Страница 113 из 133
- Хорошо! Значит, будешь у нас заготовителем. Проблема мяса, так сказать, полностью разрешена! - Видимо, от избытка благодарного чувства за помощь в решении этой проблемы Пятышев ласково потряс Шошина за плечи. - А теперь, дружище, организуй доставку! Бери людей, сколько надо, и живо туда! Чтобы на обед было мясо. Жду начальство. Ты как думаешь ее доставить?
- Очень просто. Разрубим на части - и в мешки.
- Верно! Давай, брат, двигай!
Выйдя от Пятышева из боковушки в просторную кухню, полную партизан, Шошин скосил правый глаз в сторону Васи Сойкина.
- Видал, как рад? А ты... За мясом-то пойдешь?
- Народу много, набирай!
- Как хочешь, дело твое.
Охотников идти за мясом нашлось много. Раздавая своим помощникам мешки и топоры, Шошин вдруг увидел у печи молодого парня в черном бобриковом пиджаке - полицая Усачева, прибывшего из-под Смоленска и в один день вместе с ним поступившего на службу в полицию. "Зачем же он здесь?" встревожился Шошин и вдруг закричал на обступивших его партизан:
- Что вы лезете? Что вы на горло наступаете? Кого надо, того и возьму!
Партизаны расступились, и тогда перед Шошиным в покорной позе предстал полицай Усачев; его правая бровь легонько дрогнула.
- А ты куда? - крикнул на него Шошин.
- Возьмите и меня, - скромно попросил Усачев.
- Обожди-ка... - Шошин оторвался от мешков. - Что-то я тебя, брат, впервой вижу. Ты, что же, новичок? Когда же прибыл?
- Вчера вечером.
- Ага, вечером... - Словно убедившись, что стаж прибывшего новичка в избушке вполне достаточен, Шошин охотно принял его под свое начало. Хорошо, получай мешок!
Разрубали лосиху в два топора.
Набивая мешки кусками мяса, Шошин отправлял с ними партизан одного за другим. При этом кричал:
- Что тут стоять? Нагрузился и шагай!
Как бы случайно оставив при себе последним Усачева, Шошин прокричал партизанам, уходившим цепочкой через гарь:
- Шагайте, шагайте! Мы все остальное заберем!
Покуривая, Шошин терпеливо ждал, пока партизаны, разбрасывая подлесок, пересекали гарь. Усачев подбирал и складывал в мешок вывалянные в снегу куски мяса.
Солнце проходило низко над лесом, - наступали самые короткие дни зимы. В лесной тишине мороз был полным и жестоким властелином: коченели руки, ноги, остро покалывало в ноздрях, вздымало жгучим воздухом грудь.
- Жжет, а? - похлопав рукавицами, спросил Шошин.
- Говори! - негромко приказал Усачев, не отрываясь от работы. Быстро! И надо догонять.
- От него? - спросил Шошин, намекая на Лозневого.
- Не теряй времени! Я ненадолго. Я завтра должен уйти обратно, сказал Усачев. - Ты поглядываешь по сторонам? Смотри и говори. Лозневой этот злой сейчас, как дьявол! Мне приказал взять у тебя все сведения и скрыться отсюда. Я должен быть у него завтра.
- А что говорить-то?
- Как что? Все сведения, какие нужно. Где у них главная база? Кто командир? Какие налеты задумали?
- Эх вы, чудаки-люди! - вздохнул Шошин. - Думаешь, легко все это узнать? Нет, сердешный мой, они не развешивают зря губы. Ты собирай, собирай, знай свое дело. Я вот неделю прожил здесь, а что узнал? Ничего! Где база, и то не знаю. Вот они какие!
- Они умные, а ты дурак, - сказал Усачев. - Вернешься в Болотное тебе надают по шее, так и знай! Может, ты продался им? Очень уж ты лебезишь перед ними!
- Вот теперь и ты дурак, - без злобы заметил Шошин. - Давай сюда мешок. А ну, помоги вскинуть. Не забудь топор. Пошли!
Кряхтя, Усачев потащился следом.
- Смотри, Шошин, за невыполнение приказа...
- Ты меня не пугай! Я лучше вас знаю свое дело. - Изредка оборачиваясь, Шошин бросал назад по одной фразе. - Так и скажи ему: знаю свое дело! Задумали учить ученого! Об избушке передай все, что сам видел. Остальное все разузнаю на днях. Как разузнаю - немедленно прибуду.
- Сообщишь, а не прибудешь...
