Страница 2 из 8
Выбор наряда по утрам стал ежедневным ритуалом. Еще с вечера начиналась мысленная ревизия, в соответствии с расписанием запланированных встреч. Аксессуары, сумка и туфли могли быть выбраны буквально перед выходом из дома, но чаще всего они также подвергались строгому предварительному отбору. Сегодня это был классический образ идеальной синьоры из хорошего итальянского кино. Вызывающе стильные черные лодочки, темная юбка рюмочкой, блуза с широкими манжетами, приоткрывающими тонкие запястья.
«Хорошо!» – улыбнулась Элина Аниле, появившейся в зеркале. Она разговаривала со своим отражением, как Оля с Яло, и советовалась с ним в вопросах выбора нарядов, а также в минуты временного смятения, когда неожиданно начинали мерещиться складочки, морщинки и бугорки в ненужных местах.
Элина Ринник собиралась на деловую встречу. Точнее, она ехала, чтобы сообщить руководителю о своем увольнении. Сразу, окончательно и бесповоротно. Элина трудилась советником по маркетингу в крупном банке. И больше всего на свете хотела навсегда расстаться с этой частью профессиональной биографии. За три года постоянной работы над собой она преуспела в дрессировке тараканов начальства, приобрела исключительные навыки по безболезненному отшиванию коллег и даже приноровилась к нетворкингу с хмурыми сотрудниками других отделов на корпоративах. Все это ей порядком надоело. Ей хотелось почувствовать ободряющий вкус свежести и свободы, а вместо этого в руках у нее был несуразный пластиковый стакан с гремучей смесью обстоятельств, материальной зависимости и хромающей самооценки, который она тянула через длинную трубочку собственной нерешительности.
Решение было принято после того, как к очередному закрытию квартала ей поручили подготовить отчет для совета директоров о статусе развития новых продуктов в рознице. От Лины требовали обновление ассортимента, расширение линейки розничных продуктов и – непременно! – поиск новых рынков сбыта для продуктов автострахования. И все это в сжатые сроки и с нулевым маркетинговым бюджетом. Не меньше семидесяти страниц текста (двенадцатым шрифтом), не считая таблиц и графиков в приложении.
Шел октябрь 2008-го. Люди спешно складировали деньги в кубышки и бережно гладили накопленные кучки сине-зеленых дома под матрацем. Остальное тратили в небольших количествах на закупку провизии на случай голода в ближайших супермаркетах. Те, кто успел отложить себе на черный день ложку икры, выводили ее вместе с другими деривативами куда-нибудь в офшоры на BVI[3]. Задержки оплат по кредитам достигли исторического максимума, ставки по ипотеке с каждым днем взлетали вверх, уровень продаж автомобилей и сопутствующих страховых услуг понизился втрое. Гоняться за новыми рынками сбыта и увеличивать показатели продаж в этой ситуации было бессмысленно. Очевидно, что в случае невыполнения поставленных руководством целей весь средний и высший состав выходил на улицу без компенсации. «Это не со мной, извините», – сказала она себе и решила позже повторить свою мысль вслух перед руководителем…
…Петр сидел, положа ногу на ногу, и читал газету. Перед ним – черный кофе и белый iPhone. Подойдя ближе, Лина притормозила и оценивающе посмотрела на него. Часы – коричневый крокодиловый ремешок и бронзовый контур, вычурный хронограф с тремя циферблатами – выглядывают из-под кристально чистого рукава рубашки, перехваченного платиновой звериной мордой. Ботинки умыты и причесаны в сервисной будке дорогой гостиницы руками специально обученного человека, который ненавидит своих клиентов, в особенности их ботинки. Два обтянутых кожей чехла для человеческой ноги как в зеркале отражали окружающую действительность в унисон с тремя циферблатами. Галстук – виндзорский двойной родной, привыкший к умелым пальцам консультанта из Corneliani, выходящий в свет только в трио со звериными мордами на запястьях. «Какая скука!» – подумала Лина и быстрыми шагами направилась к без-пяти-минут-бывшему.
– Привет! Я ненадолго.
– Да? – он удивился и отложил газету. – У нас же завтрак запланирован. Я уже заказал тебе скрэмбл и фреш. У тебя изменились планы?
– Да. Я ухожу.
– Не понял. Ты сегодня не в духе? Уже несут твой завтрак.
– Петя, ты не понял. Я совсем ухожу. От тебя. Я больше ничего не хочу. Только давай без расспросов, мы уже все друг другу сказали.
