Страница 42 из 117
— Да, без членства в партии не сделать карьеру. Нас еще в училище приучали к мысли: раз офицер, значит, член партии, — отозвался вертолетчик, капитан Исаков.
— Я уж лучше без партии проживу, дождусь заменщика и — «Бери шинель, пошли домой». Эта болезнь так некстати привязалась. Скорей бы начали лечить, сил терпеть уже нет совсем.
— А чем тебе наша партия насолила, что ты от нее шарахаешься? — присоединился к разговору Якушев, — я в партии еще с курсантских лет. Ничего не могу плохого припомнить от нее.
— Вот уже 65 лет партия нам мозги всем «засирает», столько порядочных Российских офицеров уничтожила, один Александр Васильевич чего стоил.
— Кто это? — удивился Невский. Он считал себя знатоком русской истории, но такие суждения слышал впервые.
— Как кто? Конечно, Колчак. Попомните мое слово — его еще объявят гордостью страны нашей. Можно и других истинных героев России назвать: Лавр Корнилов, первый командующий Добровольческой Армии, к сожалению, погибший от шального снаряда, его сменил не меньший патриот России Антон Иванович Деникин. А вклад Нестора Ивановича Махно в русскую историю еще предстоит открыть заново. Он получил орден Боевого Красного Знамени один из первых в стране, — Сергей от возбуждения даже уселся на кровати, размахивал руками.
— Да, Серега, с такими речами тебе лучше в партию и не соваться, — хохотнул Якушев.
— Где ты набрался таких знаний, не думаю, что в твоем Университете? — совершенно изумленный спросил Невский.
— Нет, конечно, там нам преподавали историю КПСС, а это я вычитал в книжках. Опять же в нашей стране вы таких не найдете. Их покупал мне отец, он в загранку часто на торговом судне ходит, вот и привозит мне тайком русские издания из Парижа, из Лондона и других столиц. Только там еще можно прочитать настоящую правду о нашей истории. — Бабенко вновь улегся и укрылся с головой одеялом. Все в палате подавленно молчали. Такого взгляда на русскую историю еще не приходилось слышать…
— Ну, и делааа, — протянул Невский. Он понимал, что столкнулся с новыми для себя знаниями по истории, они ошеломляли, но и завораживали. То, с какой убежденностью говорил лейтенант, вызывало уважение. Он был абсолютно уверен в своей правоте! «Надо будет еще с ним поговорить один на один», — решил Невский.
«Вши на нас!» Этот душераздирающий крик разбудил Невского, он даже подпрыгнул в кровати. Вскочили и остальные обитатели палаты. Сергей Бабенко срывал с матраса свою простынь, снимал наволочку с подушки, при этом, не переставая громко ругаться и кричать о вшах, которые атакуют нас. Сначала все решили, что он впал в тифозный бред. Но Витя Устинович рассмотрел отвратительных насекомых, ползающих по постельному белью. Другие тоже стали рассматривать свои постели, нательное белье. Довольно скоро послышались подобные же возгласы. Нашел их и Невский. Вся офицерская палата оказалась завшивлена. На крик прибежала дежурная сестра, от нее потребовали срочно пригласить старшую медсестру и лечащего врача.
— То-то я стал чесаться последние дни, никак не пойму, что со мной.
— Во-во, меня уже так искусали, что в кровь расчесы на ногах!
— В жизни не видел ничего подобного: в лечебном учреждении вши!
Множество подобных высказываний звучало в палате, не скупились и на крепкое словцо.
Старшая сестра, пожилая худая женщина с волосами неопределенного цвета, со «жгучими» черными глазами молча вошла в палату. Постепенно крики прекратились. Ее побаивались за суровый, волевой взгляд.
— Чего орем? Подумаешь, вшей они испугались. Да, мы виноваты, что такое произошло, но здесь большая вина прачечной — они плохо прожарили постельное белье, вот и вылупились из яиц вши. Вы у меня не первые, это 5-я палата с таким «подарком». Значит так, всем снять аккуратно постельное белье, не вздумайте его трясти! Я уже распорядилась подготовить вам душ. Смените после мытья и нательное белье, а все ваши куртки-штаны сдадите на прожарку. Будет вам новогодний подарок — чистое постельное белье. Якушев, вы назначаетесь старшим вашей команды! — Нина Владимировна (а обращались к ней только так) неожиданно широко улыбнулась.
