Страница 4 из 10
Привет девы
Цикенбауму на ушкоДева шепчет свой привет,Травка мягче, чем подушка,Тьма приятнее, чем свет…Зеркалом сияет речка,Звезды с яркою луной,Словно с пастухом овечкиРобко бродят над землей…Птица в небе изумрудном,Спят в блаженстве города,Лишь профессор безрассудноС девой в сладостных трудах…Легкомысленно пылает,Провожая в Вечность сны,Плачет дева молодая,Ощущая жар весны…Упоительно прекрасныЕе нежные уста,Раскрывают образ счастьяВ самых трепетных местах…Бриллиантовая невеста
Цикенбаум связался с девою странной,Вдруг студентка пришла гостьей незванной,И перед профессором встав на колени,Молила дать ей одного лишь вдохновенья…Будто во сне она завожделела,Вмиг раскрывая нежное тело,Профессор смущен, – студентки не помнит,Оценки не просит, но сладостно стонет…Вся изогнулась знаком вопроса,Профессор в постель завалил ее просто,Зашевелились безумные тени,Вкушая любовную связь с наслажденьем…И так до утра они вместе кричалиВорочаясь страстно в одном одеяле,А утром несчастная просит оценкуПо экономике, глупая детка…Так я же философ, а не счетовод, —Смеется профессор, держась за живот,И плакала юная робкая дева,Ему подарившая нежное тело…Ночь бешеных ласк и пронзительных оргий,Созданье чудесных фантасмагорий,Конечно, была немного чуть странной,Пока не раскрыла профессору тайны…С тех пор они часто встречаются вместе,Цикенбаум брильянты дарит невесте…Однажды осенью
Однажды осенью, когда дождь льется грустно,Цикенбаум в дверь услышал робкий стук,Его волненье охватило, – буря чувстваНеслась от двери, где стоял далекий друг…Волшебной женщины сияющий абрисСливался в памяти с неведомым искусством, —Вдвоем пронзать пылающую высь,Безумной встречей украшая всюду пустошь…Как много лет прошло уже с тех пор,Как изменились лица, но глазаНесли в себе тоскующий обзор,Того, что сделали земля и небеса…Как будто в сказке дивные виденьяИх в сладострастный узел заплели,Сном прошлого взлетали в высь мгновенья,Возвращая свет пронзительной Любви…Бутылка на двоих одна, как раньше,Ознаменовав собою символ лучших лет,Лишала жизнь и суеты, и фальши,И упоительно несла их на тот свет…Цикенбаум поющий
Опять Цикенбаум поющийС пьяной студенткой бредет,Поет обо всем вездесущийИ шепчет научный народ…Профессор-то наш очень стойкий,Трезв даже тогда, когда пьет,Лишь скрип раздается от койки,Всегда в его койке народ…Девчонки с зачетками ходят,Покоя ему не дают,Поставьте пятерку Арнольдик,И раскрывают сосуд…Сначала только стеклянный,Напьются, после живой,Профессор стихи шепчет странноИ рвется с девами в бой…Повсюду бутылки, конфетыИ девы рядами лежат,И сладко колышатся недра,В себе зарождая ребят…С Цикенбаумом в берлоге
С Цикенбаумом давно уже в берлоге я,Профессор весь несчастный и больной,Водку пьет со мной от тавтологииИ от студенток его любящих толпой…С Арнольд Давыдычем давно уже в тумане я,Вижу в жизни только пустяки,Уплыли вдаль мои воспоминания,Хмельные девы любят нас в волнах Оки…Не помню, как нас вынесли с профессоромНочью из его глухой норы,Только с неба призраков процессияПриносила вместе с девами дары…Бог не Бог, но Мастер СотворенияНам любовью сладостной помогВкусить с девами избыток наслаждения,Растянувшись в один тающий дымок…А девы с нами пропадали, падали,Дрожала звездами речная гладь,Профессор думал вслух: А надо лиВот так от счастья в девах пропадать?!…Маленькая исповедь Цикенбаума
Цикенбауму льстило как АдамуСтать властителем живого существа,Он студентку – поэтическую дамуСо стихами лобызал до естества…Он шептал: Ока так глубока,Как проникшая в тебя моя рука,Потом вместо руки волшебный шестПроницает место всех невест…Гляди, уже Ока заволноваласьОт бегущего по волнам катеркаИ моя взлетающая жалостьВ тебя входит от порывов ветерка…Если стонешь, значит, молишь БогаЗа Любовь свою и за Судьбу,Чтоб не обмануться вдруг жестоко,Падая со мной на траву…Да, ты пьяна, а потому ручная,Шепчу тебе стихи, моя родная,И твое лоно нежно шевелю,Так звезды проницают светом мглу…Бутылка выпита, ее сосуд бесценный,Но все же не сравняется с твоим,Где плавится огонь наш драгоценный,Переплавляя мысли просто в дым…Трава мягка, пушиста как ковер,Травинки обрамляют твое тело,Внутри тебя бушующий костерШепчет мне, что ты уже не дева…Да, я слышал твои робкие стихи,В них улыбалась мне печаль земная,За которой твои прошлые грехиВряд ли что-то скажут мне, родная…Однако утро настает, а ты ревешь,Как будто снова ощущаешь жизни ложь,Твоя зачеточка с пятерочкой лежит,Обременяя твой несчастный стыд…Но погляди, опять волнуется ОкаОт резвящегося в волнах катерка,Вот так и я опять в тебя влюбленныйНавещаю твое сладостное лоно…Вот, твои слезы высохли опять,Ты зря пытаешься мне грех свой объяснять,Ведь грех с рождения как Смерть сама пришел,Апостол Павел нам анализ произвел…Так что я снова буду в твоем лонеИзучать Любовь в безумном стоне,Ты слышишь с неба гром, за ним водаС тобой нас смоет просто без следа…Вот ты была, – и нет уже тебя,Не надо говорить, что жизнь – борьба,Жизнь – исчезновенье наших тел,Мы таем вмиг, переходя земной предел…Сначала я в тебе, а ты во мне,Потом мы вместе разлагаемся во тьме,Вот здесь и будут после кости-черепа,Да, Смерть как Жизнь нелепа и смешна…Но лишь для тех, кто, вырвав болью стон, —Не замечает, как лукавит небосклон, —Ведь небосклон внутри себя гонящий парИз наших тел рождает сказочный пожар…Чтоб мы прошли через него в другую тьму,Как я сквозь твое лоно пал в Судьбу,Любой наш след, пусть капля или вздохИзобличает связь меж нежных ног…Но главное, что есть какой-то Бог,Который нам с собою справиться помог, —Так Цикенбаум как Адам вел в роще речь,Пытаясь грех в познание облечь…Но снова загоралось в небе солнцеИ он опять тонул в ее колодце,Окружая страсть шептанием стихов,В лоне ощущая мир грехов…