Страница 68 из 98
Но оказавшаяся столь бездарным союзником России в войне против Германии, Австро-Венгрии и даже Болгарии, в 1918 г. Румыния с энтузиазмом воспользовалась слабостью своей недавней союзницы и покровительницы с целью создания за ее счет «Великой Румынии». В период Гражданской войны она приняла участие в Интервенции в Советскую Россию, оккупировав в январе 1918 г. Бессарабию и разыграв комедию о якобы ее «добровольном» присоединении к Румынии. Но внезапно разыгравшийся аппетит все еще не был удовлетворен, и румынские войска продолжали продвигаться к р. Днестру, начали наступление на Одессу. В последовавших боевых столкновениях с красноармейцами они получили серьезный отпор, после чего пошли на переговоры и 8 марта 1918 г. подписали «протокол ликвидации русско-румынского конфликта», в котором соглашались на вывод своих войск из Бессарабии и отказ румынского правительства от всякого вмешательства в ее внутреннюю и политическую жизнь. «Однако Румыния получила от истории отсрочку в выполнении этих условий, так как новая волна событий [в виде начавшейся австро-германской оккупации и широкомасштабной Гражданской войны] надолго разделила обе стороны между собой»,[521] и Москва, никогда не соглашавшаяся с аннексией Бессарабии Бухарестом, сумела вернуть ее только два десятилетия спустя. Пока же внутри России разгоралась Гражданская война, румынские войска в ноябре 1918 г. оккупировали Северную Буковину, а у распадавшейся Австро-Венгрии захватили Трансильванию.
В течение всего межвоенного периода отношения между Советской Россией и Румынией были довольно напряженными, особенно учитывая установленный ею жестокий репрессивный режим на оккупированной территории, подавлявший многочисленные народные выступления, а с середины 1930-х гг. — постепенное сближение с фашистской Германией. При этом главной «точкой накала» оставался «бессарабский вопрос». Время для его решения наступило в условиях уже начавшейся Второй мировой войны.[522] Военные успехи гитлеровской Германии подогревали территориальные амбиции и ее союзников. Та же Румыния в конце 1939 — начале 1940 гг. сконцентрировала на советско-румынской демаркационной линии значительные силы, сопровождая свои действия различными провокациями, а в ответ на предупреждения Советского правительства развернула на территории оккупированной Бессарабии волну террора против населения. В этой ситуации правительство СССР 26 июня 1940 г. направило Румынии ноту, в которой, в частности, говорилось, что «Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу, а также о передаче последнему северной части Буковины, население которой желало воссоединиться с советской Украиной».[523] Румынское правительство пыталось уйти от конкретного ответа, но последующая дипломатическая нота СССР, требующая от Румынии освободить от воинских контингентов названные территории до 14.00 час. 28 июня 1940 г. вынудила его, по совету Италии и Германии, принять советское предложение. Ровно в 14.00 час. 28 июня в Бессарабию и Северную Буковину вступили части Красной Армии, на следующий день они вышли к реке Прут, а к исходу 30 июня вся Бессарабия была освобождена от румынских оккупантов.[524] Государственная граница СССР по рекам Прут и Дунай была восстановлена. Население края встретило известие о мирном разрешении советско-румынского конфликта с ликованием.
В сентябре 1940 г. к власти в Румынии пришло военно-фашистское правительство И.Антонеску. Оно (как, впрочем, и правительство современной Румынии) расценило эти события как «ничем не спровоцированную советскую агрессию против слабой жертвы — Великой Румынии». Однако Бессарабией и Северной Буковиной ее территориальные потери в 1940 г. не ограничились: в конце августа Германия навязала Румынии «2-й Венский арбитраж», по которому от нее была отторгнута и передана хортистской Венгрии Северная Трансильвания, а другому немецкому союзнику — Болгарии, по румынско-болгарскому договору от 7 сентября 1940 г., была возвращена Южная Добруджа.[525] Дальнейшие действия Румынии как союзника Гитлера были связаны, прежде всего, с надеждами вернуть себе эти и приобрести новые территории в уплату за помощь в войне против СССР.
