Страница 63 из 117
В лучшем положении сейчас оказывался Толик Акбаров — он чуть более месяца, как вернулся из дома, не успел еще сильно соскучиться. Краткая поездка домой была неожиданной. Но не было бы счастья — да несчастье помогло. Погиб во время июльского рейда офицер из третьего батальона, отдел кадров проверил всех офицеров бригады и выбрал земляка из Астрахани, чтобы сопровождать тело на родину. И этот выбор пал на анестезиолога Акбарова. Тот сначала решил категорически отказаться, но возможность увидеть жену и недавно родившуюся дочь пересилила. Провожали сослуживца на аэродром почти всем составом Медроты. Завидовали — и не завидовали (как поведут себя родные погибшего, как себя вести, что рассказывать о человеке, которого и не знал при жизни…)
Дочь у молодого папаши родилась в апреле, причем 22 числа, как и Ленин. Все усмотрели в этом большой знак, а счастливый отец решил и дочку наречь в честь вождя мирового пролетариата — Вилена. На большой вечеринке, устроенной в честь новорожденной, он пьяно кричал, что это совпадение надо «увековечить» таким именем. Еле-еле уговорили папочку не пороть чепухи, не портить девчонке жизнь, а назвать красивым женским именем. В конце концов, все проголосовали за имя Лена (Невский настаивал больше всех — так звали его дочь). На следующий день Толик отписал своей жене письмо — и появилась Лена Акбарова. И вот представилась возможность увидеть свою крохатулечку впервые.
Анатолий улетел. Вернулся он через 10 дней, старался не вспоминать о тяжелой миссии, лишь сказал, что «похоронили по-людски». Зато привез целую пачку фотографий своей дочки, всем показывал с гордостью, теперь эти фотографии заполнили всю стену у его кровати. А еще он привез трехлитровую банку черной икры (Астрахань — рыбный край). Все офицеры Медроты накинулись на угощение с радостью, но… Но вскоре на эту икру уже никто не мог и смотреть, всячески «отлынивали», обижая тем самым хозяина. Он злился, нервничал — в такой жаре не сохранить этот дефицит. Вспоминались кадры из знаменитого фильма «Белое солнце пустыни» — «не могу я ее проклятую больше есть…» Тогда решили прибегнуть к хитрости: заманивали в свою комнату офицеров из других подразделений, заставляли их есть икру, но вскоре и эта уловка перестала срабатывать — все уже были в курсе, зачем зовут, просто убегали… И смех и грех. «Зажрались» одним словом. Выход был найден — передали остатки икры в стационар для раненых, там ее и доели до последней икринки. Солдаты долго еще потом изумлялись этому дополнительному питанию. А Толик был счастлив — не пропала икра, не зря вез через всю страну. Сейчас он уютно устроился на кровати и писал письмо своим милым девочкам — жене и дочке. Лицо его выражало счастье и любовь.
Магнитофон продолжал негромко наигрывать. Приятный молодой голос пел:
— Толик, есть еще авторучка? Моя «сдохла», — молчание нарушил Олег Шлемов. Он старательно писал письмо в Тюмень своей маме. Поймал брошенную ручку, продолжил писать. Сейчас ему стало легче сообщать о прелестях службы в Венгрии — он недавно познакомился с офицером, который послужил в этой стране. Тот «наговорил» ему целую тетрадь своих впечатлений, оставалось оформлять очередную «порцию» в письмо на родину. Работа спорилась, Олег даже кончик языка высунул от старания.
— Мужики, послушайте, какой мне анекдот жена прислала, — на этот раз молчание нарушил командир. Все в Кандагарской Бригаде знали командира Медроты, как неиссякаемый источник анекдотов, коих у него было множество исписанных тетрадей, жена не забывала увлечения мужа, почти в каждом письме присылала новые. Он коротко хохотнул, прокашлялся:
Молодой муж обращается к молодой жене:
— Почему борщ без мяса?!
— Не знаю. Я варила точно по кулинарной книге, которая осталась от твоей бабушки.
— И что там написано?
— «Возьмите на рынке мяса на десять копеек…»
Медики довольные, рассмеялись.
— А что, Толя, тебе твоя молодая супруга не варила такой борщ? Небось, одной черной икрой питался по приезду, — Михал Михалыч подмигнул Акбарову.
Начались воспоминания о семейной жизни. Каждый хвастался кулинарными способностями своей жены. Один холостяк Иван помалкивал. Он, наконец, прервал воспоминания:
— Вы только послушайте, что мои родители заготовили к моему приезду в отпуск, это же на целый взвод хватит. — Он принялся перечислять количество банок солений, варений, компотов. Все ахнули. Договорились ехать всем коллективом в гости к Ване в украинский городок Овруч.
Вскоре опять слышалась только песня из магнитофона. Командир писал своей жене и дочери в Фастов, городок у Киева. А Саша Тамару, самый серьезный и невозмутимый, заканчивал свое послание жене Александре и сыну Юрию, они ждали его в городе Белгород-Днестровский. Старательно заклеив конверт, Саша достал толстую тетрадь, книгу и принялся за новую работу. Он давно уже конспектировал работы В.И. Ленина, причем задачи себе ставил сам, очень торопился, боясь не уложиться «в график», который сам и составил. Это было тем более удивительно, что никто здесь не требовал конспектов по работам Ленина, все вздохнули от этого свободно. Сначала медики недоумевали, пытались отговорить, но Тамару продолжал этот «сизифов труд». От него отступились, лишь меж собой продолжая посмеиваться.
А голос из динамиков продолжал петь о кукушке:
Невский продолжал перебирать большую пачку писем, которую достал из тумбочки, множество их уже скопилось. Письма приходили из разных уголков необъятного Союза. Сибирь, Урал, Центральный район, Москва, Ленинград. Как много людей интересуются его службой на чужбине! Всем надо вовремя ответить, подробно описать красоты страны… Иногда получались настоящие сюрпризы — вдруг приходило письмо от давнего знакомого, много лет не подающего вестей. Откуда брали адреса? Видимо, от его жены или матери, от близких друзей. Почти полгода он переписывался с «малолетками»: младшая сестра жены из Новосибирска(14 летняя, Светлана), младшая сестра друга детства из Загорска (тоже 14 летняя, Вера). Видимо, им нравилось «писать на войну» и получать ответы, которыми можно похвастать в классе. Александр был не против — больше писем, больше радостных минут общения с далекой Родиной.
Возмутило лишь одно письмо от малознакомого товарища по учебе — уже, будучи лейтенантами, вместе совершенствовались по хирургии. Он этот адрес получил от общего знакомого. Описывал свое возвращение со службы в Германии, перечислял все свои покупки: шмотки, бытовую технику, хрустальные сервизы и прочие наборы посуды, наконец, вершина его приобретения «за бугром» — автомобиль «Жигули». Теперь его интересовало — выгодно ли служить в Афганистане, что там можно купить, сколько платят денег, в какой валюте, надо ли ему «проситься» в эту страну. «Не прогадать бы» — главный его вывод.
Это письмо обсуждали всей комнатой. Страсти клокотали. Все были возмущены таким взглядом на жизнь. Действительно, как мало еще правды освещено о службе в Афгане, если такие «деляги» примериваются ехать сюда. Он, точно, черпал информацию по телевизору из программы «Время» — ведь советские воины здесь засаживают аллеи деревьев, строят дома и «маются от безделья». О смертельных опасностях ничего не говорилось.