Котел

Десо нервно подался вперед в своем кресле, прерывая выступление министра обороны Германии.

– Разумеется, мы благодарны Швейцарии за столь любезное предложение посредничества, но, по-моему, речь должна сейчас идти о другом...

Он обращался теперь непосредственно к германскому канцлеру.

– Мы поддерживаем законное правительство Венгрии – нашего партнера по Конфедерации. Все наши действия по восстановлению порядка в этой стране согласуются с международным правом и нашими обязательствами по Договору, – в голосе Десо прозвучали железные нотки. – Если кто и виновен в возникновении кризиса, то это Польша и ее друзья, но не мы!

Некоторые из присутствующих что-то пробормотали в знак одобрения. Твердость убеждений Десо невольно вызывала уважение к нему. Шредер неохотно, но все же кивнул, как бы соглашаясь. Леттов был обескуражен.

– А как вы думаете мы сможем убедить поляков? Опубликуем официальное коммюнике? – резко высказался Мишель Гюши. Как глава Министерства обороны, он более, чем кто другой, был обеспокоен создавшимся положением. Вторжение в Венгрию могло окончиться пирровой победой или вообще полным провалом.

Десо отрицательно покачал головой.

– Нет, Мишель! Слова бесполезны, когда уже падают бомбы! Я имел в виду нечто более практичное – дать понять Варшаве и всей этой шайке, что их вмешательство в венгерские дела не пройдут им даром.

Он обратился к низенькому, круглолицему человечку, командующему Военно-Воздушными Силами Франции.

– Генерал Вишери более профессионально посвятит нас в военные аспекты проблемы. Прошу вас, генерал!

– Я готов, министр. – Вишери повернулся к висящей на стене громадной карте. На ней условными символами было обозначено расположение всех союзных и вражеских наземных и воздушных подразделений вдоль восточных рубежей Конфедерации. Он последовательно отметил указкой три аэропорта – два в Польше и один в Чешской республике.

– Это жизненные центры проводимой против нас воздушной кампании. Все они доступны для нападения нашей авиации. Один быстрый, правильно скоординированный удар парализует их.

Леттов взорвался.

– Зто несерьезно, месье Десо! Там находятся американские граждане – советники и технический персонал...

– И что из этого? – холодно спросил Десо. – Без всякого объявления войны Польша с союзниками фактически начала военные действия. Военно-воздушные базы, на которые вам указал генерал Вишери, используются для атак на наши войска и уничтожения наших летчиков. Оставаясь на базах и работая на поляков, американцы естественно приобретают статус добровольцев польской армии. И, как добровольцы, они рискуют собой. – Десо усмехнулся. – Настала пора дать понять народу Америки, что президент США играет в опасные игры с жизнями рядовых американцев.

Леттов судорожно сглотнул.

– Но опасность войны с Америкой?!

– Она минимальна! – отрезал Десо. – Военное присутствие США в Европе ограничивается несколькими сотнями специалистов. И у Америки нет возможности доставить хоть сколько-нибудь значительный контингент в Польшу в короткие сроки. Ну, а если...

Тут Десо гримасой выразил сомнение и после паузы продолжил:

– Им придется вести войну на нашей территории, имея предельно растянутую линию коммуникаций для снабжения войск. Я убежден, что Вашингтон не втянется в войну, в которой нельзя победить.

Он испытующе взглянул в лица сидящих за столом руководителей. Особенно его интересовала реакция Шредера.

– Вопрос требует честного ответа, господа! Позволим ли мы Польше и Чехии атаковать нас без должного отпора? Или нанесем удар возмездия и покончим с этой двусмысленной ситуацией раз и навсегда.

Поочередно все проголосовали за предложение Десо. Лишь Леттов был против. Он выглядел мрачнее тучи.

Никола Десо почти не слушал дальнейшие объяснения генерала Вишера. Проблемы топлива и боеприпасов, воздушных коридоров, количество квадратных метров площадей, которые будут подвергнуты бомбардировке, он пропустил мимо ушей. Его интересовал конечный результат. Польша с партнерами получат урок и поймут, что дразнить Конфедерацию – опасное развлечение.