— Есть! — ответил Якушев.
Все вдруг совершенно успокоились, стали тщательно собирать простыни, наволочки, полотенца. Один лишь Бабенко еще долго что-то бормотал нечленораздельное.
После столовой все обитатели палаты N7 отправились во двор, где была развернута большая брезентовая палатка, внутри размещались душевые, все вошли в одну смену. Мытье горячей водой освежило, даже придало сил. Люди явно повеселели. Оделись во все новое, пахнущее свежестью, их больничная одежда прожарилась в пароформалиновых камерах, источала еще еле слышный запах.
В палату вернулись уже «другими» людьми. Заправили постели новым бельем. Далее решили готовиться к Новому году. Идею предложил Виктор Устинович. Сам он тут же принялся разрисовывать окна рисунками елки, Деда Мороза и Снегурочки, снежинками, всякими зверушками, надписями. Художником он был не плохим, а использовал в качестве сырья обычную зубную пасту, разведенную водой. Кисточка нашлась у медсестры. Остальные вырезали из старых газет снежинки, развешивали их по всей палате, даже протянули веревку через всю палату, на ней размещали целые гирлянды из вырезанных игрушек, снежинок. Палата быстро преображалась в сказочный замок. Несколько раз прибегала дежурная сестра Надежда, «отчаянно веснушчатая», розовощекая толстушка. Она похвалила за усердие. Объявила, что всем сегодня назначено лечение — готовы анализы. Ей даже похлопали за такую новость.
Невский работал с увлечением. Еще бы — Новый год был и его любимым праздником. Но что-то гложило его до сих пор. Наконец, он вспомнил этого паренька с дифтерией. До сих пор ему не сделали операцию. «А, может ему сделали хирурги госпиталя, или он пошел и так на поправку?» — успокаивал он себя. Но тревога не проходила. Решив, что все узнает у сестры, он вновь принялся вырезать причудливые фигурки. Скоро в палату принесли небольшую искусственную елочку — друзья Устиновича выполнили обещание. Радостный крик был всеобщим. Елку украшали, чем придется. В ход пошли и пустые коробочки от лекарств, пузырьки, одноразовые системы для переливаний. Все забыли о своих хворях, со стороны могло показаться, что дружный коллектив здоровых молодых людей готовится к празднику.
Ужин, как и обед, прошли без происшествий. В который раз пожалел Невский об отсутствии соли. Все получили свои лекарства — лечение левомицетином началось. В палате все легли по кроватям — болезни и усталость брали свое. Александр прислушивался к каждым шагам в коридоре — «идут за мной» — каждый раз казалось ему. Но и вечер прошел без приглашения на операцию. Невский успокоился совершенно, значит, обошлись без его помощи. Он стал вслушиваться в негромкий разговор между Якушевым и Бабенко. Они неторопливо перебрасывались фразами.
— Вот ты, Сергей, самый образованный среди нас, закончил Университет. Значит, ты интеллигентный человек. А каково тебе было эти 2 года в армии, да еще в чужой дикой стране, да среди грубых людей?
— Ну, во-первых, я еще не интеллигентный человек. Чтобы стать интеллигентным, надо закончить три университета: дед должен закончить, отец должен закончить, и ты сам должен закончить университет. В нашей семье только я пока закончил, вот женюсь после Афгана, появится у меня сын, получит он хорошее образование, а сын моего сына, внук мой, тоже закончит университет, вот он и будет настоящим интеллигентом. Во-вторых, в армии очень много умных и порядочных людей, их надо просто уметь отличать от солдафонов, ограниченных карьеристов. И потом, российская армия очень ценна традициями. Русский воин до роли палача никогда не опускался. Он жил по заповеди: «Сразив врага, будь милостив. Победив его рукою крепкою, победи его милостивым и милосердным сердцем, иначе, чем же мы остановим ненависть человеческую». Наконец, русская армия самая сильная в мире. Достаточно взглянуть на карту мира, — он показал на карту над своей головой, — на СССР посмотреть, на Россию на ней. И сразу понятно, чьи воины лучше. Столько земли освоить, столько пространства отстоять! Так что я не жалею, что провел эти годы среди, как вы говорите, грубых людей. Вот и новую страну посмотрел, по горам ее полазил.