Страница 3 из 5
– Документы, будьте добры! – отрывисто попросил он.
Парня лет двадцати-двадцати пяти за рулем дорогого черного хаммера, милиционер приметил несколько минут назад. Несмотря на блатной номер автомобиля – ЕКХ, он рискнул остановить джип после того, как пассажир, сидевший на переднем сиденье, взял в руки нечто похожее на пистолет.
Сергею было не по себе. В поисках ручки он наклонился вперед и вниз и, отстегнувшись, шарил руками под креслом. Нет, он не струсил, но неожиданная находка зародила в нем подозрения, хотя до этого момента он всецело доверял Виктору.
В голове крутились страшные картинки, похожие на кадры из голливудских боевиков: вот друзей вытаскивают из машины вооруженные спецназовцы, скручивают, кладут на асфальт и расстреливают из автоматов в затылок…
И еще ему не хотелось потерять ручку. Не то чтобы это был золотой «Паркер», это была самая обыкновенная синяя пластиковая ручка, на которой желтыми буквами выгравировано: «Капитану от команды. Зарница». Этим трофеем Сергей особенно дорожил, и лишь найдя и обтерев от пыли ручку, он решил распрямить спину и сесть нормально.
Сергей ожидал увидеть что-нибудь необычное, но ничего такого не произошло. Пока он искал ручку, Виктор, не проронив и слова, успел взять в руки портмоне, расстегнуть его, и из кучи хранящихся внутри разноцветных кредиток и бумажек, вытащить маленькое красное удостоверение и отдать его милиционеру.
Не прошло и минуты, как работник ДПС снова взял под козырек и, держа руку у виска, вернул удостоверение Виктору, а тот неспешно положил его на место и, расплывшись в довольной улыбке, вернул портмоне Сергею, который спрятал в него ручку и пристегнулся.
– Вопросов нет! – ошарашенно сказал милиционер и вдруг заговорил быстро и совсем другим, более спокойным и приятным тоном. – Но вы все же фары отрегулируйте, а то туман, сами знаете, плотный, а лихачей-то полно, гоняют ведь…
– Ф-ф-фары? М-м-машина т-т-только из-з-з м-м-магазина! – со злобой в голосе проговорил Виктор.
Каждое слово давалось ему с трудом из-за сильного заикания, и от этого, а также от заискивания милиционера, его на секунду обуял гнев.
– Я понял, – закивал милиционер и, сделав шаг назад и все еще не убирая руки от козырька, добавил приятным елейным голосом: – Счастливой дороги! – и замахал жезлом.
Виктор ударом ноги вдавил педаль газа в пол. Хаммер сорвался с места так резко, что ускорение прижало водителя и пассажира к сидениям. Сказывалось отсутствие водительского опыта. Хотя Виктор водил легковушку уже два года, джип купили всего день назад, и привыкнуть к нему неопытный водитель еще не успел.
«Великое дело – корочки», – отметил про себя Сергей и, поправив волосы, вслух сказал: – Сейчас я наведу здесь порядок, и вернемся к разговору о заработке.
Он вытащил из бардачка смятые проспекты и принялся их разбирать. Виктор повернулся к Сергею. Он снова излучал спокойствие и, судя по слегка приподнятым уголкам губ, улыбался в глубине души. Только в компании старого друга Витя действительно чувствовал себя уверенно и не стеснялся своего заикания.
– Удостоверение… Ра-ра-разрешение на п-п-п… – так и не справившись с собой, Виктор был вынужден замолчать.
Сняв руку с руля, он ткнул пальцем в портмоне.
– Разрешение на пистолет, – угадал Сергей и, забыв последнюю тревожную мысль, отправил портмоне в бардачок. – Оно мне не нужно. Я не мент-телепузик, я твой друг и полностью тебе доверяю. Ты же знаешь, старый друг лучше новых двух! Я сказал тебе это сразу, как только ты позвонил…
Виктор вновь довольно улыбнулся и вспомнил, как он, еще не покинув аэропорта, с замиранием сердца вслушивался в телефонные гудки, как обрадовался, услышав знакомый заспанный голос и как, заикаясь, рассказывал о своей поездке в провинцию. Еще больше он обрадовался и удивился в тот миг, когда Сергей согласился принять участие в его авантюре.
– А д-д-давай отроем к-клад? – помолчав, предложил Витя.
