C-dur

В то время как их бывшие однокурсники трудились экономистами, финансистами, бухгалтерами и менеджерами, трое будущих совладельцев ООО «Мясная империя» (первые два месяца они работали нелегально, без регистрации юридического лица) закупали в области мясо (большую часть – на родине Димы) и продавали на рынке. Наняли продавцов. Со временем они расширили ассортимент, включив в него колбасы и прочие мясопродукты, а когда рынок стал тесен – вышли в город. Дело спорилось. Несколько раз подкатывали бандиты, но услышав аббревиатуру «УБЭП», сваливали. Бизнес рос, креп, и уже через год в городе появился первый магазин «Мясная империя», а еще через два их было четыре. Парни уже не ездили сами за мясом, а управляли процессом. Успех их окрылил. Не было ничего невозможного – если очень захочешь, весь мир будет у твоих ног. Они сообща принимали решения, с правом вето у каждого. Они притерлись друг к другу. Дружбы не было, драк – тоже. Случались жаркие споры, но это было нормально, и даже полезно для общего дела. В споре рождается истина.

Дима погиб четырнадцатого ноября две тысячи первого.

Не справившись с управлением на скользкой дороге, он вылетел на встречную полосу и лоб в лоб столкнулся с КАМАЗом. Ему было двадцать пять.

Саша и Витя остались вдвоем, а доля Прянишникова перешла по наследству к его вдове, Ире. Ей предложили продать долю за хорошую цену, но она, будучи девушкой практичной и дальновидной, отказалась. Договорились, что ей будут ежемесячно выплачивать «дивиденды». Вопрос о том, чтобы сжульничать и вывести Иру из бизнеса, не обсуждался, но Саша видел, что Витю не радуют эти выплаты. Чаша терпения переполнилась, когда Ира нашла себе хахаля (по роду занятий – охранник в ЧОПе) и стала весело проводить с ним время. Науськанная им, она потребовала больше денег и должность в компании. Ей ответили не очень деликатным отказом. Моисеев, взявший на себя эту роль, посоветовал ей сбавить обороты, иначе, при всем уважении к Диме и к ней, им придется расстаться. С тех пор она приходила к ним с каменным выражением лица. Когда через три месяца, в апреле две тысячи пятого, Беспалов и Моисеев купили контрольный пакет акций ОАО «Новосибирский мясоперерабатывающий комбинат» и начали его переименование в ОАО «Мясная империя», Иру в долю не взяли. На этом настаивал Витя, а Саша не стал с ним спорить. Это другая история. Акции куплены на личные и на кредитные средства. Что касается ООО «Мясная империя», то Ире по-прежнему причиталась доля в доходах, но уже было принято решение о ликвидации ООО. Ире предложат единовременную компенсацию, а торговлю перебросят на индивидуальных частных предпринимателей – ИЧП Моисеев и ИЧП Беспалов, что выгодней по налогам.

В июне две тысячи пятого Иру пригласили на разговор. Беседовал с ней Витя. Саша уехал по делам, а вернувшись, застал Витю в прекрасном расположении духа. Тот пил коньяк, закусывая шоколадом, и улыбался. Он сказал, что Ира согласилась на отступные и что она не в претензии. Он дал ей понять, что если она будет упрямиться, то вообще ничего не получит, и она стала очень сговорчивой. Витя обладал даром убеждения, следовало это признать.

Ира получила триста тысяч американских долларов в черном полиэтиленовом пакете. После всех необходимых формальностей ООО «Мясная империя» ликвидировали. Шесть лет прошло с тех пор, как впервые прозвучало это название – «Мясная империя», а теперь брэнд де-юре принадлежал комбинату.

Первое, что сделали Беспалов и Моисеев – сменили верхушку на комбинате. Из старой команды оставили только финансового директора (Виталия Костырева) и главного технолога. Костырев был новеньким (проработал три месяца), не из местной шайки-лейки, и ему дали шанс. Сафронову, главного технолога, оставили в качестве вынужденной меры – не смогли быстро найти ей замену.

