Страница 4 из 5
– По тачилам! Курс на магаз! – скомандовал Паша.
Схватившись за борт, он ловко запрыгнул в открытый уазик. Пацанский джип с самодельным, замысловатой формы бампером лихо помчался по дороге, вздымая клубы пыли.
Развалившись на заднем сиденье, Паша окинул хозяйским взглядом своих подопечных, которых, не стесняясь, звал шестерками. Он руководил гопотой не первый год и привык жестоко контролировать все их действия, так как считал, что недооценка человеческой глупости и тупизны к добру не приведет. К тому же его шестерки должны были выглядеть подобающим образом, чтобы достойно представлять его в гопницком обществе.
– Череп, итишкин ты козерог, – проворчал Паша, закончив ревизию, – ну че ж ты, мля, черные гады в такую жарень нацепил?
Смотрелся Череп весьма импозантно. Сдвинутая на затылок кепка FBI, стрекозы на носу. Расстегнутая клетчатая рубашка и ярко-синяя футболка навыпуск. Узкие облегающие черные джинсы и белые кроссовки с витиеватыми узлами желтых шнурков. На одной руке рукав рубашки закатан по локоть. Ровно так, чтобы обнажать кривоватую татуировку с гитарой. На левой руке с обколотыми венами рукав рубашки сползает ниже локтя.
Паша перевел взгляд на грубоватое лицо Найка, скомпонованное из одних острых углов, и в который раз подумал, что эти брови, скулы, нос и подбородок Господь Бог вытесывал с помощью топора.
Найк выглядел проще. Примерно одинакового с Пашей роста, атлетически сложенный, он одевался невычурно: выцветшая камуфляжная футболка с надписью «Made in Russia», серые джинсы (и как ему не жарко?) с дырками чуть выше колен. Салынцев оставил его без внимания, зато придрался к Лексу:
– Разоделся петухом! Нацепил гандон цвета блевотины обезьяны…
Лекс не отличается сообразительностью, и внешность у него соответствующая: лоб низкий, светлая шевелюра, напоминающая прическу в стиле «афро», на макушке клок седых волос, который Паша называет памятью о незалежной Украине. На Лексусе светло-зеленая майка-борцовка, красные свободные шаровары и белые сандалеты.
– А як же ще? – раздраженно ответил гопник.
– Ну, блин, ты мне еще на хохляцком побазарь… – бросает в сторону Салынцев, и оба гопника надолго замолкают.
***
Оставляя за собой хвост из клубов пыли, уазик кометой пролетел всю улицу и, сбросив скорость, плавно подкатил к крайнему дому. Заасфальтированная дорога уходила в горку и пересекалась с федеральной трассой, направо от перекрестка – автомобильный мост через реку, а возле насыпи моста, отделенный от дороги песчаными барханами и лужами, стоял магазин. От остальных домов на улице он отличался своей ухоженностью. Обшит светло-розовым сайдингом, покрыт новой сверкающей черепицей.
Все, кроме Салынцева, покинули машину и выстроились перед ней, как это было заведено. Паша-Кенгурятник вылез только тогда, когда Найк открыл перед ним заднюю дверцу бобика.
– Ждите здесь, я в магаз, – отдал команду Салынцев и вошел в заранее растворенную Черепом дверь.
Слова «я в магазин» шестерки Паши знали наизусть. Череп всегда заходил в магазин с боссом, а Найк и Лексус в это время ждали его в машине, остановившись где-нибудь в теньке.
Салынцев-старший запретил сыну бросать автомобиль возле магазина и перегораживать им проход, так как это неизменно вызывало недовольство покупателей. А с общественным мнением, ему, Салынцеву-старшему, владельцу торговой точки, приходилось считаться. В деревне магазинов немного, и местные жители запросто могли объявить бойкот любому из них. Бойкот грозил разорением в зимний период, когда уезжали дачники, и никто, кроме местных жителей, магазины не посещал.
Найк и Лексус только успели отъехать от крыльца, как из-за пригорка вылез старенький «москвич», нагруженный какими-то досками. Он начал скатываться вниз, и парням пришлось остановится из-за того, что на их полосе дорогу украшали несколько выбоин, их следовало объезжать по встречке.
– Пропусти старого козла и по газам, – с неудовольствием сказал Найк.