– Что еще за клад?
– П-папа ра-ра-рассказывал, что за-зарыл что-то це-ценное…
Он продолжал говорить, но очень невнятно.
– Клад – это из области невероятного, а я в это не верю, – заметил Сергей. – Может, твой отец просто трепал языком, а ты и поверил.
Виктор скептически хмыкнул. Его папа много лет работал в силовых структурах и умел хранить важные секреты. Поэтому Витя сразу поверил в историю про клад. Он попытался возразить другу, но ему помешал все тот же приступ заикания.
– Не надо говорить, – сказал Сергей. – Я и так тебя прекрасно понимаю. Следи за дорогой и не сбавляй скорости! Через час мы будем на даче, там и обсудим.
Глава 2
Деревня, в которую ехали Сергей и Виктор, начала оживать. Проснулись и залаяли собаки, люди потянулись в магазины и на работу, велосипедисты и машины начали колесить по дорогам… Солнце уже заняло свой небесный плацдарм.
От троекратного автомобильного гудка в большой, но низкой спальне собственного дома, на огромной, словно взлетная полоса аэродрома, кровати с балдахином проснулся загорелый двадцатилетний парень. Пнув коленом спавшую рядом грудастую девушку, он вскочил на ноги, метнулся к открытому настежь окну и, выругавшись, крикнул:
– Ну, че вы там, а? Итить-молотить!
За забором участка, возле защитного цвета уазика с ликвидированной крышей и самопальным, сваренным из водопроводных труб бампером его ждали трое крепких парней. Проснувшийся помахал им рукой, а разбуженная пинком девушка недовольно буркнула:
– Какого хрена, Салынцев? Рано еще…
И, завернувшись в одеяло, отвернулась к стенке.
– Итить твою не переитить! – Салынцев вернулся к кровати, одной рукой поднял одеяло, а другой с размаха шлепнул девушку по ягодице. – Выметайся, сиповка!
Натягивая на ходу бретельки лифчика на широкие плечи, Анжела поправила трусы на объемистой попке, вставила ноги в тапки и, включив свет, вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Салынцев потянулся и размял шею. Его вытянутое лицо с трехдневной щетиной и маленькими карими глазками под мостиками черных бровей обрело привычное нагловатое выражение. Именно из-за такого внешнего вида злые языки прозвали Пашу Салынцева кабаном, хотя ему больше нравилась кличка Кенгурятник (да-да, он сам писал свое погоняло с большой буквы), которая прилипла к нему из-за вычурного бампера на его уазике. Это прозвище как нельзя лучше подчеркивало его статус сельского авторитета.
Паша с удовольствием осмотрел свою комнату: двуспальную кровать с балдахином, компьютерный стол, заваленный всевозможной техникой и телефонами, открытый платяной шкаф с грудой шмотья и плазменный телевизор на стене.
Мысленно пройдясь по всем комнатам своего трехэтажного коттеджа, он сам себе сказал: «Жизнь удалась, все зашибись!» и подошел к зеркалу на шкафу. Полюбовавшись на свой торс и бицепсы, он нацепил чистую белую майку, простенькие короткие шорты и пластмассовые шлепки. Размялся, потягал гантели, отжался несколько раз.
Прикрыв по привычке окно шторами, Паша выглянул из спальни. Анжела возилась где-то внизу и не могла ему помешать. Тогда деревенский авторитет вернулся к шкафу, сунул руку под него, нажал потаенный рычаг и отодвинул его. Как в хороших детективах, которых, впрочем, Паша не смотрел, за шкафом скрывалась дверь стального сейфа, где хранились Пашины сокровища: горы сомнительного происхождения наличности, документы на земельные участки, ценные бумаги, золотые монеты, ювелирка, бутылка дорого коньяку. Всего этого было много, очень много. Паша любовно осмотрел свои богатства, взял немного денег, закрыл свой тайник и пошел на первый этаж.
Наскоро перекусив, он вышел из дому, на ходу крикнув Анжеле, чтобы та не забыла закрыть за ним входную дверь.
Подойдя к любимому уазику, Паша поприветствовал своих товарищей: субтильного коротышку, от которого за версту несло перегаром, его звали Череп, и двух здоровенных амбалов: услужливого и глуповатого рыжеволосого Найка, а месте с ним и курчавого, похожего на Иванушку-дурачка, блондина Лексуса.