Страница 7 из 32
Нащупав нож, Славик ухватил ослабевшими пальцами и, медленно передвигая, начал его вытаскивать.
Ножичек выскользнул из кармашка и его не удержав, Славик почувствовал, как он упал на сено. Забывшись, Славик чертыхнулся и в тот же момент, в проеме показалась фигура Седого.
— Не поняли, пацанва, что было сказано? — рыкнул бандит и опять пнул Славика.
— Руки болят. Онемели, — огрызнулся Саша и перевалился на другой бок, прикрывая телом упавший нож, — ослабь немножко узлы. Куда мы денемся из шалаша?
— Ишь, юный мечтатель, — сказал Седой и, наклонившись, проверил шнур, каким были связаны руки, — лежи и не трепыхайся. Радуйся, что «ласточку» не сделали.
— Угу, — буркнул Саша, — тебя так завязать. Посмотрел бы, как ты закрутился.
— Хе-хе, — хохотнул Седой, выбираясь из шалаша, — я отбарабанил свое. Ваша очередь настала. И не злите меня. Устрою эту… Как ее… ну… Тьфу, ты! А-а-а, Варфоломеевское побоище! Вишь, пацан, какой я умный.
— Ага, заметил, — пробормотал вслед Саша, — ходячая энциклопедия, а не человек.
— Поговори мне, салага, — донесся голос бандита, — махом язык оторву!
— Санька, молчи, — шепнул Славик, — не зли его, не надо…
— Я специально делаю, чтобы он на каждый шорох не совался, — ответил Саша и немного повернувшись, начал шарить в сене, — ага, нашел. Сейчас, Славка, открою.
Секундочку… Ух, как неудобно… Так, еще чуть-чуть… все, готово! Я напрягу руки, нащупай шнур и режь волокна.
— Вдруг тебя пораню? — шепнул Славик, протолкнув лезвие между Сашиными руками.
— Не бойся, — сказал Саша, чувствуя холодную сталь, — потерплю. Начинай…
Прижавшись спиной к брату, Славик медленно, осторожно двигал ножом, ощущая, как под острым лезвием лопались натянутые нити витого шнура.
— Подожди, — шепнул Саша и задергал руками, — получилось, Славка! Ну-ка, ну-ка… Еще немножко… Подергай шнур. Угу, так, отлично! Сейчас, гляди…
Он перевернулся на спину. Резко согнулся, словно хотел сделать кувырок назад и продернул полусвязанные руки на согнутые в коленях ноги. Застонав, с трудом распрямил их и облегченно вздохнул.
— Готово, — тихо выдохнул он и зубами, быстро, развязал узлы.
Скинул шнур, резкими движениями растер онемевшие руки, не обращая внимания на порезы, из которых сочилась кровь. Затем, взяв нож, быстро надрезал шнур на руках брата, размотал, откинул в сторону и начал массировать опухшие кисти.
— Пацаны, а меня? — шмыгая, прошептал Сергей.
— Нет, — сказал Саша, — перекатись ближе. Если Седой зайдет, чтобы ничего не заподозрил, увидев тебя связанного. Славка, слушай…
И они начали о чем-то шептаться, размахивая руками и показывая на вход.
Тихо поднявшись, Саша разыскал в темноте брошенные шнуры и стал их распутывать. Затем на каждом шнуре сделал легко затягивающиеся петли. Приготовив один шнур, стараясь не шуметь сеном, добрался до входа и, разложив петлю, присыпал осторожно травой и, растянув остаток шнура, положил возле стены. Подозвал Славика. Прошептал что-то ему тихо, взглянув на Сергея, который перекатился, куда показали ребята. Дождался, пока брат не улегся на свое место и, подскочив к Сергею, пнул его и быстро отпрыгнул к веревке, схватил ее и застыл в ожидании.
— Ты чего пинаешься? — громко прогундосил Сергей, зашмыгав носом. — Мне же больно!
— Все, достали меня, салаги! — заорал Седой и шагнул в шалаш. — Щас я вам устро…
И в этот момент, Саша, сидевший в углу, изо всех сил дернул за шнур.
Бандит охнул, ничего не успев понять, ноги его оторвались от земли и он, взмахнув руками, неуклюже упал на сено.
Зашелестела сухая трава. Резко оттолкнувшись от земли, Славик в одном прыжке перелетел и приземлился на Седого, с силой заламывая ему руки за спину, пока тот не пришел в себя от внезапного нападения.
— Санька, быстрее, — закричал Славик, навалившись на бандита, — торопись!
Бросившись на помощь, Саша ловко сделал петлю, набросил на запястья, резко затянул и начал заматывать руки, постоянно делая новые петли и тугие узлы.
