Комбыгхатор

— Привет! Вы, наверное, хотите домой? — уверенно сказал он без всякой вопросительной интонации, как будто уже знал ответ, и этот ответ был железно заложен в его вопросе.

— Домой? — робко спросила я. — Я не знаю, где мой дом.

— Ну, это всё равно, — буркнул он, а затем взял меня за руку из приёмного покоя. — Вам повезло, что вы познакомились со мной.

Со мной ещё никто так просто не обращался, но подчиняться этому человеку, показалось мне, как минимум, удобным. Было даже уютно подчиняться этому человеку.

— Меня зовут Алексей-Андрей, — сказал он, когда мы ехали через лес. — Это мои первые два имени. А как зовут вас?

—Ольга. У меня всего одно имя.

— Понятно. Знакомое дело. Но ваша раса мне незнакома.

— Она здесь никому не знакома, — вздохнула я, будто жалуясь. Да и жаловалась фактически. И ещё мне ужасно хотелось довериться этому незнакомцу. — Я жила тут в лесу, возле свалки, а потом…

— Ого! — улыбнулся он. — Значит, вы жили у младостарца?

— У какого младостарца? Нет-нет, его звали…

— Я знаю, как его зовут. Он классный мужик и хороший человек. А хороший человек должен жить в большой скромности. Потому он и живёт отшельником. К тому же он ещё слишком молод, чтобы его осаждали паломники.

— А будут?

— Непременно.

— Почему? Потому что он просто хороший человек?

— Пока да. Но потом нет. Потом он уже перестанет быть хорошим человеком. Это произойдёт сразу, как только к нему начнётся настоящее паломничество. Для всех хорош не будешь.

— То есть, когда к нему станут приходить, как к хорошему человеку, он уже не будет хорошим человеком?

— Да.

— А если я у него уже побывала, значит, я тоже была паломник?

— В какой-то мере.

— Так что же… выходит, после того, как я у него побывала, он уже стал  чуточку хуже? То есть не совсем хорошим?

— От совсем хорошего вы бы, наверное, не ушли.

— Наверное. А другие паломники?

— Что?

— Какие они?

— Не знаю. Я с ними не соприкасаюсь. Но, наверное, такие, которые ищут истины или исцеления.

— Исцеления? А разве в вашей расе болеют?

— А разве мы встретились не в больнице?

— А чем в вашей расе болеют?

— Да всё тем же. Если мы договорились считать, что мы живём на Земле, значит, и болезни земные. Когда-то мы вели грандиозные войны, чтобы просто отвоевать право на свой образ жизни, а теперь уже поздно. Теперь мы слишком большая цивилизация и вобрали в себя слишком много разных рас. Вот ваша, например…

— Я вылупилась из куколки! — быстро проговорила я. — А куколка лежала в прозрачной ячейке, и таких ячеек были целые соты. Но вылупилась только я. Остальные погибли.

— Понятно. Постойте, а вы не республикатор?

— Я да.

— Ну, понятно. Я слышал, что ваши время от времени тут появляются. Но мы не скрещиваемся с вами.

— Я знаю. Мы все принадлежим к одному виду, а вы…

— Это не совсем так.

Алексей-Андрей привёз меня в какой-то огромный пустой ангар, где лишь на середине обнаружился островок жизни. Там находилась будка с охраной и шлагбаум. Въехав под шлагбаум, мы тут же начали спускаться по тоннелю под землю. Спускались мы долго, всё по спирали и по спирали, а затем внезапно оказались внутри пещеры, большой, хорошо освёщенной и совершенно прекрасной, с разноцветными сталактитами и сталагмитами, некоторые из которых смыкались в колонны. По дну пещеры тёк бойкий ручеёк с прозрачной, кристально чистой водой. Дорога тянулась вдоль этого ручья и закончилась небольшой площадкой на берегу изумрудного подземного озера.

— Вот мы и дома, — сказал Алексей-Андрей, а потом, внимательно посмотрев на меня, уточнил: — Почти дома.

По его взгляду я поняла, что "вот мы и дома" и "почти дома" относится только ко мне, но мне опять захотелось, как минимум, с этим согласиться. Как максимум, я была в полной власти этого человека.

— Здесь находится терминал отправления, — сказал он. — Вам повезло, что я тут большой начальник. Правда, начальник я тут совсем недавно, а поэтому перед всеми этим безбожно хвастаюсь, а некоторых даже пытаюсь насильно осчастливить. Улыбнитесь. Я пошутил.

— Пошутили?

— Наполовину. А теперь пойдёмте со мной и попробуем поточнее определить место происхождения вашей расы.

Я не смогла оказать никакого сопротивления. Сила обаяния Алексея-Андрея была настолько оглушительна, что даже если бы он даже захотел запузырить меня куда-нибудь на другой конец вселенной, мы всё равно бы не хватило воли ему перечить.

Мы прошли в большое светлое помещение, вырубленное прямо в скале. Там Алексей-Андрей заставил меня полностью раздеться и лечь в глубокое полукресло, похожее на ложемент в кабинете релаксации. Кресло мгновенно подстроилось под меня и ещё через несколько секунд воспроизвело приятное, тёплое и уютное ощущение невесомости.

— Дайте ваш палец, — сказал Алексей-Андрей, взяв по стола какой-то прибор и подойдя ко мне вплотную.

Я запуталась в своих пальцах, подала сначала один, потом отдёрнула, подала другой, но он цепко ухватился за мой указательный и бесцеремонно засунул его внутрь прибора.

— Ой! — вскрикнула я, когда внутри что-то укололо.

— Готово, — сказал он и посмотрел на индикатор прибора. — Что за ерунда!

Он взял другой мой палец и тоже засунул его в прибор.