Ундина

я

Так притвориться, чтоб им моя не открылася

тайна?"

Рыцарь был убежден, и вмиг собралися в дорогу;

Снова коня оседлали; священник вызвался с ними

В город идти через лес и с рыцарем вместе Ундине

Сесть помог на седло. Обнялися; расстались; Ундина

Плакала тихо, но горько; добрый рыбак и старушка

Выли голосом, глядя за нею вслед и как будто

Вдруг догадавшись, какое сокровище в эту минуту

В ней потеряли. В грустном молчаньи вперед

подвигались

40 Путники. Гущи лесной уж достигли они, и

прекрасно

Было видеть в зеленой тени на разубранном пышно

Гордом коне молодую робкую всадницу, справа

Старого патера в белой одежде, а слева, в богатом

Пестром уборе, прекрасного рыцаря. Бережно чащей

Леса они пробирались. Рыцарь одну лишь Ундину

Видел; Ундина же влажные очи свои в упоеньи

Новой души на него одного устремляла, и скоро

Тихий, немой разговор начался между ними из

нежных

Взглядов и вздохов. Но вдруг он был прерван

каким-то

50 Шепотом странным: шел рядом с священником

кто-то четвертый,

К ним недавно приставший. Он-то шептал. Как

священник,

Был он в белом платье, лицо закрывалось каким-то

Странным, широким покровом, которого складки,

как волны,

Падали с плеч и стан обвивали, и он беспрестанно

Их поправлял, закидывал на руку полы, вертелся,

Прыгал; но это ему ни идти, ни болтать не мешало.

Вот что шептал он в ту минуту, когда молодые

Вслушались в речи его: "Уж давно, давно,

преподобный,

В этом лесу я живу, как у вас говорится, монахом;

60 Правда, я не пощусь, не спасаюсь, а просто мне

любо

Жить на воле в глуши и в этом белом, волнистом

Платье под тенью густою разгуливать. Часто и

солнце

Чудно сверкает по складкам моим; а когда я

кустами

Крадусь, бывает такой веселый шорох, что сердце

Прыгает..." - "Вы человек замечательный, - молвил

священник,

Я бы желал покороче узнать вас", - "А ты кто,

когда уж

Дело у нас пошло на расспросы? - сказал

незнакомец.

"Патер Лаврентий, священник Мариинской

пустыни". - "Дельно;

Я же, просто сказать, свободный лесной обыватель {9};

70 Имя мне Струй; ремесла не имею; волен как птица;

Нет у меня господина; гуляю, и все тут. Однако

Нужно мне кое-что молвить вот этой красавице".

С этим

Словом он прянул к Ундине, вдруг вырос, и подле

Уха ее очутилась его голова. Но Ундина

В страхе его оттолкнула, воскликнув: "Поди

поскорее

Прочь; я более с вами не знаюсь". - "О! о! да

какая ж

Замужем стала она спесивая! с нами, роднею,

Знаться не хочет! Да кто же, скажи мне, пожалуй,

не я ли,

Дядя твой Струй, малютку тебя на спине из

подводной

80 Области на берег здешний принес? Позабыла?"

"Оставь нас,

Именем бога тебя умоляю, - сказала Ундина.

Ты мне страшен; ты сделаешь то, что и муж мой

дичиться

Станет меня, как скоро увидит с такою роднею".

"Здесь я недаром; хочу проводить вас, иначе едва ли

Вам через лес удастся пройти безопасно. А этот

Патер уж знает меня; говорит он, что будто

Был я в лодке, когда он в воду упал; и конечно,

Был я в лодке; я в эту лодку прянул волною,

Вырвал его из нее и на берет вынес, чтоб свадьбу

90 Можно было сыграть вам". Ундина и рыцарь при

этом

Слове взглянули на патера: шел он, как будто в

глубокий

Сон погруженный, не слыша того, что вблизи

говорилось.

"Вот и лесу конец, - сказала дяде Ундина,

Помощь твоя теперь не нужна, оставь нас;

простимся

С миром; исчезни". Струй рассердился; он сделал

такую

Страшную харю и так глазами сверкнул, что

Громко вскрикнула; рыцарь выхватил меч и хотел им

В голову Струя ударить, но меч по волнам водопада

С свистом хлестнул, и в воде как будто шипящий

100 Хохот раздался; рыцаря обдало пеной холодной.

Патер, вдруг очнувшись, сказал: "Я предвидел, что

это

С нами случится, лесной водопад был так близко;

и все мне

Мнилось до сих пор, что он живой человек и как

будто

С нами шепчет". И подлинно рыцарю на ухо внятно

Вот что шептал водопад: "Ты смелый рыцарь, ты

бодрый

Рыцарь; я силен, могуч; я быстр и гремуч; не

сердиты

Волны мои; но люби ты, как очи свои, молодую,

Рыцарь, жену, как живую люблю я волну {10}..." - и

волшебный

Шепот, как ропот волны, разлетевшейся в брызги,

умолкнул.

110 Кончился лес, и вышли в поле они: там имперский

Город лежал перед ними в лучах заходящего

солнца.

Глава X

О ТОМ, КАК ОНИ ЖИЛИ В ИМПЕРСКОМ ГОРОДЕ

1 В этом имперском городе все почитали погибшим

Нашего рыцаря {11}, все сожалели о нем, а Бертальда

Боле других; она себя признавала причиной

Смерти его, и совесть терзала ей сердце, и милый

Рыцарев образ глубоко в него впечатлен был

печалью.

Вдруг он явился, живой и женатый, а с ним и

свидетель

Брака его, отец Лаврентий; весь город нежданным

Чудом таким приведен был в волненье; прелесть

Ундины

Всех поразила, и слух прошел, что в лесу из-под

власти

10 Злого волшебника рыцарь избавил ее, что породы

Знатной она. Но на все вопросы людей любопытных

Рыцарь ответствовал глухо; патер же был на

рассказы

Скуп, да и скоро в свой монастырь возвратился он;

словом,

Мало-помалу толки утихли; одной лишь Бертальде

Было грустно: скорбя о погибшем, она поневоле

Сердцем привыкла к нему и его своим называла.

Скоро, однако, она одолела себя; от природы

Было в ней доброе сердце, но чувство глубокое

долго

В нем не могло сохраняться, и здесь легкомыслие

было

20 Верным лекарством. Ундину ласкала она, а Ундине,

Простосердечной, доброй Ундине боле и боле

Нравилась милая, полная прелести сверстница.

Часто

Ей говорила она: "Мы, верно, с тобою, Бертальда,

Как-нибудь были прежде знакомы, иль чудное

что-то

Есть между нами; нельзя же, чтоб кто без причины,

без сильной,

Тайной причины, мог так кому полюбиться, как ты

мне

Вдруг полюбилася с первого взгляда". И в сердце

Бертальды

Что-то подобное было, хотя его и смущала