Он отпил кофе, раздраженно смахнул несуществующие крошки со стола, быстро посмотрел на iPhone и плотно сжал губы.
– У меня сорок минут до встречи. Давай спокойно поговорим и обсудим ситуацию. Что побудило тебя сегодня к такому поведению? Во сколько ты проснулась? Что на работе? Ты поссорилась с матерью?
– Петя, я все сказала. Я не ссорилась с мамой, отлично выспалась, на работе все прекрасно до тошноты. Я просто не хочу встраиваться в твой график и слышать о том, что у тебя только сорок минут до встречи. Я в принципе ничего не хочу. Я решила. Это все. Извини, если все звучит не так, как должно. Я не хочу соответствовать твоим идеалам – я хочу просто быть собой.
– Ты совершаешь сейчас жуткую ошибку.
– Да, скажи еще «ты будешь жалеть об этом…» – перебила Элина. – Я все это знаю. Вообще все, что ты мне сейчас скажешь! Может, и совершаю. Но это мой выбор, и я несу за него полную ответственность – уголовную в том числе, – она непроизвольно улыбнулась.
– Дома вечером обсудим. Я не готов сейчас… Это совершенно не в тему. Не забудь покормить Гошу, – Петр махнул рукой официанту.
С начальником все прошло легко и быстро. У Элины сложилось ощущение, что он только и ждал ее заявления. Что, можно даже без отработки? Замечательно! Устроит ли меня пять окладов по соглашению сторон? Почему не шесть? А, ну конечно… бедственное положение тонущего в кризисе банка. Государственные перезачеты разошлись на зарплаты топ-менеджмента. Понимаю, Сан Саныч, ничего не поделаешь. Ну, давайте пять, раз такое положение, что же тут скажешь. Ага, спасибо, не поминайте лихом.
Свобода!
Ринник шла навстречу неяркому октябрьскому солнцу, пробивающемуся сквозь облака, и улыбалась сама себе: первый раз в жизни она обошла выверенный сценарий даже не сбоку, а как-то по косой, без всякого плана, экспромтом. Впереди ее ждала новая весна. И начаться она должна была не через пять месяцев, как утверждал строгий настенный календарь, а прямо сейчас. Внутренние часы подсказывали, что по случаю кардинальных перемен в жизни ее ждет небольшая компенсация в виде земляничного смузи в «Кофемании».
Урок № 3
Сила настоящего: неважно, кем ты был, важно, кто ты есть сейчас
– ДАВАЙ-ДАВАЙ, ты первый! – хохмили приятели перед входом в аудиторию, толкая друг друга в приоткрытую дверь и подставляя подножки. Им предстояло сдавать зачет по практике предпринимательской деятельности. В аудитории их ждал Рэддис, и они прекрасно знали, о чем он не преминет спросить. Друзья даже делали ставки на то, какой вопрос будет первым – назвать MIT best practices[4] или перечислить «теоретико-методологические основания развития предприятия на ранней стадии жизненного цикла». Юра Димченко и Миша Коваленко знали, что ни списать, ни считать не получится. Рэддис видел все и всех, причем, кажется, еще до того, как они появлялись в аудитории. А потом смотрел немигающими голубыми глазами, и одного этого взгляда было достаточно, чтобы понять, есть зачет или нет. С первого раза не сдал никто. Со второго тоже. Оставалась третья попытка.
Рэддис, в оригинале Dimitry Raddis, американец с русскими корнями, пять лет назад переехал из Бостона в Москву, «чтобы построить в этой стране венчурную индустрию». Звучало красиво, масштабно, поэтому Рэддис не уставал повторять это на каждой встрече со знакомыми и малознакомыми людьми. По достоверным сведениям, американец принимал участие в запуске нескольких прогремевших на всю страну доткомовских проектов[5] в начале 2000-х, потом получил МВА в MIT, где и остался преподавать. Почему его потянуло в Россию – никто не знал. Поговаривали, что он влюбился в русскую девушку. Ходили слухи, что он шпион.
3
British Virgin Islands – Виргинские острова в бассейне Карибского моря, офшорная зона.
4
Имеется в виду перечисление лучших кейсов и примеров бизнес-школы MIT Sloan в Бостоне (США). Прим. ред.
5
Производное от американского понятия dotcom (.com) – бум интернет-проектов конца 1990-х годов. Прим. ред.