Шошин остановился.
- Как так? Мне приказ был вернуться.
- А теперь есть другой приказ! - Усачев оглянулся, поудобнее устроил мешок на плече. - Приказ такой: собрать все сведения, передать через полицая в Горбушке, а самому оставаться в отряде. До особых указаний.
Шошин шумно и обидчиво вздохнул.
- Выходит, на смерть обрекли?
Не слушая Усачева, он тяжело побрел дальше, покачиваясь под мешком, часто сбиваясь с проложенной партизанами тропы.
Пока Шошин и его помощники ходили за мясом, с главной базы в лесную избушку Прибыла большая группа партизан во главе с Бояркиным. Все в избушке догадались: ночью будут проводиться широкие боевые операции.
Подходя к избушке, Шошин увидел на крыльце Пятышева, а около него знакомых и незнакомых партизан. "Меня ждут, - подумалось Шошину. - Теперь мои дела пойдут!" У крыльца Шошин с облегчением и в самом приятном настроении бросил наземь мешок; отдуваясь, устало сказал:
- Фу, едва донес! Думал, немного осталось, а как стал сгребать - о батюшки! - Обернулся к Усачеву: - Бросай здесь. Сейчас уберем.
Незнакомый худощавый человек в белом мерлушковом треухе и в беленом военном полушубке с пистолетом на поясе - это был Степан Бояркин, - кивнув на Шошина, спросил кратко:
- Этот?
- Он... - уныло ответил Пятышев.
Шошину показалось, что кто-то холодной ладонью коснулся его горячей спины.
Бояркин спустился с крыльца.
- А ну, охотничек, отвечай: кто же это тебе разрешил стрелять лосей? Кто тебе разрешил нарушать государственные законы?
Шошин мгновенно догадался, что с ним разговаривает сам командир партизанского отряда. В эти секунды он испытал такие ощущения, какие испытывал только во сне, когда, бывало, падал в пропасти.
- Какие законы? - в замешательстве переспросил Шошин, хотя и отчетливо понял вопрос Бояркина. - Это насчет лосей? - И он оторопело развел руками. - Господи, да какие же теперь законы? Тут война, а тут законы...
- А по-твоему, раз война, раз наши места временно захватили немцы, то и кончились советские государственные законы? - Худощавое, серое от недуга лицо Бояркина стало суровым. - Нет, охотничек, наше государство как стояло, так и стоит, и никто не отменял и не будет отменять его законы! Так рассуждать, как ты, может только тот, кто не верит в нашу победу, не заботится о нашем будущем. Мы как были, так и будем хозяевами всех наших богатств - и на земле и в воде. И мы должны по-хозяйски беречь их для нашей будущей жизни. Понял? Ничего, подумаешь на досуге - поймешь!
Бояркин взглянул на унылого Пятышева.
- Этого охотничка - на десять суток под арест. Под строгий! Мяса не давать. Пусть на досуге подумает о законах Советского государства!
У Шошина упали руки...
II
Это был первый случай, когда Марийка пошла на боевое дело.
Всю неделю после прибытия десанта она с упоением изучала оружие. Она без конца разбирала и собирала винтовку, автомат и пистолет и вместе с другими, не знавшими стрелкового дела, ежедневно училась стрелять по мишеням. (Гранат она почему-то боялась, и, как ни пыталась побороть свой страх к "карманной артиллерии", ничего не вышло.) Учиться пришлось немного, но все же Марийка могла уже обращаться с оружием и вести из него огонь. Ей выдали автомат.
Илья Крылатов отговаривал Марийку от участия в боевых делах отряда только потому, что боялся за нее: война есть война. Но когда понял, что она непреклонна в своем решении, немедленно постарался стать самым полезным для нее человеком. Он надеялся, что своим вниманием к ее учебе сможет завоевать немалое расположение к себе Марийки - расположение, которого только и не хватало ему в теперешней жизни. Каждую свободную минуту он старался побыть около Марийки. Он сторожил каждое ее желание.
Увлекшись учебой. Марийка не замечала, что Крылатов пользуется случаем и старается примелькаться с ее глазах. Марийке приятно было, что сам начальник штаба помогает ей в занятиях, и она быстро привыкла к тому, что он очень часто бывает около нее. Илья Крылатов всегда был добрым, внимательным, заботливым, любезным, как никто в отряде. Марийка не могла быть неблагодарной и поэтому относилась к Илье Крылатову с той сердечностью, какой немало было в ее натуре.