— А-а-а, пацанва, — рявкнул бандит и стал вырываться, поняв, что попал в западню, приготовленную ребятами. — Не возьмете! Всех порешу, — забился он в бешенстве, стараясь сбросить с себя мальчишек.
Саша упал ему на ноги, прижимая к земле. Дернул за шнур, туго затянул петлю, в которую попал бандит и, просовывая моток, стал запутывать ноги, делая такие же петли и узлы, как на запястьях. Схватив конец шнура, торопливо протолкнул между руками и, собрав все силы, рванул.
Раздался громкий болезненный крик.
Тело бандита изогнулось дугой.
Саша еще раз рванул.
Опять разнесся вопль.
Помогая друг другу, братья продергивали шнур, все крепче затягивая узлы. Славик разорвал свою футболку и, дождавшись, когда Седой раскрыл рот, чтобы закричать, быстро втолкнул в него оторванный кусок и, набросив узкую ленту, трясущимися руками завязал ее на затылке, и упал на сено, раскинув руки.
— Фу-у-у, справились, — выдохнул Славик, наблюдая, как брат ловко затягивал узлы, соединив руки и ноги бандита, тело которого было изогнуто дугой. — Слышь, Седой, так хотел нас связать?
Бандит замычал, дернулся и глухо застонал от боли.
— Ничего, терпи, — пропыхтел Саша и сел рядом с братом. — Аж всего трясет от напряжения! Здорово его замотали, да, Славка?
— Угу, — бормотнул брат, — осталось еще с Хрипом справиться. Хитрый, бандюга!
— И его свяжем, — сказал Саша и потянулся за вторым мотком шнура. — Веревки нам хватит. Надо еще из рюкзаков достать. Запеленаем их, как младенцев.
— Пацаны, а меня-то развяжите, — шмыгая, прогнусавил Сергей. — Ух, как мы его завалили. Класс!
— Мы? — спросил Саша, нервно хихикнул, а потом расхохотался. — Ну, графин… Ну, болтун! Лежи. Ты будешь приманкой, а мы подумаем, как с Хрипом справиться…
Глава 8
Наступили темные вечерние сумерки. Где-то вдали, за лесом, изредка мелькали отблески молний.
Взглянув на них, дядя Коля покачал головой, вспомнив слова жены и спустившись по проулку, открыл калитку и зашел во двор.
— Фу, Грэйка! Тише, не мешай соседям, — сказал он, услышав взлаивание собаки, — марш на место! Кому сказал?
Повизгивая, Грэй вернулся к конуре и улегся, положив голову на передние лапы, продолжая следить взглядом за хозяином.
Медленно шагая, дядя Коля направился по дорожке к дому, где на крыльце, освещаемым фонарем, ссутулившись, сидела тетя Аглая, прислонившись к перилам. Заскрипев ступенями, дядя Коля сел рядом и обняв ее, спросил:
— О чем задумалась, матушка? Устала по хозяйству возиться? — и крепче прижал ее к себе.
Долго тетя Аглая молчала. Смотрела в темные сумерки, задумавшись. Затем пристально взглянула на мужа.
— Николаша, можешь смеяться надо мной, мол, выжила из ума старуха, но я чувствую, что на наших ребятишек надвигается какая-то беда. Я уж свечку перед иконами поставила, помолилась, но тяжесть так с души и не сняла. Не полегчало. Наоборот, ночь наступает, а мне все тревожнее делается.
— Аглаюшка, милая, — старик осторожно провел заскорузлой ладонью по голове, — погода виновна в твоих тревогах. Взгляни на небо. Чернее, черного. Всполохи над лесом разыгрались. Того и гляди, гроза начнется. Давненько ее не было, давненько. Поэтому на душе тяжко. Погода на нас давит. У меня вот здесь что-то весь вечер свербит, — он потер левую сторону груди.
— Ошибаешься, Николаша, — покачала она головой. — Ты ушел, а я не могла дома сидеть. Вышла на улицу. Решила во дворе порядок навести, чтобы думы развеять. Пока уборкой занималась, все за Грэйкой наблюдала. Он-то чувствует лучше нас. Вижу, что собачка весь вечер места себе не находит. То бегает по цепи, то приляжет, то скулить да лаять начинает, то опять забегает. И так до твоего прихода. Я уже и корила его, а Грэйка не слушается. Мается и мечется…
— Матушка, ты скучаешь по ребятишкам, как и собака. Да и мне не хватает мальчишек. Привык, что весь день с ними занимаюсь. Сегодня отправил, вернулся, а во дворе тишина. Непривычно. А-а-а, ладно, хватит. Поднимайся, пошли в дом. Корми ужином. Может, полегчает, — и легко подхватив небольшую хрупкую тетю Аглаю, он зашел домой и бережно ее отпустил.