Страница 8 из 16
Думал Эжеб об Эрдее родном, о короле унгарском, что далеко, да вспомнил, что господарь Молдовы куда ближе - лишь на восток подайся и перейди Карпаты, тут же попадешь в страну его. Никому не верил господарь Влад, ни на кого положиться не мог, кроме брата своего двоюродного, Штефана.
И покинул вновь Эжеб дом отчий, запер его накрепко, снарядил коня, да подался на восток, в град Сучаву, хоть и знал, что молдавский господарь вассал короля польского, а король польский недруг королю унгарскому. Встретил его господарь Штефан радостно, ибо год они в Тырговиште вместе подле Влада провели. Рассказал Штефану Эжеб о печали своей, что нет больше у Эрдея защитника. Соглашался с ним господарь Штефан, ведь Молдове теперь куда хуже, чем Эрдею. Захочет султан - нагрянет с войском и через Мунтению пройдет, захочет - по морю корабли свои отправит.
- Вот и плачу я дань султану, как Влад когда-то. Буду к войне готов, тоже перестану золото в Порту отсылать.
- Долго ли готовиться собираешься? - спрашивал его Эжеб.
- Всему должно быть своё время. Вначале порядок надобно в стране своей навести. И Влад наводил, да так, что все бояре бояться его стали, и купцы саксонские заодно. Потому и предали Влада все, кроме нас. А я хочу, чтоб бояре мои меня любили. А кто любить не захочет - быстро головы лишится.
Узнал Эжеб, как Штефан любовь боярскую завоевывал. Как стал он господарем, недолго смотрел на чудачества боярские: двадцать обезглавил, а двадцать на колья посадил, остальным же наказал не грабить крестьян поборами из личной выгоды, а брать денег только для казны молдавской и в меру, от чего и им самим достанется плата за службу господарю. Не стало с тех пор у бояр и собственных дружин - все воины теперь подчинялись господарю одному. Не было в Молдове той вольницы, что сгубила мунтянское войско - здесь боярин войска с поля боя не уведёт, в том войске он лишь командир на службе господаря.
- Вот что, Эжеб, - говорил ему господарь Штефан, - хочу, чтоб был ты при моём войске полковым командиром. Многое ты с братом моим Владом прошёл, да остался верен делу его. Так хочу я, чтоб войско ты моё обучил с османами сражаться, как Влад это делал. Коль нет его рядом с нами, так ты послужи делу его.
И принялся Эжеб за дело нелегкое, но нужное. И ратникам и господарю многое поведал он об османской силе и об османских же слабостях.
Многое и господарь Штефан успел в своей стране сделать. Старые крепости укрепил и новые построил. Призвал господарь иноземцев, да не наёмников, как король Матьяш, а знатоков в деле артиллерийском. Им он и орудия лить заказывал, и обучать воинов молдавских стрельбе призывал. Носили в Молдове оружие не только воины, но и крестьяне, ибо для каждого молдаванина была теперь обязанность защищать страну свою. А кто откажется от оружия, тому казнь смертная.
Говорил господарь Штефан:
- Сперва наперво, хочу вернуть, что Молдове по праву принадлежит - крепость на Дунае, Килию. Коль стоит она в землях моих, так должна быть молдавской, а не унгарской.
- Помню, господарь, - отвечал Эжеб, да улыбался, - как осаждал ты её.
Не стал серчать на дерзость его Штефан, а сказал:
- То дело прошлое, да выученное. Нынче войны нет, да и Влад на меня гневаться не будет, коли пойду я к Килии ещё раз.
Так и сделал господарь Штефан. Пошел он с войском своим великим к крепости, но не стал осаждать её. Показал он командиру унгарскому письмо от короля польского. Требовал король отдать немедля Килию Штефану. Посмотрел командир на письмо, да на воинство молдавское, и не стал перечить. Вошел Штефан в крепость хозяином полноправным.
Как прознал о том султан, так возмутился дерзости Штефана. Унгарцы, унгарцами, да только крепость и Мунтении принадлежит, а он, султан, отныне покровитель господаря мунтянского Раду Басараба. Потребовал султан от Штефана вернуть Раду Килию. На дерзость такую ответил ему Штефан - собрал войско великое со всей Молдовы. Как узнал о том султан, так притих сразу - не готов он был к войне, да ещё и без Килии.