– Какого Паша до мене докопався? – с обидой в голосе спросил Лексус.
Найк лишь выругался в ответ. В отсутствие Паши-Кенгурятника он оставался за старшего и не забывал о том, что ввязываться в конфликты с местными строжайше запрещалось.
Стоило громыхающему москвичонку проползти мимо, как уазик сорвался с места и, влетев на пригорок, пошел на запрещенный поворот налево по встречной полосе. Но этот маневр выполнить у пацанов не получилось. Будто из-под земли на них выскочил джип. Лексус сразу нажал на тормоз, попытался вырулить, но массивный кенгурятник УАЗа все же стукнулся о бампер хаммера и, отвалившись, упал на асфальт.
– Вы че творите, уепоны? – заорал Найк – Эй, ты! Ты эта! Я тебе счас, мля, за это! – схватив здоровенный ключ из бардачка, он спрыгнул на землю и зашагал к черному хаммеру. Ему натерпелось вылить в драке всю накопившуюся злость. А злился он и на Салынцева, всю поездку сверлившего его своим недоверчивым взглядом, и на деда с его машиной-черепахой.
***
Виктор и Сергей проторчали на мосту перед деревней минут десять. Обгон тут был запрещен, и им пришлось плестись позади дохленького красного москвичонка, за рулем которого сидел какой-то старичок в круглых очках с толстыми стеклами.
Сергей продолжал колдовать с цифрами, а Витя, воспользовавшись моментом, любовался окрестностями с моста: широкой речкой, убегавшей куда-то за горизонт, сельскими домиками, разбросанными на берегах реки, и голубым небом, очистившимся от туч.
Через мост вереницей тянулись жители. Они тоже заинтересовали Виктора. Россиян он не видел года четыре, и эти незнакомые лица казались ему милее и роднее всех на свете. Вот мужик ведет старый, еще немецкий велосипед, вот неизвестная бабушка в белом платке несет черного, как смоль, котенка.
Виктор засмотрелся по сторонам, и не заметил, как москвич проехал. Кто-то просигналил сзади. Утопив, как всегда, педаль газа, он неожиданно услышал чей-то визгливый вскрик:
– Волк!
На обочине впереди несколько человек шарахнулись в сторону, женщина завопила. Машины на встречной полосе заревели сигналами. Какой-то серый клочок шерсти действительно метнулся в этот момент через дорогу и отвлек внимание Виктора. Он и не заметил, как вылетевший из – под горы зеленый уазик, оказался на их полосе.
Скрип тормозов и резины, цепляющейся за асфальт, удар, лязг. Уазик слегка сдал назад и от него отвалился бампер. Хаммер же остановился на вершине горы. Оба пассажира козлика выскочили из машины, и один из них, здоровый парень в камуфляжной футболке с надписью «Made in Russia» начал орать и пошел на встречу хаммеру:
– Мля, ну, йопт? Вы че, йопт?
– Выйди, разберись, – последовало указание от Сергея, которое Виктор незамедлительно выполнил.
Открыв дверцу, он соскочил на землю и, сжав руки в кулаки, шагнул навстречу незнакомцу. Он безошибочно идентифицировал своего противника. Стрижка полубокс, небольшие, стоячие как у собаки уши и выдающийся кадык на крепкой шее. Серебряная цепочка поверх футболки, логотип Абибаса на кроссовках. Гопник. Настоящий. Деревенский и очень злой.
– Че ты, охерел, сука? – незнакомец остановился в паре шагов от Виктора и закричал ему прямо в лицо – Ты вообще откудова нарисовался? – потрясая ключом, кричал Найк.
Виктор ничего не сказал ему, только недовольно нахмурил брови. Вскинув ключ, Найк крикнул:
– На, мля!
В тот же миг Виктор правой рукой схватил и выкрутил правую руку нападавшего. Виктор был настолько силен, что пальцы Найка разжались и ключ упал на асфальт. Одновременно Витя ударил ногой Найка ниже колен, но не сильно, так чтобы избежать открытого перелома, и затем, резко дернув и выкрутив захваченную руку, уложил незнакомца на землю.
Эти действия отняли у Виктора несколько драгоценных секунд, и второй парень, сидевший за рулем уазика с деревянными бортами, успел приблизиться к хаммеру с другой стороны. Витя бросился на выручку другу, но помощь другу не потребовалась.