Хитрый Милавкин

- Думаешь, что они сами приедут?

- Безусловно. Домой с осетрами сейчас не поедут - не те люди. Они отсидятся до вечера на огороде, а с темнотой вернутся домой. Я уже изучил этих типов...

К рассвету ветер поутих. Сразу стало теплее. На востоке заалела розоватая полоска. В заводях ходила крутая зыбь. Вода успокаивалась, светлела, отражая голубизну неба.

В заливе, где Куприянов постоянно ставит свою лодку, когда приезжает на огород, остановился и наш катер. Здесь было тихо. С Волги нас прикрывал крутой мыс с тальниками. Приставший катер можно было заметить только при входе в залив.

Как только катер ткнулся носом в песчаный берег, Борис Прокофьевич сразу же разделся и прямо с палубы прыгнул в воду.

- Вот это да! - завистливо воскрикнул капитан, когда взлохмаченная голова инспектора вынырнула на середине затона.

- А вы так не умеете - подзадорил я капитана.

- Двадцать лет на воде. Волгарь, можно сказать, а купаться не пристрастился, - признался капитан, всматриваясь, как инспектор с удивительной ловкостью редкими саженями плыл к песчаному берегу, шумно отфыркивался.

- Вот и пожаловали, - шепнул мне капитан, указывая на входившую в залив на веслах лодку.

- Это те самые?

- За рулем Куприянов, отъявленный бра-коньер-осетрятник, а на веслах его дружок. Иванов, в прошлом механик с "Комсомольца". Хорошо зарабатывал. А поди же ты, бросил, перескочил на легкую наживу, - шепотом проинформировал меня капитан.

- Греби к берегу! - крикнул сидевший на корме мужчина и несколько раз ударил кормови-ком о воду. С кормовика звучно упали крупные капли воды. Иванов сидел на веслах, смахивал пот с виска. Они, должно быть, долго шли на

веслах. Он злобно поглядел на Куприянова и огрызнулся:

- Не ори. Измучил совсем!

- Ну, замолол! - зло оборвал его Куприянов. - Не видишь - сами в лапы пришли!..

- Струсил?

- А ты нет?

Лодка, шурша днищем, ткнулась в песчаный берег. Куприянов неторопливо свернул цигарку. Закурив, он сунул в нос лодки мокрый, с подтеками крови мешок, прикрыв его охапкой свеженарванной травы.

Оба браконьера всем своим видом показывали, что они уморились от тяжелой гребли и решили подольше отдохнуть.

А Борис Прокофьевич плескался в заливе.

Куприянов начал терять терпение. Ему, очевидно, представилось, как выйдет сейчас ненавистный инспектор и этак ехидно скажет: "Ага, дружок, сам пришел, теперь я тебя упеку".

Наконец инспектор вылез из воды, оделся и подошел к лодке. Куприянов зачем-то сердито застучал веслами.

- Куда, Михаил Захарович, так рано ездил? Куприянов посмотрел на инспектора и ответил неласковр:

- На кудыкины горы. Знаешь такие?

- За травой? - живо переспросил Борис Прокофьевич, будто не поняв злобной насмешки.

- За дураками.

- Их и здесь много. Меня грубостью не обидишь. Заходи на катер, поговорим, чайку попьем.

Хоть чая-то Куприянов и не хотел, но он все же решил заглянуть в кубрик и поднялся по трапу вслед за инспектором.

Милавкин словно обрадовался приходу Куприянова. Заторопился с чайником, усадил его рядом с нами. Принялся рассказывать о инспекторских делах, о браконьерах, которые минувшей ночью ускользнули из-под самого носа. И ни одним словом не обмолвился он о своих подозрениях к Куприянову. Но это не успокоило Куприянова. Наоборот, приветливость инспектора казалась ему обманчивой и зловещей.

- А еще горе у нас... - продолжал Милавкин. И Куприянов окончательно насторожился.

- Горе, говорю, большое: на черную доску нас занести хотят. Плохо, видишь ли, с осет-рятниками боремся.

- Да-да! - тяжело вздохнул Куприянов. Ему было не легче от того, что Борис Прокофье-вич не говорил прямо. Наконец Куприянов решительно отказался от чая. Долго искал фуражку, пока не ощутил, что она была на его голове.

- Значит, на кудыкиных горах был? - переспросил инспектор, провожая Куприянова к лодке.

Вдоль острова шли на свои огороды приехавшие женщины. Куприянов проследил за ними глазами. Как только они скрылись за гривой, наглая ухмылка скользнула по его лицу.

- Не подходи! - угрожающе прохрипел Куприянов, преграждая дорогу Милавкину. - А то как бы мой дружок по нечайности веслами не зацепил.

- Зачем же веслами, можно и добром разобраться, - спокойно проговорил инспектор, закидывая ногу через борт лодки.

- Назад!! - взревел стоявший в лодке напарник Куприянова и занес над инспектором увесистый шест.

Увидев, что инспектору угрожает опасность, мы с капитаном поспешили на помощь. Но Борис Прокофьевич ловким ударом выбил шест из рук браконьера. Тогда озверевший верзила схватил инспектора за воротник куртки, пытаясь сбросить его за борт, а Куприянов замахнулся веслом.

Еще бы миг и... Но в грудь верзилы уже уперлось дуло пистолета.