Страница 5 из 32
Госпожа Корнамонтис. Вот типично чихская точка зрения! Пробуждается нация, а он болтает о масле.
Солдат Иберина. Все дело в том, что чих одержим низменным материализмом. Он ищет выгоды только Для себя и потому отрекается от своей отчизны, где ему вообще не место. Чих не ведает ни отца, ни матери. Может быть, это оттого, что у него нет чувства юмора. Вы это только что видели. С другой стороны, будучи подвержен патологическому сластолюбию, чих ни в чем не знает удержу. Обуздывает его только скупость, все тот же чихский материализм, - сами понимаете.
Торговец Пальмоса (кричит человеку, бреющемуся у окна второго этажа, домовладельцу Кальямасси). Конец материализму! Господин Кальямасси, надеюсь, вам ясно, что теперь ни о какой плате за помещение не может быть и речи?
Солдат Иберина. Правильно!
Домовладелец Кальямасси. Напротив, дорогой мой! Плата за торговые помещения будет взыскиваться в судебном порядке. Вы слышите мерную поступь батальонов? Это боевые отряды Иберинова союза. Они идут карать восставших арендаторов, не желающих вносить аренду! Подумайте об этом, господин Пальмоса, - вы, не желающий вносить плату за помещение.
Солдат Иберина. Верно.
Торговец Пальмоса. Вы, должно быть, забыли, господин Кальямасси, что в их рядах марширует мой сын! (Толстой женщине.) Сегодня утром я сказал ему, когда он прощался со мной, отправляясь в поход на юг: "Сын мой, принеси мне трофей - знамя Серпа, и я разрешу тебе курить!" Говорят, банкиры примут на себя всю задолженность разоренных ремесленников и лавочников и откроют новые кредиты - в первую голову прогорающим предприятиям.
Солдат Иберина. Да здравствует Иберин!
Толстая женщина (своей домовладелице, госпоже Корнамонтис). Вы слышали? Теперь, должно быть, снизят плату за помещение.
Солдат Иберина. Да, так оно и есть.
Госпожа Корнамонтис. Нет, дорогая моя, я слышала, что ее повысят.
Солдат Иберина. И это верно.
Толстая женщина. Этого не может быть. Разве что для чихов! От меня вы, во всяком случае, ее так скоро не дождетесь.
Госпожа Корнамонтис. Очень скоро, госпожа Томасо, очень скоро! И повышенной! (Солдату Иберина.) Это простонародье понятия не имеет о политике.
Толстая женщина. Еще больше платить за помещение?
Солдат Иберина (прерывая ее). На сегодня, говорят, назначены массовые преследования чихов. (Читает вслух газету.) "Иберин говорит совершенно определенно, что единственная наша цель - изничтожение остроголовых, где бы они ни гнездились!"
Топот проходящих в глубине отрядов усиливается. Слышно пение.
Смирно! Хорал Иберина! Все подхватывают! Стихийно!
Все поют, солдат Иберина дирижирует.
ГИМН ПРОБУЖДАЮЩЕГОСЯ ЯХУ {*}
{* Перевод С. Кирсанова.}
1
Все Иберина молите квартирную плату
понизить!
И заодно
Пусть он позволит ее
Домовладельцам - повысить!
2
Пусть понижением цен убавит он в городе голод!
И заодно
Цены поднять на зерно
Пусть он крестьянам позволит!
3
Пусть он мелких торговцев на ноги снова поставит!
И заодно,
Вспомнив про нищее дно,
Универмаги оставит.
4
Фюрера славьте, что сел нам на шею и спину!
Видим мы топь,
Ждем, отупелые, чтоб
Фюрер повел нас в трясину!
Госпожа Корнамонтис (солдату Иберина). Пойдем поглядим на наших доблестных воинов, которые уничтожат это отродье вместе с их Серпом! (Уходит с солдатом Иберина.)
Толстая женщина и торговец Пальмоса.
Я же не могу оставить лавку, а если придет покупатель?
Возвращаются каждый в свою лавку.
Нанна (выходит из кофейни госпожи Корнамонтис с письмом в руках). Только что по улице прошел господин де Гусман. Он совершает свою предобеденную прогулку и вскоре пройдет обратно. Я должна с ним поговорить. Мать пишет, что отец сбился с пути из-за того, что ему нечем платить аренду. Он вступил в союз Серпа, призывающий к крестьянскому восстанию. Лучше уж я попрошу господина де Гусмана, чтобы он не взыскивал с отца аренду! Может быть, я ему не совсем еще безразлична и он исполнит мою просьбу. Вот уже почти три года прошло с тех пор, как я была с ним близка. Он был моим первым любовником. Собственно говоря, только благодаря ему я, дочь простого арендатора, очутилась в солидном заведении госпожи Корнамонтис. Тогда моей семье кое-что от него перепадало. Не очень-то мне приятно - обращаться к нему опять с просьбой. Да ну ничего - ведь это не навек. (Поет.)
ПЕСНЯ НАННА {*}
{* Перевод Л. Большинцовой.}
1
Господа! Чуть минуло семнадцать,
Я на рынок вышла продаваться.
Сколько довелось мне испытать!
Сколько я хлебнула зла!
Такова игра была.
Я держу за многое ответ;
Человек я все же или нет?
Грусть и любовные грезы
Бог нам послал не навек.
Где вы, вчерашние слезы,
И ты, прошлогодний снег?
2
Юный пыл умела расточать я;
Целыми шеренгами счастливцы
Устремлялись в жаркие объятья.
Но пришел печальный час,
Юный пыл остыл, угас...
Смолоду бы надо поскупиться
Ведь запас когда-то истощится.
Грусть и любовные грезы
Бог нам послал не навек.
Где вы, вчерашние слезы,
И ты, прошлогодний снег?
3
Не сумеешь ты на этом торге
В маленькую кучку медяков
Превращать любовные восторги...
Наконец и ты поймешь,
Боль сердечную уймешь,
А меж тем нагрянет старость, да!
Ведь семнадцать - это не всегда.
Грусть и любовные грезы
Бог нам послал не навек.
Где вы, вчерашние слезы,
И ты, прошлогодный снег?
Вот он идет. К сожалению, он не один. С ним трое, среди них - богатый господин Перуинер. Даже не знаю, как к нему подойти. (Делает знак де Гусману.)
Он подходит к ней. Трое спутников останавливаются, поджидая его.
Де Гусман. Здравствуйте, Нанна.
Нанна. Я вам хочу кое-что сказать. Зайдем вот сюда, в подъезд.
Они входят в подъезд.
Отец прислал мне письмо - он опять не может заплатить аренду.
Де Гусман. На этот раз ему, к сожалению, придется платить. Моя сестра идет в монастырь, ей нужно сделать вклад.
Нанна. Неужели же вы из-за этого заставите моих родителей голодать?
Де Гусман. Дорогая Нанна, моя сестра намерена посвятить себя девственной жизни среди неимущих сестер монахинь. Не мешало бы и вам отнестись к этому факту с уважением. Ибо если я и не вижу необходимости, чтобы все девушки были целомудренны, все-таки желательно, чтобы они целомудрие почитали.