Спасительный сосуд

Навязчивая и не очень приятная для слуха (но очень желанная) мелодия звонка объявила об окончании урока.

– Ну что ж, друзья мои. На этом и закончим наш урок. Не забудьте списать с доски задание на дом.

Учительница редко задерживала класс дольше положенного времени, вот и сейчас ребятам оставалось только быстро переписать номера упражнений в дневник, покидать вещи в сумки, рюкзаки и портфели и со спокойной совестью отправиться на перемену.

– Все-таки что-то с тобой не так, – несколько задумчиво пробормотал Лёха. – Ты, конечно, можешь мне ничего не рассказывать, но выглядишь ты совсем неважно. Если уж наша классная стала это замечать, то совсем непорядок. Может, ты заболел? – Лёшка смотрел на Федю выжидательно и с некоторой надеждой – болезненное состояние многое бы объяснило.

– Ну это вряд ли, я очень редко болею, – запротестовал Федя. – Да и вообще, почему ты решил, что со мной что-то не так? – В его голосе самонепроизвольно появились капризно-нервные нотки.

– Да так… – Лешка явно не хотел говорить, но затем решился и затараторил: – Ты стал невнимательным, задумчивым, тормозным, невразумительным, на уроках ничего не слушаешь, сидишь временами уставившись в одну точку или сумасшедшими глазами глазеешь по сторонам…

– Глазею глазами по сторонам? – не удержался и съехидничал Федя.

– Ты к словам не придирайся. Я тебе говорю, что вижу. – Алексей тактично не собирался ссориться. – Ну, в общем, много всяких причин подумать, что с тобой что-то не так. Тебе мама об этом не говорила? Или дома с тобой все в порядке?

– Да со мной и тут все в порядке, – чуть не вскричал Федя. – Не выспался, наверное, что тут еще может быть?

– Кто же тебя знает, если ты не говоришь.

– Да что говорить-то?

Мальчик ужасно мучился, ему очень хотелось все рассказать другу, поделиться с ним своей тайной, но в душу закрадывался неприятный холодок, предостерегающий от необдуманных поступков. Федя и Алексей друг другу никогда не врали, считая это уделом неудачников или врагов, так что и на этот раз Федя не собирался врать, но говорить все как есть… Так можно и за сумасшедшего сойти. Поэтому мальчик решил сделать все проще. Он отошел с Лешкой от ребят и сообщил:

– В общем, ты прав, есть небольшая проблемка, к сожалению, но я пока что не могу тебе рассказать, в чем там дело. – Все это Федя сказал, не глядя другу в глаза, но тут же, резко подняв взгляд от пола, добавил: – Но ты не думай – как только можно будет, я тебе первому расскажу.

– Ну, нельзя так нельзя, – пожал плечами Лешка. – Сказал бы сразу, а то всё «не выспался да не выспался».

Друзья почувствовали, что неожиданно возникшая неловкость оставляет их. Федька улыбнулся, Лешка хохотнул, и они вместе побежали к друзьям, которые уже играли в салки-стенки. До конца перемены оставалось совсем мало времени.

На этот раз сон навалился на Федю так неожиданно и резко, что он даже не взглянул на бутылку. Просто сознание выключилось в одном теле, а включилось в другом.

Не имея шеи, поворачиваться Феде пришлось всем телом. Так что со стороны он вряд ли выглядел грациозно.

– Ты не утратил своих человеческих привычек, – спокойный, старческий незнакомый голос зазвучал в голове.

Федя уже в который раз попытался хоть что-то ответить, но ничего не получалось.

– Не мучайся, сейчас ты никак не сможешь заговорить. Ты просто не знаешь, как это делать.

Пока старик говорил, Федя старался получше разглядеть пришедших или приехавших (мальчик никак не мог определиться, как же все-таки эти существа передвигаются). Чего-то конкретно отличительного он никак не мог найти. Вроде бы точно такие же существа-колокола, что и знакомый Плетьмикос, совершенно похожие друг на друга. Разве что кратерные головы имели какие-то отличия. Причем все они касались расположения кратеров-язв, а не их размеров. «Может быть, это я не могу их толком отличить, – думал Федя. – Ведь даже у нас на Земле люди одной расы с трудом различают представителей других рас». Призадумавшись, Федя не сразу понял, что перестал слушать старика.

