Страница 37 из 44
Что делать? Мимо шли танки. Сержант постучал в броню, умолил командира развернуться и машиной этот живой танк попятить. Так и сделали. Подтолкнули бегемота к его вольере, прямо к бассейну с водой. В этой ванне целее будет.
А тут, на счастье, вскоре и бой кончился, фашисты белый флаг выкинули.
Всем войскам отдых, ликование, а на коменданта - самые заботы. От всех страхов заболел бегемот. Не пьет, не ест, головы не поднимает. Что делать? Вызвал сержант ветеринарного врача. Увидел тот пациента и как вскрикнет:
"Это что за шутки? Я, говорит, лечу боевых коней... А меня к чудовищу привели!"
Ну, потом обошелся. Осмотрел внимательно. Много дыр от пуль нашел. Фашистские автоматчики бегемота застрелить хотели, зло на нем вымещали...
"Ничего, - сказал ветеринар, - пули у него в мясе застряли, они салом затянутся. Самое опасное - явление шока. На почве нервных потрясений теряется интерес к жизни и раненый может умереть. Надо у него вызвать аппетит..."
И тут же выписал бегемоту рецепт - "спиритус вини".
Как вылили ему в рот солдатский котелок этого лекарства, так он минут пять чихал, до слез. А потом вдруг развеселился. По клетке бегает, как поросеночек хрюкает. На свеклу навалился - целую груду съел. Бочонок квашеной капусты - на закуску. Соленых помидоров - туда же...
Объелся наш бегемот. Лежит в клетке, а живот горой дует. На весь парк охает, бедняга. Народ вокруг собрался. Солдаты тыловых частей. Шоферы, что у грузовиков баллоны чинили. Военные прачки, которые для стирки госпитального белья тут же в парке котлы кипятили.
"Это что же за безобразие? Чего комендант смотрит? Где "скорая помощь"?.."
Всем бегемота жалко.
Опять комендант несчастный к ветеринару бежит.
"А-а, комендант бегемота?.. Обкормили? Трофей объелся?.. Овощами? Ничего, овощи - пища легкая... Грелочку на живот, грелочку!"
Доктору легко сказать - грелочку! А где взять такую? Для бегемотов грелки еще не поделаны. Вот беда - предписание врача есть, а средств для выполнения его нет! В бою не терялся, а здесь сержант, что делать, не знает, голова кругом.
Советуется с военным народом, что собрался у клетки. А шоферы и говорят:
"Вот невидаль - грелка! Взял баллон из-под задних скатов грузовика, налил кипятком - вот тебе и грелка! Да еще какая!"
И прачки добавляют:
"У нас кипяток готовый... Не жалко! Заправим грелку!"
Налили кипятку в два баллона. Подкатили бегемоту к животу, приставили.
Ну, точь-в-точь пришлось. Понравилось ему тепло. Живот успокоился. И захрапел бегемот, как богатырь.
Много еще было с ним происшествий. Некоторые пули пришлось все же ветеринару извлекать. От заражения крови пенициллином спасать. Выходили зверя...
И так полюбил бегемот своего коменданта, что часу не мог в разлуке прожить. Пить-есть не будет, если сержанта нет. Сам спит, а сам одним глазом посматривает - здесь ли он. Ну, и комендант к нему всей душой.
И вот устроился однажды сержант вздремнуть под деревом, рядом с клеткой. Бегемот за решеткой, а сержант неподалеку, под деревом. Спит и видит страшный сон. Будто в блиндаж ударил снаряд. Крыша рухнула, и его бревнами и землей придавило. Ни вздохнуть, ни охнуть. Смерть пришла...
И уже слышит, как женщины над ним причитают, как над покойником.
"Что такое? - думает. - Если я умер, как же я могу слышать? Что это за крики?"
"Спасите! Помогите! Бегемот коменданта жует!.."
Во-первых, бегемот - не теленок; во-вторых, человек - не белье, чтобы его жевать!
Приоткрыл глаза сержант потихоньку и сообразил, в чем дело. Это его дружок бегемот о нем соскучился, вылез из своей клетки - дверь-то у нее, поврежденная снарядом, плохо запиралась. Подошел да и прилег с ним рядом. Разнежился и заснул. И для полного удовольствия головенку свою ему на грудь и положил... Вот тут сержанту и приснилось, будто его в блиндаже придавило.
И опять солдатская смекалка выручила: прибежали шоферы с домкратами, подставили домкраты бегемоту под челюсти. Осторожно покрутили и приподняли его морду, как передок автомобиля.
Сержант потихоньку вылез, а бегемот даже не проснулся.
Пожурил он его потом: "Так, мол, нельзя со мной нежничать: ты зверь, а я человек, ты большой, а я маленький. Могу сломаться, как игрушка. Будешь плакать, да не исправишь..."
Много еще было у него хлопот и приключений. Но самая-то беда - в конце воины.
