Паутина

– Не иначе как сыщиком станешь! – приговаривал отец, не найдя спрятанной пачки и отвешивая сыну очередной подзатыльник. – Вот уж чутьё – весь в деда.

Дед был жулик высшего класса, и мог бы стать очень богатым человеком, да только грянула война и решила всё по-своему.

Зажав фонарик подмышкой, Семён методично посматривает книги в стенном шкафу. В одной из них он обнаруживает пять тысяч рублей, которые тут же прячет в заднем кармане брюк. Интуиция подсказывает ему, что дальнейшие поиски в этой комнате бесполезны, и он переходит в спальню. Здесь достаточно светло, так как прямо за окном фонарный столб. Семён бегло осматривает комнату, задёргивает шторы и открывает стенной шкаф. И здесь есть, чем поживиться – из нижнего ящика, забытого старым бельем, он вытаскивает жестяную коробку, перетянутую тонкой резинкой. Под крышкой оказываются золотые украшения (возблагодарим бога за то, что он придумал женщин!): четыре кольца, серьги, цепочки и браслет. Семён вынимает из кармана носовой платок, высыпает на него содержимое коробки, связывает кончики платка и убирает его в боковой кармашек своей сумки. Теперь пора делать ноги. Две норковые шапки, обнаруженные в том же шкафу, быстро укладываются в сумку. Потом возвращается в прихожую и заглядывает в последнюю неисследованную комнату.

Так и есть – детская. Тут делать нечего.

С теми же предосторожностями открывает входную дверь и вдруг замечает на трюмо сотовый телефон, вероятно забытый владельцами в спешке.

Положительно, мне везёт сегодня, думает он, пряча фонарь и телефон в сумку. Потом выходит на лестничную площадку, прислушивается и осторожно закрывает один из замков. Закидывает сумку на плечо и быстрым шагом спускается по лестнице, стягивая на ходу перчатки.

– Всего вам доброго, – шепчет он. – И храните деньги в сберегательной кассе.

Глава 5

1

Покинув подъезд незамеченным, Семён направляется домой всё так же пешком. Проехаться на машине было бы удобней (по крайней мере, уж точно не столкнешься с милицейским патрулем), но водитель – это всегда свидетель, а значит неоправданный риск. К тому же, здесь недалеко – минут двадцать ходьбы. Конечно, делать свою работу в том же районе, где и живёшь, не очень умная мысль (к тому же здорово облегчает работу следователю), но если не оставил следов и не попал в лапы патруля, то это можно пережить. По крайней мере, хоть какое-то время.

Семён прошел уже половину пути, как вдруг из сумки раздаётся музыка.

Это что еще за хрень? – думает он, опуская сумку на землю. Музыка играет всё громче, и тут Семён понимает, что её издаёт сотовый телефон. Он расстегивает молнию и вынимает аппарат, лихорадочно думая, что же делать. Первая мысль – выключить телефон, пока звонок не привлёк чьего-нибудь внимания. Нет, не то. Отключение телефона может вызвать подозрение у звонившего. И какой идиот может звонить в четыре часа ночи, быть может, хозяева квартиры почувствовали, что-то неладное?

Однако с телефоном нужно что-то делать. Мало того, что эта зараза трезвонит на всю округу, он ещё и светится, придавая окружающим предметам зеленоватый оттенок.

Вот попал, думает Семён, убирая телефон в сумку, и накрывая одной из шапок. Я уже вижу газетные заголовки «ЗАДЕРЖАНИЮ ТАИНСТВЕННОГО ВОРА ПОМОГ СОТОВЫЙ ТЕЛЕФОН». А может его разбить, к чертям собачим?

В тоже мгновение, словно испугавшись невысказанной угрозы, телефон замолкает.

Так-то лучше. Семён закрывает сумку и, прибавив шагу, спешит к дому.

2

Закрыв за собой дверь, Семён бросает сумку на диван и проходит на кухню. Открывает стоящую на столе бутылку пива и залпом выпивает её.

– Примите мои поздравления, Семён Александрович, – говорит он сам себе. – Хотя после истории с телефоном вы несколько упали в моих глазах.

Ну да, проклятый телефон. Семён идёт в комнату и вынимает телефон из сумки.