– Тацирамос! Тацирамос! – Это ты или нет?

Федя опять безуспешно попытался ответить.

– А, землянин, ты тут. Я уж подумал, ты покинул это тело. Так как говорить ты пока не можешь, а хоть какой-то диалог поддерживать было бы намного интереснее, чем если бы я один тут бубнил, давай договоримся так: чтобы отвечать, ты будешь двигаться. Если «да» или согласен с тем, что я говорю, ты слегка двигаешься вперед-назад, если не согласен или хочешь сказать «нет», то вправо-влево. Идет?

Федя слегка подвинулся вперед, затем вернулся обратно.

– Ну и отлично.

«А почему бы руками-щупальцами не шевелить вместо такого передвижения?», только подумал мальчик, как тут же получил ответ.

– Можно было бы общаться с тобой с помощью рук, но ты пока, как мне показалось, не очень хорошо ими владеешь. А вот ходить ты явно научился.

Некоторое время все молчали. Может быть, они разглядывали Федю-Тацирамоса, как это делали бы люди, однако, не видя их глаз, понять что-либо было совершенно невозможно.

– Ой, кстати, я не представился, да и спутников своих не представил. Итак, меня зовут Караганис, а это мои спутники, – щупальцами он коснулся сначала существа слева от себя, затем справа: – Телегонис и Саратидис. Мы – специальная комиссия по контактам с иноземным разумом, особенно тех, кто пока что проживает на Земле.

«Почему „пока что“?», – хотел спросить Федя.

– Если мы правильно поняли – ты прибыл к нам с планеты, которую вы именуете Землей.

Непонятно было, то ли уточнял Караганис, то ли утверждал, но Федя на всякий случай все же проехался слегка вперед-назад. Хотя вполне могла существовать возможность того, что население еще какой-нибудь планеты назвало бы свою планету «Земля». Не зря же Вселенная бесконечно огромная. На таких пространствах все что хочешь может случиться или совпасть. Почему бы не быть множеству разных Земель?

– Так мы и думали, – утвердительно сказал Караганис.

Федя ожидал, что инопланетянин сделает утвердительный кивок, но шевелиться никто из них не пытался. Даже щупальца, которыми старик показывал своих помощников, скрылись в плечевых дырах и больше не появлялись.

– Было бы намного лучше, если бы ты сам все прочитал в наших книгах, но время у нас сильно ограничено. Попробую объяснить попроще. Если что забуду, мои помощники напомнят.

Никто из помощников не шелохнулся.

– Кстати, Плетьмикос, на правах старого друга вполне можешь поучаствовать в разговоре.

Вот сейчас в словах прозвучала некоторая насмешка. Федя сам не понял, как он это уловил. Вроде бы слова звучали как обычно, но оттенок речи заметно поменялся.

Старик явно был здесь самый главный, никто даже не пытался встревать в разговор, давая ему спокойно вести свою речь.

– Итак, как ты уже догадался, тело, которое ты используешь, дано тебе взаймы, то есть ты им пользуешься только потому, что мы это позволили.

– А точнее, позволил мой друг Тацирамос, – вмешался в разговор Плетьмикос.

– Точно так, – спокойно подтвердил старик. – Однако сделано это было не без нашей помощи.

Этим он как бы поставил Плетьмикоса на место. Но, как понял Федя, Плетьмикоса было довольно трудно чем-то обескуражить, раз он так легко решался прерывать речь этого весьма важного чел… инопланетянина (хотя кто и насколько мог быть важен на этой планете, Федя даже не представлял, он пытался ориентироваться на привычную земную модель, но здесь могло быть все по-иному).

– В общем, Тацирамос согласился поучаствовать в эксперименте и разрешил использовать свое тело для заполнения его инопланетным разумом, то есть тобой.

Феде показалось, что старик многозначительно на него посмотрел, однако из чего он это заключил, сам понять не мог, ведь, фраза «бросил многозначительный взгляд» никак не могла относиться к существу без глаз.

– Это честь для тебя, Тацирамос очень известный ученый и согласиться на такое ему было очень нелегко.