Комбыгхатор

Вакцина для цикад. Свидетельство #26

Он вышел на берег, держа меня под мышкой. Это было неудобно, но всё же терпимо. При кашле всё моё тело пружинило на рёбрах, и это было забавно, как будто мы с братом в детстве прыгали на пружинном матрасе.

Потом он подержал меня перегнувшейся через его колено. Потом он просто оставил меня стоять на четвереньках. Потом он просто меня толкнул, уронив на песок, а сам сел рядом.

Полежав какое-то время, я тоже почувствовала желание сесть. Вокруг нас никого не было. Я зарывала ступни ног в чёрный тёплый песок, засовывала под песок свои руки тоже, ёрзала на попе. Мне хотелось зарыться в песок целиком, погрузиться в него всем телом — такой он был тёплый и приятный.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ольга.

— Я так и подумал.

Я решила не спрашивать, почему он так подумал. Пусть сам скажет.

— А почему ты так подумал? — лениво спросила я, продолжая зарываться в песок, незаметно извиваясь всем телом.

— У тебя женское имя.

— Женское имя? Что это значит? Почему?

— Потому что ты женщина.

— Женщина? — вяло удивилась я и совсем уже равнодушно оспорила: — Я республикатор!

— Ты женщина.

Почему-то мне не хотелось с ним спорить и, развернувшись, я легла на живот, подставив солнцу облепленную песком спину. Вскоре он тоже лёг на живот, рядом.

— А ты тогда кто? — спросила я.

Вместо ответа он протянул руку и погладил мои волосы. Волосам было очень приятно, но я всё равно отстранила его руку.

— Что ты делаешь?

— Глажу.

— Гладишь? А зачем? Ты утюг?

— Нет, — сказал он. — Но и ты не гладильная доска.

Я перевернулась на спину, подставив солнцу живот. Потом скосилась на свою грудь. Соски почему-то напряглись и остро торчали вверх, как две каменные башни…

— …сложенные из грубого камня, — внезапно проговорил он, и я увидела его лицо совсем рядом. Прищурившись, он смотрел на мои соски так, как будто, действительно, представлял их стоящими где-то вдалеке, на горизонте, на фоне неба, двумя каменными башнями. Я сразу поняла, что он видит, но вслух ничего не сказала. Вслух я сказала, что это совсем не башни.

— Интересно, — тогда сказал он, — что же в таком случае? Я решительно недоумеваю!

Я фыркнула, но всё равно твёрдо промолчала. Инстинктивно я чувствовала, что он меня просто дразнит, но уж лучше бы дразнил так, чем обращался со мной как с представителем другой расы, которого можно начать изучать чисто из научного любопытства или взять домой в качестве домашнего питомца.

— Тогда я думаю, это жук, — внезапно заявил он и подобрался к моему соску ещё ближе, сдвинув глаза к переносице. — Или пчела, — добавил он.

Совсем не похоже на пчелу, скосилась я и потрогала пальцем свой сосок.

— Неправильно, — сказал он. — Надо вот так.

Он послюнил свой палец и чуть-чуть прикоснулся. Меня словно ударило током.

— Теперь похоже? — спросил он.

— На что?

— На пчелу.

— Нет, — ответила я. — Слишком быстро проходит.

— А так?

Меня снова тряхнуло.

— Так было больно?

— Не совсем.

— Всё равно я должен подуть.

Он навис надо мной и стал дуть на мой уже сухой сосок.

— Надо увлажнить, — подумала я.

— Надо смочить, — сказал он и накрыл мой сосок чем-то горячим и влажным.

Дневниковые записи Раздо. Свидетельство #27

Кх.

Вакцина для цикад. Свидетельство #28

Он говорил, что во всех его именах отсутствуют гласные. Он говорил об этом ещё и тогда, когда мы ещё висели в небе между солнцем в морем, и приоткрытое окно задувал ветер, остужая моё разгорячённое лицо. Разгорячённое — не то слово. Оно попросту горело на солнце. Мне хотелось плюхнуться этим лицом в миску с холодной сметаной из холодильника и совсем не думать при этом, что надо ещё и дышать. С ним было можно и не дышать. Это было какое-то лёгкое безвоздушное ощущение — лететь рядом с ним в этой круглой штуковине, которая монотонно издавала бесконечный звук "бззз".

— Что, правда? В твоих именах нет гласных? — с недоверием настаивала я, поворачивая к ветру лицо.

— Да. Хочешь, называй меня Кмб. Хочешь Бгх. Хочешь Хтр.

— Одни только согласные?

Он кивнул. Это было странно. Мне казалось, он весь состоял из одних только гласных, потому что именно так, несмыкаемо и нефрикативно, он звучал во всём в моём теле, а согласная была я. Единственная согласная была я. Он улыбнулся, услышав, как я подумала, будто я единственная согласная, и молча прижал меня к себе. Потом поцеловал в висок.

Я чувствовала, как будто только что вылупилась из куколки.

Дневниковые записи Раздо. Свидетельство #29

Сегодня вечером я, как всегда, сидел на веранде и курил последнюю перед сном сигарету. Шесси пришла, села рядом и попросила: "Дай и мне". Мы молча покурили и разошлись. Я отправился в свой кабинет и лёг на диван, а она ушла в нашу спальню.

Ночью меня беспокоил лунный свет. Над лесом взошла полная луна. Она была очень грустной.

Утром за завтраком Шесси сказала, что Агрессор, кажется, забеременел.