Котел

Он догадался. Их командование вообще не собиралось пробивать брешь в обороне на этом участке. Они задумали нечто иное. Часто говорят – "догадка осенила его, как вспышка молнии". Сейчас происходило все по-другому. Как будто тяжелый театральный занавес медленно поднимался вверх, и перед взглядом предстала давно знакомая декорация.

– Арденны!

Старон еще раз с силой ткнул пальцем в карту.

– Чертовы Арденны! Вот что они собираются устроить нам!

Он указал на отрезок шоссе между Ольшиной и Лигнице.

– Они пройдут лесами с севера и оседлают дорогу. Вот здесь!

Министр возбужденно стукнул по столу кулаком.

– Смотри, Игнаций! Теперь понятно. Все похоже на учебник.

– Матерь божья! – чуть слышно прошептал Зданский. Разлившаяся по лицу бледность выдавала его тревогу. Нарушение связи на всем пространстве вдоль Нейсе севернее Ольшины со вчерашнего утра не было вызвано действиями отдельных диверсионных и разведывательных групп. Находясь здесь, в Варшаве, они не вняли грозному предупреждению. Оттуда накатывается волна!

Старон сейчас укорял себя за то, что прислушивался к советам некомпетентных политиков и для демонстрации силы опрометчиво выдвинул лучшую половину польской армии к самой границе. Но, будь он проклят, если повторится историческая ошибка сентября 1939 года и он допустит окружения своих войск в ходе нового германского блицкрига!

– Приказываю – 4-й и 5-й дивизиям начать отступление. Немедленно! Оторваться от противника и отойти на рубеж... – он помедлил, потом обвел карандашом кружок на карте близ Вроцлава, – в семидесяти пяти километрах от Нейсе. Если командиры частей проявят оперативность, они выскользнут из пасти до того, как ЕвроКон сожмет челюсти...

– А президент и премьер согласятся с тем, что мы уступим противнику такой большой кусок территории?

– С этого момента я сам буду принимать решения. Времени для совещаний не осталось. Землю всегда можно возвратить обратно. А Польша будет жить, пока жива ее армия!

Когда начальник штаба удалился для передачи срочных распоряжений министра, Старон снова углубился в карту. Даже если операция по отводу войск пройдет успешно, это только оттянет по времени неминуемую развязку. Бросить две польские дивизии против двух полных армейских корпусов означало обречь их на поражение. Он должен послать на линию фронта дополнительную живую силу и технику. Но где он найдет их?

Только не на восточной границе! Ни в коем случае! Объявленный Россией нейтралитет ничего не значит. Маршал Каминов и его приспешники уже однажды всадили Польше нож в спину в обмен на французское золото. Кто может поручиться, что они вновь не заключат сделку?

Взгляд Старона скользнул по линии Нейсе – Одер на север, вплоть до Балтийского побережья. ЕвроКон здесь ограничился разрозненными вылазками отдельных подразделений, численностью не более батальона или роты... Подтянут ли они сюда силы для массированного удара? "Нет, вряд ли", – решил он.

Франция и Германия хотят быстро завершить войну, добившись убедительной и впечатляющей победы в одном-единственном генеральном сражении. Поэтому они не будут распылять силы. Что ж! Он тоже начнет играть по-крупному. Свою ставку он сделает в расчете на северный фронт.

ШТАБ 5-й МЕХАНИЗИРОВАННОЙ ПОЛЬСКОЙ ДИВИЗИИ, СВЕЙКО, ПОМЕРАНИЯ

Высокий худощавый полковник, занимающий должность начальника дивизионной разведки, закончил свой доклад. Он был краток и не пользовался никакими записями. Его указка легко летала по карте.

– Наш вывод таков. Три дивизии ЕвроКона форсировали Нейсе в направлении Форст – Ольшина. Их задача – выход к Лигнице, чтобы перехватить там наши части, отступающие из Горлицы.

Генерал-майор Ежи Новачик следил за реакцией офицеров, битком набившихся в палатку. Все были расстроены вестью о нападении ЕвроКона. Его это не удивило. Когда в самом начале кризиса Варшава словно в цирковом "парад-алле" выстроила половину польской армии тоненькой цепочкой вдоль всей границы, многие поняли, что это первый шаг к военной катастрофе.