Сколько же эта малютка может стоить?

В этот момент вновь раздаётся звонок, и от неожиданности Семён чуть было не роняет аппарат на пол.

– Ах ты сволочь! – говорит он. – Ну, погоди, я с тобой разберусь. Где тут у тебя батарейки?

Он вертит телефон в руках, мелодия тут же обрывается, а через минуту начинает играть другая, заставляя Семёна остановиться. «Подмосковные вечера». Эту песню каждый вечер перед сном пела ему мама – лучшие дни детства.

– Что, чёрт возьми, происходит? – растеряно говорит он, закрывая глаза и пытаясь собраться с мыслями.

Что тут думать, всё предельно ясно. Это звонит моя мама, два года назад умершая от рака. У меня нет своего телефона, а она давно хочет поговорить со мной, вот и воспользовалась моментом. Ведь там, в раю, где она без сомнения прибывает, телефоны есть у всех.

Теперь он приходит в себя и с любопытством смотрит на телефон. Тот без остановки продолжает играть всё ту же мелодию.

Неужели ты хочешь ответить на звонок украденного телефона? спрашивает он себя. Эта самая идиотская мысль, которая приходит тебе в голову. Это как раз подстать тому дебилу, который сейчас звонит.

И всё же он решает ответить. Да, это выглядит глупо, рискованно, безрассудно, но что-то внутри его говорит, что ответить необходимо. Совершенно не отдавая себе отчёта в том, что он сейчас делает, Семён нажимает кнопку, и подносит трубку к уху.

– Алло, – говорит он.

3

Спустя час настоятельница возвращается в башню. Ночная прогулка по крыше помогла ей разобраться в мыслях и вернула к действительности. Она должна остаться верна своему долгу. Так было раньше, так будет и впредь. Закрыв за собой окна, она садится за стол и начинает разбирать кипы бумаг, разбросанных по его поверхности. Однако, в тот же момент за её спиной раздался лёгкий скрежет и, обернувшись, она видит у ближайшего кресла большую жирную крысу. В глазах настоятельницы явно видна растерянность, ведь последний раз она видела этих мерзких существ ещё при жизни, в монастыре.

Она не настоящая, думает Анна. Здесь вообще всё не настоящее. Но откуда же она взялась?

Крыса деловито обнюхивает ножку кресла и, кажется, не замечает настоятельницу.

Чем бы в неё кинуть?

В поисках подходящего предмета Анна осматривает комнату и замечает ещё трёх крыс: две сидят на подоконнике и одна, самая большая, расположилась прямо на столе.

Этому должно быть какое-то объяснение.

Но на раздумье время не остаётся – комната стремительно заполняется пищащими серыми тварями. Они лезут отовсюду, и в считанные мгновения каменный пол покрывается их телами. Чтобы не прикасаться к этому живому ковру, Анна поднимается в воздух и зависает посреди комнаты. Она немного испуганна и в большей степени неожиданностью и невероятностью происходящего. Тем временем в комнате воцаряется всё больший хаос. Чья-то невидимая рука сметает бумаги на пол, и крысы с остервенением начинают рвать их. Дверцы шкафа открываются и из него вываливаются книги. Падая, большинство из них раскрываются, выпуская на свободу десятки летучих мышей. Они носятся по комнате, а две из них впиваются в волосы настоятельнице. Анна с отвращением отдирает их, и они лопаются в руках, забрызгивая кровью её лицо и одежду.

Анну охватывает настоящий страх. Кровь. Её тепло, её запах, она помнит с тех давних времён жизни, когда на дне старой грязной повозки она увидела обезображенный труп любимого, с тех времен, когда она заботилась о раненных, истекающих кровью, молящих о помощи.

Анна судорожно вытирает лицо рукавом, перелетает через комнату и срывает со стены распятие. Потом вытягивает руку перед собой и начинает молиться.

Чудодейственная сила молитвы не заставляет себя ждать. Одно за другим тела крыс начинают взрываться, разбрасывая во все стороны кровавые ошмётки. Анна не прекращает молитвы, и вот уже вся комната напоминает огромную окровавленную плоть, с которой сняли кожу. Будто маленький человечек попал в желудок великана и как следует поработал там топором.