В период Великой Отечественной войны в массовом сознании советского общества и армии сложился образ-стереотип «вороватых и трусливых румын». «Среди всех «крестоносцев» самыми живописными остаются румыны», — писал 12 декабря 1942 г. Илья Эренбург и показывал саму Румынию как «неграмотную», «невежественную», «нищую страну, в элегантном смокинге и грязной, вшивой рубашке». Он перечислял румынские «подвиги» на оккупированной советской территории: «Одесса, наша Одесса, Одесса Пушкина, Одесса броненосца «Потемкин» обращена в губернский город вшивой, невежественной и воровской Румынии!»; «Отважные одесситы вели борьбу с захватчиками. Их задушили румыны в катакомбах: пустили ядовитые газы»; «Они загадили Одессу. Прекрасный город превратили в румынский кабак. Потом открылись новые просторы для грабежа. Румыны безобразничали в Крыму, в Анапе, на Дону. Они жгли школы, санатории и раскуривали книги, унесенные из библиотек»; «Мы знаем, как разоряли румыны казацкие станицы».[526] Описывая летом 1942 г. румынский оккупационный режим в Одессе по материалам немецких газет, И.Эренбург возмущается: «Оказывается, румынская шпана чувствует себя в Одессе «как дома»: принимает немецких гостей. А одесситов румыны выкуривают из родного города. Кто в Одессе говорил по-румынски, кроме контрабандистов и шпионов? И вот одесситы обязаны говорить по-румынски, по-румынски жениться, по-румынски хоронить своих. Шулера из Бухареста пооткрывали лавочки: продают немцам краденное добро за «квитанции германских кредитных касс». А еще не вымершие одесситы должны работать по двадцать часов в день».[527]
Однако, ведя себя как заносчивые завоеватели с гражданским населением на оккупированных территориях, в боевой обстановке румыны отнюдь не демонстрировали чудеса храбрости. Советские военно-аналитические службы давали вполне адекватную оценку и боеспособности румын, и порядкам в их армии, и взаимоотношениям с немецкими войсками. Так, в докладной записке Особого отдела НКВД Сталинградского фронта в Управление особыми отделами НКВД СССР от 31 октября 1942 г. «О дисциплине и морально-политическом состоянии армий противника» приводятся следующие факты и обобщения: «В середине августа с.г. 5 полк 4-й румынской пехотной дивизии получил приказ перейти в наступление. Командир полка категорически отказался выполнить приказ, ссылаясь на нехватку людей. Полк был снят с позиций и отведен на некоторое время в тыл»; «Среди румынских солдат особенно процветает дезертирство, … широко распространены антивоенные настроения…»; «Дисциплина в румынской армии в буквальном смысле слова палочная: за малейшие провинности солдат жестоко избивают все начальники — начиная от малых и кончая большими. Наказание провинившихся солдат 25–30 ударами палки — обычное явление в румынской армии».[528] Далее в документе говорится о том, что «отношение немцев к своим румынским союзникам — издевательское», и приводятся конкретные примеры: «…Один из военнопленных рассказал, что летом с.г. немцы, пришедшие купаться, выгнали из реки даже не успевших смыть мыло румынских солдат. При размещении в населенных пунктах, немцы останавливаются в лучших избах по 2–3 солдата, а румын загоняют до роты в один двор. Все это создает ненависть румынских солдат к немцам. Нередко можно от румын, как и от венгров, услышать: «При первом серьезном ударе Красной Армии мы все бросим и разбежимся. Пусть воюют Гитлер и Антонеску»».[529]
521
См.: Какурин Н. Стратегический очерк гражданской войны. М.-Л., 1926. Репринт: Военная история гражданской войны в России 1918–1920 гг. М., 2004.
522
Считается, что советскому правительству «развязал руки» советско-германской договор о ненападении от 23 августа 1939 г. (так называемый пакт Молотова-Риббентропа): в пункте третьем секретного протокола к нему подчеркивался интерес с советской стороны к Бессарабии, а с немецкой заявлялось о полной политической незаинтересованности в этих областях.
523
http://comunist.pcrm.md/2003archives/
524
См.: Шубин А.В. Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929–1941 годы. М., 2004. С. 424–425.
525
См.: Военная энциклопедия. Т. 7. М., 2003. С. 293; Шубин А.В. Указ. соч. С. 427–428.
526
Эренбург И. Указ. соч. С. 68, 70, 118.
527
Там же. С. 118.
528
Сталинградская эпопея. С. 113.
529
Там же. С. 114.