Котел

Стрелок – простой капрал венгерской армии, стиснув зубы, молчал. Он понимал все. Никаких пояснений не требовалось. Лейтснант отдал приказ.

– Через тридцать секунд ударь по той, что справа.

Стволы деревьев пока еще могли служить защитой от французских телеобъективов. Терени вскочил и бегом рванулся к своей БМП. Эта машина была вооружена только одним крупнокалиберным пулеметом, но на таком близком расстоянии можно было из этого пулемета пробить боковую броню французских самоходок.

Он нырнул в люк и занял командирское Место. Водитель с бледным от ужаса лицом и широко раскрытыми глазами, спросил его шепотом:

– Что делать, лейтенант?

– Воевать.

Терени устроился поудобнее на сиденье, схватился за рукоятки и резко крутанул пулеметную турель. Теперь счет пошел на секунды.

Всполохи огня разорвали тьму. Боковые стороны французских машин засветились огнями пожара, словно при иллюминации, как на праздничном фейерверке 14 июля в годовщину взятия Бастилии. Капрал точно и вовремя направил противотанковую ракету, и Терени тоже не промазал.

У этих чудовищ начало взрываться их нутро, их боезапас, их электроника, и начала гореть их кровь – топливо. Но машина, с которой воевал только 14,5-миллиметровый пулемет Терени, еще жила. Пушка, управляемая электронными мозгами, повернулась в его сторону. И все пулеметы адской машины тут же нащупали цель. Но очередь Терени опередила залп врага. Его пули вновь пробили дырки в боковом алюминиевом покрытии самоходки. Она застыла без движения.

Обессиленный, он откинулся на спинку сиденья. Но расслабляться было некогда. Терени высунулся из люка, вдохнув сырой воздух.

– Ребята, загляните в самоходки. Может, кто-то из этих сволочей еще дышит. Пленные нам пригодятся.

Повинуясь приказу, стрелок-ракетчик и радист, с оружием наготове, осторожно стали приближаться к поврежденным машинам.

Над их головами просвистел снаряд и разорвался на склоне холма. Радость от одержанной победы, еще секунду назад владевшая душой лейтенанта Терени, вмиг поблекла. Их обнаружили. Они обречены. Их первый успех станет и последним.

Снаряды посыпались градом. Он и его люди словно разворошили гнездо ос, злобных и мстительных. Он схватился за микрофон.

– Всем подразделениям "Сьерра". Говорит "Сьерра Альфа". Отходите на линию "Браво"! Повторяю, отходите на линию "Браво"!

Радиоэфир был заполнен голосами наблюдателей других групп, требующих огневого прикрытия. Из этого следовало, что французы одновременно пересекли границу во множестве пунктов на достаточно широком фронте.

Терени инстинктивно вжался в землю, когда снаряд разорвался в пятидесяти метрах от него. Осколки прошуршали над ним и лязгнули о броню транспортера.

Он поднял голову, огляделся. Почему так долго не дают о себе знать стрелок и радист?

Ослепительно яркая осветительная ракета вспыхнула и повисла на парашюте над местом недавней схватки. Холмы, рощи, расщепленные снарядами стволы деревьев, похожие на человеческие кости, внезапно открылись взгляду. Лейтснант увидел, как его товарищи пробираются к нему, увязая в грязи, с обеих сторон поддерживая раненого француза. Он рискнул подняться во весь рост, чтобы поспешить им на помощь. Но то, что внезапно предстало перед его глазами, на мгновение парализовало его. Он замер, бессильный даже пошевелиться.

Всю ложбину между холмов заполнили танки и боевые машины. Их уже невозможно было пересчитать. Европейская Конфедерация не просто решила поиграть мускулами. Она показывала свою вооруженную силу во всем великолепии.

Он протолкнул раненого, истекающего кровью пленного в бронетранспортер, извиваясь, прополз мимо него, освобождая место для стрелка и радиста. Когда люк захлопнулся за ними, Терени закричал так, что глаза его подчиненных округлились от изумления и испуга.

– Жми во всю! Жми!!!

У них у всех чуть не вылетели на ходу зубы от толчков, вибрации корпуса, рева мотора, грохота артиллерийских разрывов.