Всех прочих выпроводили. Мясоперерабатывающий комбинат был их кормушкой. Здесь действовала круговая порука и все были довольны, имея довесок к зарплате. В черной дыре, в которую превратилось некогда процветающее предприятие, бесследно исчезали мясо и деньги. Прибыль падала, оборудование требовало модернизации, качество продукции оставляло желать лучшего, а воровство процветало, в том числе среди высшего руководства. Рабочие тащили колбасы, мясо, тушенку, гнали левак, и нередко ниточки тянулись на самый верх. Коммерческий директор, главный бухгалтер и начальник службы безопасности были в доле. Службист, кстати, прославился тем, что однажды запер проштрафившегося работника в холодильной камере и продержал его там пару часов, пока тот не сдал подельников по несанкционированному воровству. Такая была публика, такая культура.

Генеральный директор, он же главный собственник, вяло с этим боролся. В конце концов он принял решение продать акции. Он устал. Ему хотелось выйти на пенсию и жить в свое удовольствие. За четверть века он прошел путь от мастера-технолога до гендиректора, а на заре девяностых, скупив акции у работников (семьдесят процентов), стал главным владельцем. Двадцать пять процентов были у области (ходили слухи, что скоро их продадут), а пять – на руках у работников, не продавших их в смутные девяностые.

Беспалова избрали генеральным директором, коммерческого нашли на конкурсной основе, а начальника службы безопасности и главного бухгалтера перевели из ООО «Мясная империя». Олег Шлеин работал там с две тысячи третьего, а Светлана Томилина – почти со дня основания. Коммерческий директор «Мясной империи» не повторил путь Шлеина и Томилиной. Незадолго до этого он поссорился с Моисеевым и написал в сердцах заявление. Это был ценный кадр, но принципы были дороже. Виктор не признался бы никогда, что сожалеет об этой потере. Кажется, он никогда ни о чем не жалел.

Виктор стал председателем Совета директоров. Он не занял постов в исполнительном руководстве, но было бы наивным считать, что он не участвовал в текущей жизни компании. Он взял на себя роль «главного коммерческого директора». Именно он де-факто решал основные коммерческие вопросы. Через него, как через индивидуального предпринимателя, проходила значительная часть готовой продукции, и без согласования с ним не совершалось ни одно существенное телодвижение в коммерческой службе, особенно поначалу. Дмитрию Белявскому вменили в обязанности текущее управление. Однако чем дальше, тем больше Виктор отпускал вожжи. Он не горел желанием много трудиться и то и дело отмахивался от Белявского, как от назойливой мухи. Таким образом, мало-помалу, тот становился самостоятельной единицей. Случалось, Виктора по нескольку дней не видели на комбинате, и никто, кроме его партнера по бизнесу, не знал, где он. Как правило, он был за границей, с очередной юной пассией. Беспалов не жаловал эти загулы, но и не делал из них трагедии. Это личное дело Вити. Хочется – ради Бога. Справимся без него.

Прошло два года, с тех пор как они стали собственниками комбината.

Предприятие встало на ноги и обновилось. Объемы шли вверх. Если в бытность прежнего руководства мощности были загружены менее чем на треть, то спустя год загрузка составила шестьдесят процентов, а еще через год – восемьдесят. Почти не осталось старого оборудования. Даже холодильные камеры, эти покрытые изморозью темные лабиринты с тушами мертвых животных, и те подновили – впервые с даты постройки. Пожалуй, единственное, что не изменилось – обвалка-жиловка мяса. Бравые молодцы в окровавленных фартуках, вооруженные ножами и тесаками, рубили и резали мясо без помощи умных машин – как делали их деды, прадеды и прапрадеды.

С ворьем тоже справились

Первая же внезапная инвентаризация сделала явной тайную жизнь комбината. Как и предполагалось, отклонения были гигантские. Комбинат – кладезь талантов. Что здесь только не делают: занижают упитанность скота при приемке, завышают потери при замораживании и размораживании, не докладывают, пересаливают и прочее, прочее, прочее. Создают излишки мяса для вывоза, выноса и выпуска неучтенки. Холодильник – главное место. Инвентаризация в нем – дело не одного месяца.