Unwonderland

– Неприятный тип, – я пожала плечами. На стойке уже обосновался мой дымящийся грог с дикими ягодами.

В зале, как обычно, была слышна смесь двух языков – польского и общего английского. После объединения европейских стран в Еврозону в середине прошлого века общий английский стал вторым государственным языком как в Польше, так и во всех остальных государствах.

Крокер тем временем заливался соловьем на тему какой-то новой знакомой. Я не слушала – идея с секреткой, то есть засекреченным магическим потенциалом, мне не понравилась. Вообще, это магические деяния самого наивысшего уровня, и я лично с таким не сталкивалась. Хотя с чем я сталкивалась: не работа, а сплошная рутина с втыканием иголок в стены и с нудным изгнанием тоскливых полтергейстов и парадоксов…

Крокер, видимо, понял, что ничего толкового из нашего общения не выйдет, и начал приставать к какой-то дамочке с бокалом Текилы Санрайз. Я еще пару минут попялилась в висящий под потолком телевизор, бросила на подозрительного приезжего косой взгляд – он уже был занят своей отбивной – оставила на барной стойке деньги и отправилась домой.

Завтра опять на работу, и ненависть к нудному занятию, одним и тем же рожам и вопросам достигла, кажется, своего пика.

До дома от бара я обычно добираюсь за десять минут в быстром темпе. Вечер был спокойный и мирный: над крышами пятиэтажных коробок уже вставала бледно-оранжевая, будто разведенная молоком, луна, свежий ветер бодрил и отвлекал от грустных мыслей – он словно рассказывал свою, нездешнюю историю о приключениях, сюрпризах и сказках. Мне даже расхотелось заходить в парадную – во дворе не было ни души, и постоять так, в тишине, наедине с ветром, казалось неплохой идеей. Жаль, что завтра рано вставать.

За дверью квартиры меня ждал горячий шоколад, немного телевизора и сон. Я уже поворачивала ключ в замочной скважине, когда услышала за своей спиной:

– Привет!

Соседская дверь была приоткрыта. Возле нее стояла девушка-азиатка в ярко-голубом халате. Впрочем, азиаткой ее можно было назвать с некоторой натяжкой: восточные глаза резко контрастировали с массой веснушек и русыми волосами.

– Привет, – пробурчала я.

– Я теперь буду жить с тобой по соседству. Ты ведь контролер? Ты Хлоя Моргенталь?

Я мрачно кивнула.

– Я поступила в местный колледж, у меня десятка по шкале Лернера, – девушка широко улыбнулась, – прохожу практику в вашем Комитете. Ну ладно, как-нибудь зайду за сахаром!

Она помахала рукой и скрылась за дверью. Я пару секунд постояла, тупо уставившись на коврик, а затем все же вошла к себе, заперлась и зажмурилась.

Дело в том, что двадцать восьмая квартира стояла пустой уже давно. За пять лет до моего сюда переезда в ней был обнаружен энергетический провал, засасывавший всякую гадость и пекший парадоксы, как блины: то лифт превратится в осла, то из потолка начинают расти сковородки и вантузы… В общем, разные были проблемы, от смешных до суровых, кажется, даже умер кто-то. Провал долго изничтожали, а потом квартиру запечатали. Меня поселили по соседству, чтобы я сообщила куда следует, если что.

Странностей было слишком много для одного дня.

Я решила пропустить шоколад и телевизор и перейти сразу к третьему пункту своей программы, а именно рухнуть на кровать и крепко проспать до самого утра.

***

На следующий день я отправилась в Комитет под номером шесть – до боли знакомое неприметное здание в глубине района. Это городская служба коммунальных услуг в области магии, место работы всех контролеров, архиваторов, координаторов и прочих магов, связанных непосредственно с бытом горожан.

Наш Комитет, в отличие от всех остальных в Кракове, выстроенных специально по стандартным проектам, располагался в старом, когда-то жилом доме. Неприметное здание с белыми стенами, узкими окнами и покатой крышей с настоящим ритуальным кругом, намалеванным на старой жести, сохранило немало следов оккультной эры в познавании магии: того времени, когда магию путали с эзотерикой и нещадно романтизировали. Узоры из спиралей на деревянных панелях в коридоре; огромный подвал с аппаратурой для работы с первичными стихиями; зачарованные, но давно поломанные зеркала в туалетах – красиво, уютно и таинственно. Как в сказке.

