Смарагдовые звезды

Александр сплюнул от омерзения. Кощунство! И еще раз посмотрел на змею. Это простое совпадение или знак судьбы?

А Гелайм все-таки захмелел. Видя отвращение, которое вызвали у Александра варварски испорченные вещи, он подсунулся прямо к уху и жарко прошептал:

– Интересно, как попали к этим мерзавцам сокровища императорского дворца? Только наследники великого Рима имеют право обладать ими, а не вонючие оборванцы!

Александр обжег его презрительным взглядом. Гелайм отшатнулся, по лицу поползла пьяная гримаса.

– Да, мерзавцы! – вызывающе повторил он. – Сердце обливается кровью, когда смотришь на обломки величия павших Цезарей.

– Придержи язык, если не хочешь потерять его вместе с головой, – одернул его Александр.

Но Гелайм только тряхнул кудрями и рассмеялся противным, дребезжащим смехом. Он еще раз хлебнул из кубка, поднялся, зашатался и, чтобы не упасть, схватился за стол, уронив кубок на землю.

– Скажи мне, князь, – дерзко обратился он к Эрьте, – откуда у тебя так много прекрасных, изумительныой красоты вещей? – Он взмахнул рукой и снова чуть не упал. – Неужели ваш край богат не только мехами, но и золотом?

И он грузно шлепнулся обратно на скамью. Марг-кок к этому времени тоже был изрядно на взводе, иначе он обязательно обратил бы внимание на выходку аримаспа, однако хмель помешал. Эрьта громко икнул и заплетающимся языком сообщил:

– Эт-то из кургана каменной бабы.

– Какой бабы? – насторожился Гелайм.

Эрьта, поминутно запинаясь, рассказал, что в далекие-предалекие времена предки ойков жили свободно в диких лесах, охотились за зверя, ловили рыбу и были счастливы. Однако появились злые люди, скверные, много хуже нурманнов. Сначала они покорили соседние племена васинабронков и меренс, заставили их платить дань своему повелителю Канугу. Непокорных злые люди убивали сразу. Васинабронки и меренс попытались сопротивляться – напрасно. Пришельцы умели хорошо сражаться, имели вдосталь железного оружия. И они очень походили на бородатых, Эрьта неприязненно глянул на Александра. Что могли противопоставить им лесные племена? Костяные стрелы?

После этого злые люди пришли в землю ойков.

Марг-кок рассказывал, не замечая, как буквально почернел Гелайм. Кулаки аримаспа сжимались и разжимались. Александр на всякий случай придвинул поближе массивный золотой ковш, прикидывая, как сподручнее будет хватить Гелайма по голове.

Ойки не смогли отразить пришельцев, им тоже пришлось платить дань. Так прошло десять или двадцать лет. Но что-то случилось, и злые люди перестали приезжать за ясаком. До ойков долетели слухи, что правитель злых людей Кануг умер, и в его державе воцарился хаос. Злые люди решили получше спрятать могилу Кануга и пришли в здешние леса. Они насыпали над могилой высокий курган и поставили каменную бабу.

Гелайм скрежетал зубами и лихорадочно крутил перстень с александритом.

Шаманы ойков прочитали заклинания на кургане и огнем изгнали из него зло, а потом раскопали могилу. Ту, самую, до которой так и не добрался Ингвар.В ней оказалось много красивых и полезных вещей, которые князья забрали себе. Чтобы новые злые люди не позарились на них, держат эти сокровища не в городке, а в лесу. Только самые доверенные ойки знают потайное место. В благодарность Йомалю, который избавил свой народ от страшной напасти, ойки насыпали серебряную гору, перемешав землю с бесчисленными кружочками серебра и золота из могилы. Йомаль строго стережет свою гору, охраняя ее от всяких посягательств. Каждый год ойки насыпают гору выше и выше, приносят Йомалю жертвы. Сейчас в горе лежит целая дружина серебряных людей.

Громкий стон вырвался из груди Гелайма.

– А что сделали с мертвым королем?!

Эрьта не заметил оговорки аримаспа.

– Бросили гнилые кости воронам, но и те побрезговали.

Гелайм дернулся, Александр подхватил ковш, но аримасп неимоверным усилием воли заставил себя сесть на место.

– Кроме золота там ничего не было?

– Всякую ерунду, – отмахнулся марг-кок. – Железки, разные тряпки.

– И сохранилось что-нибудь? – голос аримаспа предательски задрожал.

Александра удивляло явное пренебрежение Гелайма к неисчислимым сокровищам могильника и его интерес к неведомым железкам. Раньше он считал аримаспа (или кто он там на самом деле?) обычным охотником за сокровищами, хотя вспоминались упорные разговоры о железной короне. В чем же дело?!

– Все выкинули, – равнодушно ответил марг-кок.

Гелайм снова застонал. Лицо его побелело, на лбу выступили крупные, как горошины, капли пота.

– Все? – убито переспросил он.

Даже до пьяненького марг-кока дошло, что происходит нечто не вполне обычное. Но хмель подсказал ему неправильный ответ.

– Не огорчайся. Сохранилась какая-то железная загогулина, ее не смогли перековать в полезную вещь, не поддалась. Бросили и сейчас валяется где-то в моем доме. – Он хлопнул в ладоши. – Принесите ее, если уцелела!

Прислужник покорно убежал. Спустя малое время на стол перед Гелаймом лег смятый и перекрученный железный обруч с приклепанными грубыми лепестками, совершенно потерявший первоначальную форму. Можно было лишь гадать, как он выглядел раньше. Но Гелайм, видимо, знал, потому что вцепился в железку с ревом дикого зверя.

– Я дарю тебе эту безделицу, – хлюпнул носом Эрьта, на которого произвели впечатление чувства Гелайма. – Сегодня радостный день, и я хочу, чтобы он стал праздником для всех.

Пир зашумел вновь. Но Гелайм больше не пил. Он сидел точно на иголках, озираясь, скрюченными от жадности руками держал свою драгоценность. Александр гадал, что бы это могло значить. Он перехватил ехидную ухмылку Айзии, которой старшина каравана одарил своего начальника стражи. В который раз Александр встал перед диким клубком, распутать который не мог. Он задумался и не заметил… Тихий щелчок пальцами – и Манайя подсыпал ему в кубок того самого белого порошка.

А потом золотая посуда закружилась, засверкала таким ослепительным блеском, что Александр невольно закрыл глаза…

Сначала Александру показалось, что он плывет на корабле – изнурительная качка буквально выворачивала его наизнанку. Он с трудом сдерживал стоящий в горле комок. Странно, почему не слышно свиста ветра и плеска волн. Потом Александр обнаружил, что лежит вовсе не на корабельной палубе, а висит вниз головой, точно белье на заборе, на чем-то трясущемся, как корабль в шторм. Александр попытался приподнять голову, однако вновь накатила волна пряного запаха и унесла с собой все…