Венгры покидали первую линию своей обороны.

ВОЕННЫЙ АЭРОДРОМ ТОКОЛЬ ВБЛИЗИ БУДАПЕШТА

Военно-Воздушным Силам ЕвроКона хватило двадцати минут, чтобы превратить Токоль в изрытую воронками пустошь. Сопровождаемые истребителями три следующие одна за другой через короткие интервалы волны "Миражей" и "Торнадо" разбомбили все, что можно было разбомбить. Лишь одна пара древних МиГ-21 успела подняться в воздух до того, как ад спустился с неба на землю. Но их сбили прежде, чем пилоты смогли увидеть, кто их атакует. Они свалились на землю грудой обломков вместе с первыми бомбами.

Когда французы и немцы, развернувшись, отправились обратно, после них не осталось ничего, что бы подавало признаки жизни.

Направляемые лучом лазера тысячекилограммовые бомбы чертили по земной поверхности линии из дыма, огня, вспоротого бетона и металла. Клочья застигнутых в ангарах и на взлетных полосах самолетов смешались с человеческими останками, с измельченными в мелкие кусочки сооружениями и аэродромными покрытиями. Эта смесь, поднятая в воздух взрывами, медленно оседала в клубах дыма.

Полковник Золтан Храдецки присоединился к печальной группе офицеров Военно-Воздушных Сил, которые с похоронным выражением на лицах взирали на последствия массированного налета. Четверо наиболее опытных телохранителей из команды Оскара Кирая сопровождали полковника. Они охраняли его со всех сторон. Потеряв уже одного вождя революционного движения, Кирай не хотел потерять и другого.

Высшие офицеры только что уничтоженной венгерской авиации молча приветствовали Храдецки. Хотя он не занимал никакого поста в военном командовании, но он был главным советником по безопасности нового правительства и пользовался уважением в армейских кругах.

Храдецки не видел смысла ходить вокруг да около и сразу приступил к деловому разговору.

– Что? Так плохо?

– К несчастью, да! – Командующий авиации говорил с нескрываемой горечью. – Они уничтожили наши аэродромы в течение одного часа. Работали, как по телефонной книге – с адресами и фамилиями. Не пропустили ни одной установки SAM, ни одного радара...

Говоривший побагровел, гнев захлестывал его. Храдецки хорошо понимал причину его ярости. Четверо офицеров из высшего командования Военно-Воздушных Сил пару дней назад угнали самолет за границу и унесли с собой бесценную для французов и немцев информацию. Указательный палец профессионала-знатока предательски точно отмечал на карте страны все хоть сколько-нибудь важные объекты, и пилоты и бомбометатели ЕвроКона не ведали забот.

– Каковы наши потери?

– Все! То, что вы видите здесь, – командующий указал на разбитый аэродром – в других местах выглядит точно так же. По предварительным данным у нас нет больше ни одного перехватчика, нет зенитных установок и ракет "земля-воздух". Разрушены системы связи и наведения, склады боеприпасов и хранилища топлива. До девяноста процентов боевых и транспортных вертолетов выведены из строя. Даже если нам доложат в ближайшее время, что что-то сохранилось или можно восстановить, мой вывод однозначен – мы лишились противовоздушной обороны на всей территории страны.

Храдецки с трудом скрывал тревогу. За шестьдесят минут французы и немцы уничтожили по меньшей мере восемьдесят МиГ-21С и МиГ-23С и пятнадцать тяжеловооруженных вертолетов "Хинд-А". Он даже присвистнул, представив себе всю эту мощь, вбитую в землю бомбовыми ударами и так и не сумевшую подняться в воздух. Небо над его родиной теперь было открыто для врага.

Наземные войска лишились какой-либо защиты против атакующих сверху стервятников. Конец наступит очень скоро, если Венгрия не получит поддержки от своих новых друзей с севера.

30 МАЯ, "ГОЛУБОЙ ПОЛЕТ". НЕБО НАД ВЕСПРЕМОМ, ВЕНГРИЯ

Четыре двухвостных самолета рассекали холодный ночной воздух. Навигационные огни, в мирное время обеспечивающие безопасность полета, теперь были погашены. Польские "Игл-Орлы" летели на войну.