Обходы, безусловно, дело нудное, но бумажная работа куда отвратнее, и ни в одной старой сказке о магии ничего такого нет.

Мы с Ингрид, Мареком и Майло заперлись в одном из кабинетов на первом этаже, тесном и почему-то пропахшем сероводородом. Сели за один стол, включили компьютер и обложились распечатанными отчетами. Контролеры всегда оформляют рапорты вместе с архиваторами: так удобнее составлять статистику, сверяться с базами данных, отправлять результаты на сервер, составлять отчет для нашего начальника Пройсса.

Ингрид грызла ручку, как всегда, бледная, сосредоточенная, удивительно яркая в своем темно-красном платье, которое в сочетании с иссиня-черными волосами делало ее похожей на цыганку. Марек Пожела постоянно что-то набирал в своем телефоне – он обожает разнообразную общественную деятельность, от организаций выставок до участия в митингах. А еще рисует комиксы на острые социальные темы и выглядит как настоящий потрепанный богемный персонаж – взлохмаченные светлые волосы, потертый пестрый балахон, джинсы с миллиардами дырок и видавшие виды берцы. Мы с Мареком и Ингрид вместе учились в колледже – поначалу Пожела был моим лучшим другом, но в последние годы Марек стал более отстраненным и меланхоличным, так что я сблизилась с Ингрид Хвальковска.

Само собой, мне нужно было поделиться с подругой всеми странными происшествиями: встречами с неприятным незнакомцем в баре и новой соседкой. Я уже заканчивала эмоционально рассказывать про свой безумный день, как Ингрид отложила свой отчет архиватора, резко встала и подчеркнуто раздраженным движением достала из сумки пакет с орешками.

– Держите, – буркнула она и бросила орешки на стол. Майло сурово насупился. – Хлоя, ты горазда ныть. У тебя такие ситуации случались уже миллион раз. Что же говорит твое знаменитое предчувствие, а?

Я поморщилась и скрутила отчет о временных параллелях в трубочку.

– Вроде бы молчит.

Ингрид победоносно ухмыльнулась и отправила в рот сразу три орешка.

– Ты просто истеричка, – неразборчиво пробормотала подруга и открыла прозрачную розовую папку. Я раскрыла рот, но Ингрид жестом показала помолчать. – Скучно тебе живется? Займись волонтерством или пойди учиться играть на трубе.

– Ты вечно меня подкалываешь из-за моего предчувствия, – пробурчала я.

– Обидься, – Ингрид послала мне уничижающий взгляд, а Марек хмыкнул. – Ты сама знаешь, насколько это твое умение бесполезное. Я боюсь, что ты в определенный момент сойдешь с ума и станешь тарошницей или этим… экстрасенсом, прошу прощения за нецензурное выражение, уважаемые господа.

– Ну спасибо, – я полистала лежащий на столе старый отчет Хвальковска, – вот увидишь, Ингрид, когда-нибудь мое предчувствие сделает меня супергероиней. Я буду мчаться над Краковом в развевающемся плаще, а вы будете глупо раскрывать рты и задирать головы.

– Потому что предсказывание будущего разовьет твою способность летать, – гнусаво протянул Марек, – ты даже толком не предсказываешь…

– Да, она не предсказывает, – Ингрид перебила его. Она вечно зачинала все издевательства надо мной, и сама же их первая прекращала. – И чего Пройсс посадил нас за эту писанину про хронологические происшествия? Они так редко случаются…

– Потому что все нормальные маги от этой работы отказались, – Майло потыкал в клавиатуру компьютера своими толстыми пальцами, недовольно сморщился, видимо, не отыскав нужную информацию. Пожела оторвался от мобильного телефона и многозначительно хмыкнул.

– Что ты там все набираешь?.. – Ингрид внезапно отбросила орешки и выхватила у Марека телефон. Тот едва слышно выругался. Конечно, со стороны кажется, что мы не особенно вежливы друг с другом, но я лично считаю, что это вполне нормально для людей, которые знакомы столько лет.