Он встал и возвысил голос.

– Не буду тратить лишних слов, господа. Стратегическая ситуация черна, как ночь... – Все обратились в слух. – Положение можно исправить! Дивизия будет введена в бой на южном фронте. Два полка – 51-й и 52-й – выступают немедленно. 53-й полк временно остается здесь охранять данный сектор до подхода частей 20-й механизированной дивизии.

Он заметил удивление и даже тревогу на лицах, обращенных к нему. Снимая 5-ю дивизию с рубежа по Одеру, Варшава шла на большой риск. Растянув до опасного предела фронт 20-й дивизии и оставляя ее в одиночестве, если не считать слабо вооруженных пограничников, командование еще больше утончало и так достаточно тонкую оборонительную ниточку.

Новачик взял у полковника указку. Он отметил на карте несколько пунктов, провел через них воображаемую линию. Путь следования дивизии представлял собой дугу, протянувшуюся от берега Одера через Познань и далее на восток и упирающуюся во Вроцлав. Дивизия должна была обогнуть немецкий танковый клин, вбитый в тело Польши там, где проходила автомагистраль № 12.

– Переброску необходимо осуществить форсированным маршем. Неисправные машины оставляем здесь до завершения ремонта. Сон и прием пищи посменно, на ходу. Нам предстоят скачки, господа. Утешительных призов за второе место не ожидается. К сожалению, противник взял старт раньше нас.

Офицеры разделяли его чувства. Судьба Польши, свободной, независимой или порабощенной, была в их руках.

ПОСОЛЬСТВО США, МОСКВА

Эрин Маккена заулыбалась, когда Алекс Банич появился в дверях ее кабинета. Они оба были так заняты в эти дни, что почти не виделись. Военные действия в Восточной Европе потребовали от них максимума усилий для экстренного сбора дополнительной информации о российской армии и военной промышленности.

Но улыбка ее быстро погасла. Несмотря на умение владеть собой, он не мог скрыть, что чем-то удручен.

– Что-нибудь случилось?

– Обидно, конечно, но нам не удастся пообедать вместе. Мой долг призвал меня!

– Жутким, скрипучим голосом?

– Жутким и очень неприятным...

Он вошел и плотно прикрыл дверь.

– Я перекинулся парой слов с Катнером. Он получил срочное распоряжение из Лэнгли.

– Что им надо на этот раз? Телефон новой любовницы Каминова?

– Если бы! – он аккуратно положил стопку отпечатанных листков и занял свое обычное место, усевшись на краю ее письменного стола. Ее всегда удивляло, почему он такой противник стульев и кресел.

– Так что же?

– Им надо знать – планируют ли русские напасть на Польшу?

Банич произнес это спокойно, без всяких эмоций.

Эрин ошеломленно уставилась на него.

– И как ты надеешься получить эти сведения? Поехать в Кремль и спросить у первого встречного чинуши?

Банич пожал плечами.

– Если ребята с верхнего этажа что-то хотят, их не заботит, как я это для них достану. Придется сунуть кусок пожирнее в некоторые жадные ручонки в Министерстве обороны.

Эрин заволновалась.

– Это безумие! Там все здание напичкано агентами Федеральной службы контрразведки. Они только и ждут, чтобы туда заявился глупенький шпион с Запада с деньгами для подкупа в кармане и миниатюрной фотокамерой в галстучной булавке.

Банич был во всем согласен с ней.

– Возможно, – сказал он и добавил с усмешкой: – В каждом деле есть свой риск. Если в я предпочитал безопасную работу, то вернулся бы в цирк и ходил бы там по канату с завязанными глазами, как мой папаша.

Она постаралась выдавить из себя ответную улыбку. Они достаточно долго сотрудничали вместе, чтобы она досконально смогла изучить его характер. Бравада была напускной и служила лекарством против стресса.

Банич пристально посмотрел ей в лицо, словно хотел оставить навсегда в памяти ее черты. Потом взглянул на часы и вскочил.