2 ИЮНЯ, НЕБО НАД ГЕРМАНИЕЙ

Шесть двоек однохвостных, с утопленными крыльями, истребителей "Мираж" F-1E, сотрясая воздух, взвились в небо с бывшей советской базы в Восточной Германии. Поднявшись на высоту пятьсот метров, они плавно перешли на горизонтальный полет над мирными полями, фермами и зеленеющими лесами.

Человеческий гений, сотворив электронные системы управления, чутко реагирующие на малейшие изменения во внешней среде, превратил F-1 во всепогодный самолет. Летчики, управляющие "Миражами" в рейде на Польшу, должны будут доказать это на деле. Каждый "Мираж" нес под крыльями по два огромных, причудливой формы предмета – управляемые ракеты "Апач". Это было новейшее оружие армии Франции, мощное и непобедимое. Никакая электронная защита не могла остановить это чудовище, рвущееся к намеченной цели.

Разбившись на три четверки, F-1 еще больше прижались к земле и устремились навстречу восходящему солнцу. Их черные тени мчались вслед за ними, мелькая над полями и рощами, со скоростью пятисот узлов.

ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА, ВРОЦЛАВ, ПОЛЬША

Старший сержант Военно-Воздушных Сил США Джим Фрезер, стоя в дверях ангара наблюдал, как польский капитан прилаживает радарную антенну АПГ-70 на F-15. Спешка здесь была неуместна, так как истребитель через несколько часов должен был перебазироваться в Брно и участвовать в боях над Венгрией. Требовалась тщательная и точная работа. Носовая часть истребителя лишилась своего металлического покрова. Обнажилась вся невообразимо сложная электронная начинка F-15. Чертежи с инструкциями, переведенными на польский язык, были разложены по всей поверхности самолета, везде, где можно было разместить бумажный лист.

Фрезер улыбнулся. Капитан Александр Гиртич был отличным пилотом, но не ладил с английскими терминами. Даже пробыв, в Польше в качестве военного советника уже много месяцев, сержант никак не мог привыкнуть к тому, что польские офицеры постоянно занимаются той работой, которую в США быстро и качественно выполняет низший технический персонал. "Люди везде разные, и разный подход у них к делу", – размышлял Джим. Сколько раз он находил этому подтверждение, наблюдая, как совершается довольно трудный и болезненный процесс перехода польского летного состава и наземных служб с русских МиГов на американские F-15C.

В русской системе, которую унаследовали поляки, офицеры-летчики все делают сами, а наземные техники, в основном, лодырничают. Все в скором времени должно, разумеется, измениться, но такой переворот в привычках и образе жизни не совершается за одну ночь. К чести поляков, они охотно учились у американцев жить по-новому и внимательно слушали его лекции и наставления.

Приятно было и то, что разница в чинах почти не ощущалась. Ученики приглашали его к себе домой, знакомили с семьями, он был желанным и почетным гостем. Джим стал своим парнем в 11-ом истребительном полку. Про себя он называл польских летчиков "мои мальчишки", а их самолеты "птичками". Польша была далеко от Миннесоты, где он вырос, и от базы Лэнгли, где он служил, но он не чувствовал себя оторванным от дома и чужим на этой земле.

В данное время его класс был готов к выпуску. Большая часть полка уже воевала в Венгрии. Теперь все силы он отдавал подготовке и обучению последней эскадрильи. Шести месяцев даже самых напряженных занятий было недостаточно для приобщения 11-го полка к новой технике. Он надеялся, что не отправил в бой необученных мальчишек. И сейчас он будет придирчиво проверять надежность радарной системы "птичек", улетающих на юг. Гиртич, нахмурив лоб, трудился, стараясь сделать все самостоятельно, не спрашивая совета у сержанта, хотя тот в любой момент готов был прийти ему на помощь.