае, по которому гуляли женщины и кони?.. Это же с ума сойти.

Игорь повернулся и протянул мне книгу. Это были "Дебюты и ловушки" И.Разина. Я посмотрел на Игоря, потом снова на книгу и покраснел. Я открыл обложку. Наискось на титульном листе было написано:

"Володя! Ты прав: шахматы - не карты. Если ты об этом всегда будешь помнить, из тебя может выйти хороший шахматист.

Преподаватель математики Ленинградского университета, по совместительству шахматист-неудачник И.Разин"

Я читал надпись, а Игорь говорил:

- Случайно захватил экземпляр. Думал подновить его на досуге для нового издания. Так что извини меня за пометки.

Хороший шахматист из меня не получился. Но и вы, Игорь, не были крупной фигурой на шахматном поле. Но это неважно. Вы оказались настоящим человеком. А в то время, когда мы встретились с вами в Ленинграде, не так-то легко было оставаться настоящим человеком.

Подошел Витька.

- Где вы пропали? Пойдем есть мороженое? Инка спрашивает, - Витька смотрел то на нас, то на Игоря, не понимая, в каких мы с ним отношениях.

- Игорь... - Я не сразу решился назвать его по имени. - Пойдемте с нами, и Зоя пусть идет. Мы вас познакомим со всей нашей компанией. У нас яхта. Можем сходить на острова.

- Спасибо, Володя, наш сынишка в санатории. Есть такая неприятная штука - костный туберкулез. Как-нибудь в другой раз. Мы каждое утро бываем на пляже.

- Мы придем к вам завтра.

- До свидания, ребята.

Когда мы отошли, я оглянулся. Игорь, присев, помогал Зое собирать пляжные пожитки. Сашка выхватил у меня книгу и читал надпись. Витька заглядывал через его плечо.

- Я тебе скажу: такому проиграть вовсе не стыдно.

- Ты проиграл? - спросил Витька.

- Кто проиграл? Он? А это видишь? - Сашка достал из кармана скомканные бумажки. - Дай бог каждый день так проигрывать. Даже хорошо, что ты проиграл одну партию, а то с тобой завтра будут бояться играть.

- Я не буду играть ни завтра, ни послезавтра. Вообще не буду больше играть на деньги.

- Что ты на меня кричишь? Я тебя заставлял играть? Я? Ты думаешь, мне очень приятно бегать по пляжу и искать для тебя партнеров. А вынимать из них деньги приятно?

Кричал не я, а Сашка. Наверное, ему тоже осточертело наше игорное предприятие. Но он мужественно нес свой крест во имя материального блага всех. А мне казалось, что ему доставляет удовольствие выколачивать деньги из моих партнеров.

Когда мы подошли к девочкам, Сашка дал Инке книгу, предварительно открыв обложку и высыпав на нее деньги.

- Передай этому пижону: игорный дом "Белов и Кь" - ликвидирован.

Все это приняли как очередную Сашкину шутку. Девочки сидели одетые в тени навеса. Инка сбросила деньги к себе на колени и читала надпись. Катя и Женя придвинулись к ней и тоже читали.

- Володя, где этот Разин? Я хочу на него посмотреть. Ну, покажи, где он? - сказала Инка.

- Инке сегодня везет на знаменитости, - сказала Женя.

- Правда-правда. Я познакомилась с Джоном Данкером. Не веришь? Спроси их.

Я верил и даже очень охотно. Я легко представил, как Инка знакомилась с королем гавайской гитары, а Витька на все это смотрел и так же, как сейчас, глупо ухмылялся от удовольствия. Ничего не скажешь: хороший товарищ! А я и Сашка в это время в поте лица добывали деньги. Витька перехватил мой взгляд, и улыбки как не бывало на его лице.

- Нашла чем хвастаться, - сказал он. - У него таких знакомых, как ты, полный пляж. - У Витьки хоть совесть заговорила. А Катя и Женя смотрели на меня и смеялись.

Я сел на песок и стал раздеваться.

- А мороженое? - спросила Инка.

- Идите сами, деньги же у тебя.

Сашка тоже раздевался. Я слышал, как он сказал Кате:

- Можешь не смотреть на меня жалкими глазами: с тобой потом поговорю.

Я вошел в воду одновременно с Сашкой, но на расстоянии от него. На Инку я ни разу не оглянулся.

- Будем ждать вас у выхода! - крикнул Витька.

До первого сая - так называлась отмель, намытая морем шагах в сорока от берега, - я шел по грудь в воде, обходя купающихся. За первым саем людей было меньше, и я поплыл. Я проплыл над вторым саем - на эту отмель редко заплывали приезжие - и оглянулся: Сашки не было, и я поплыл один. Вода была теплой, и солнце жгло плечи, и перед собой я видел только воду и такое же белесое небо над ней. Я нырнул с открытыми глазами. Далеко внизу смыкалась зыбкая мгла. С каждым толчком рук и ног я уходил от тепла и света навстречу глубинному холоду. Не знаю, сколько метров воды давило на меня сверху, но руками я чувствовал упругую силу глубины. Она выталкивала меня, а я короткими и частыми толчками пытался ее преодолеть. В легких могло не хватить воздуха, чтобы вернуться на поверхность. Я подумал об этом совершенно спокойно. Я испугался, когда меня повернуло, и я увидел далеко над собой рассеянный свет. Меня стремительно несло навстречу ему. Но мне казалось, что поднимаюсь я медленно, так медленно, что лопнет сердце прежде, чем я достигну поверхности.

Я вылетел по грудь из воды, глотая открытым ртом воздух, и тут же снова стал погружаться. Тогда я лег на спину, и меня чуть покачивала незаметная для глаза волна, и горячее солнце согревало озябшее тело.