Наступил мир в Молдове, да в Эрдейе начались волнения в народе. Возжелал один старейшина секейский единородцев своих из крестьян закрепостить да обязать барщину ему отрабатывать. Возмутились крестьяне. Они хоть народ простой, да свободнорожденный. Случился бунт, и спалили старейшине дом его.
Не мог Эжеб в стороне стоять, пока знать народ его закабаляет. Когда это было видано, чтоб секеев да в крепостные?! Ничего путного унгарцы в Эрдей не принесли, только нравы свои дикие.
Сказал ему на это господарь Штефан:
- Вот что, Эжеб, хочу помочь я народу твоему. Да только и он мне пусть поможет.
- Чего же ты желаешь, господарь?
И поведал ему Штефан:
- Прав был Влад, когда свергнул Владислава Дана, да приказал казнить его тут же. Ни к чему в стране смута. Вот и я сверг дядю своего, убийцу отца моего, Петру Арона, а достать никак его не могу. То он в Польше скрывается, то в Эрдее. И ведь знаю, что он, сучий пёс, против меня злодеяние замышляет. Не будет мне покоя, пока жив он, подлец. Уж десять лет прошло, как господарь я на молдавском престоле, а он все уняться не может, строит козни супротив меня. Так пойду я на него и жизни лишу, а ещё и Берендея, что обещает королю унгарскому Молдову в вассалы отдать, лишь бы сделал его Матьяш господарем молдавским. Развелось смутьян, нечего для их голов меч жалеть. А секеям я помочь готов, коли и они от меня Петру Арона и Берендея таить не станут.
И собрал Штефан войско, да пошел в Эрдей. Заходил он в город всякий и объявлял на площади, что ищет преступников, которые злодейство супротив народа молдавского исполнить хотят, объявить себя властителями Молдовы намереваются и закабалить каждого свободного человека желают, чтоб работать задаром принудить, да обложить данью непомерной, словно османы какие, а не христиане.
Слушали его жители секейского края, да смекали, что к чему. Говорили, что сами они народ вольный, себя старейшинам секейским в рабство не отдадут, и за поработителей молдавских тоже горой стоять не станут. Выдали секеи место, где жил Берендей, сказали, где и Петру Арон скрывается. Да только не застал их Штефан, когда нагрянул с войском своим - в бега подались злодеи, как прознали, что со Штефаном их всякий секей разыскивает. А секеи и дальше пошли - стали громить лавки купцов саксонских, что цены безмерно вздували.
Слушали речи Штефана и влахи, братья молдаван по вере православной. Смекали они, что и сами живут под гнетом немереным у унгарцев пришлых. И стали влахи на дома унгарской знать нападать, грабить и жечь их. Кипел Эрдей, гнали влахи с секеями знать пришлую, что возжелала власть над ними непомерную иметь.
Как прознал о том король Матьяш, собрал он своё войско наёмничье и пошел на Эрдей мятеж искоренять. Вернулся к тому времени Штефан в страну свою без добычи желанной, да и узнал, что хочет Матьяш отмщения за смуту, что учинил Штефан в землях его.
Шёл король унгарский на Молдову с войском своим наёмным и великим, вместе с ним и Петру Арон, бывший господарь Молдовы, что на престол метил. Был с ним и Берендей, прохиндей безродный, что господарем молдавским стать желал. Думал Матьяш привести обоих в Сучаву, а там пусть бояре выбирают, кто из них достоин господарем Молдовы быть.
- Пусть ведёт, - говорил Штефан, - тут их двоих смерть и поджидает.
Тяжело на душе Эжеба стало. Было в войске Матьяша много и эрдейцев знатных, да только тех, что народ свой не жалуют, а само войско столь велико, что Штефану такого и вовек не собрать. Приказал господарь селянам близ Карпат идти на восток, подальше от границы с Эрдеем, а в лесах и на просеках поставил он отряды вооруженные, чтоб о приближении унгарцев предупредили вовремя.
Говорил Штефан Эжебу:
- Вот что, друг мой, воевал ты с десяток лет назад в унгарском войске близ Нандорфехервара, стало быть, знаешь силу и слабость унгарскую. Идет на меня король Матьяш с войском своим наёмным, мстить за то, что посмел я секеям и влахам в Эрдее подсобить. Вот и скажи-ка мне теперь, что с Матьяшем делать?