Едут солдаты и командиры по домам с победой. Заезжают отдохнуть в Кенигсберг, заходят погулять в зоопарк, видят своего знакомого сержанта и смеются.
"Вот, говорят, попал фронтовик в историю! Как же ты теперь вернешься домой? Чего про войну-то рассказывать будешь? Иные побывали комендантами крепостей, другие - городов. А ты был комендантом... бегемота! Ребятишки засмеют!"
Смущается сержант: "Радист всему делу виноват. Наверное, тогда, в горячие дни, перепутал и доложил начальству: захвачен, мол, форт "Бегемот". У фашистов ведь все зверское: танк "тигр", самоходная пушка "пантера"... Не мудрено запутаться!
"Радисту война все спишет, а тебе каково?.."
Долго так потешались, пока не вышел приказ начальника гарнизона наградить сержанта за сохранение ценного трофея именными часами.
Так закончил свой рассказ охотник в разодранной волком шинели.
- Вышел, значит, из положения сержант! - улыбнулись слушатели.
- Кто же это был? Не твой земляк? Наш мордвин, поди-ка, - и храбрый, и шутник...
Егерь ничего на это не ответил.
- Что-то подводы долго задержались, - сказал он, закурив. - Давно бы им приехать время. Снега, что ли, глубоки?
И достал из кармана именные часы. Тут все так и покатились со смеху:
- Так это же ты сам был! Ох и шутник ты, Мурашов!
- Какой же я шутник? Это война шутки шутит. Я ведь и потом от этого все отделаться не мог. После воины все о бегемоте скучал. Навещать его ездил.
- Это куда же, за тридевять земель?
- Нет, зачем же, недалеко... в Москву. За моим дружком отдельный вагон прислали и в Зоопарк его с почетом доставили. Там и живет. И зовут его Гансом.
- Ну и что ж, узнал он своего коменданта?
- Какое там! Вхожу я в клетку, так он на меня как зафыркал, затопал, словно бюрократ какой-нибудь. Вот, думаю, заважничал... Как же - его в Москву в отдельном вагоне привезли. Квартиру с ванной дали. За деньги показывают. Прославился! Где уж тут фронтовых друзей помнить.
- Ишь какой... Обиделся ты?
- Нет, зачем же? Обижаться тут не па что... Дело в том, что семья у него появилась после войны: бегемотиха и маленький бегемотик, на центнер живого весу. И как раз спал в это время малютка, когда мы вошли. Вот папаша-бегемот и запротестовал. Потом-то обошелся. Ничего, репу из моих рук взял... А забавный у него сынишка - квадратный, толстый, весь в отца, и все в бассейне купается... Издалека подумаешь: кожаный чемодан в воде плавает!
- И как же этого малыша зовут?
- Чемоданчик!
Вот и весь сказ, услышанный на охоте в мордовском лесу от смелого и умелого охотника, сразившего самого страшного и свирепого волка.
ВЕСЕЛЫЙ ПЛОТНИК
Веселый появился в колхозе плотник - дом за домом отстраивает и все песни поет. Когда бревна тешет, топором плясовой мотив выстукивает. Волосы у него с сединой, а глаза молодые. И седоватая борода задорно кудрявится. Все время вцепляются в нее стружки.
Зеленая солдатская рубаха на нем выгорела от солнца. На спине соль от пота белым инеем проступила. А на груди блестят ордена и медали.
Видно, немало потрудился старый солдат в боях и походах.
- Дядя Пронин, а ты в фашистов много стрелял? - спросят его колхозные ребятишки.
- Нет, стрелять мало приходилось.
- А как же ты воевал?
- А я больше топором.
- Топором? Прямо но головам их, фашистов, да?
Посмотрит плотник в заблестевшие глаза мальчишек и улыбнется в бороду:
- Да не головы - мосты я рубил. Война - хозяйство большое. Там не только стреляют, там всякой работы много. Кто к чему приставлен. Я сапером был, мосты строил. Без мостов-то воевать нельзя. Без них ни туда ни сюда. Вот поначалу, когда немец нас попятил, рубили мы все мосты отступательные, бросовые. Так только, чтобы по нему войско перешло, а потом его сжечь либо сломать... А когда мы его погнали, тут уж пошли строить мосты наступательные, крепкие. И сейчас везде стоят. И на каких только речках наших мостов нет! Вот, например... - Плотник достанет засаленную, затрепанную книжку, заменяющую ему бумажник, и начнет перелистывать: - Бзура-река. Это в Польше. Мы через нее двухпутный мост построили. Или вот: Золотая липа, с красивым названием река. Или вот: Банска-Бистрица. Это в Чехословакии. Или вот: Горынь-река - шумит, извивается, как Змей Горыныч. И каких только рек на свете нет! Много их нам до Берлина попалось. Построил наш батальон несколько сот мостов.